– Пивом-то? Да ну… Чего им увлекаться, его пить надо… Эй, девушка! – замахал он призывно рукой появившейся вдалеке официантке. – Нам еще по кружке давай!

– Мне больше не надо! Мне этого хватит! – запротестовала Тамара. – Мне и с этого уже хорошо!

– Да ладно, чего ты… Расслабляйся давай! Говорю же – осень скоро! Последние теплые де нечки стоят! Потом под дождиком уж не посидишь так… по-семейному…

Тамара улыбнулась и сразу как-то хорошо и легко обмякла всем телом, будто подчинилась Колиной просьбе расслабиться. Вдруг подумалось ей – и впрямь, когда ж она посидит еще так, на ветру на воле, с кружкой холодного пива в руке, да еще и пусть с неказистым, но все же мужикашкой в компании… Да если присмотреться, он не так уж и неказист, честное слово! Мужикашка как мужикашка… Тут же услужливое воображение торопливо стало преподносить ей и другие картинки такой вот жизни, чтоб по-семейному, как только что проговорил Коля. Именно – по-семейному! Можно, например, участочек взять где-нибудь за городом, наезжать туда по выходным, сидеть вот так же на травке, с пивком, с домашними пирогами… Можно, конечно, и с шашлыком, как у других водится, но шашлык опять же в копеечку встанет… Такой клок из семейного бюджета вырвет, что будь здоров!

А можно просто вечерком перед сном под ручку по улице пройтись, и чтоб снежок белый на голову падал… А потом прийти домой да перед телевизором посидеть, да с кружкой горячего чая…

– … Ну, вот так я и жил… Эй, ты слышишь меня? – вдруг пробился сквозь ее сладкие грезы Колин голос. – Сидишь, будто совсем осоловевши… Иль пиво на тебя так подействовало?

– Да, да, конечно! – встрепенулась Тамара и улыбнулась ему виновато. – Конечно, я тебя слушаю…

– Да? А мне показалось, будто о своем о чем задумалась… О чем задумалась-то, красавица моя?

– Ну, так уж и твоя… И ни о чем я не задумалась. Устала просто. Жизнь у меня такая… тяжелая.

– А чего так? Вроде по тебе и не скажешь. Вон ты какая вся гладкая – глаз не нарадуется на тебя глядеть!

– Ну, глаз и обмануть запросто может…

Тамара вздохнула и осеклась на выдохе, и пересекло горло от мимолетной к себе жалости, и даже слеза непрошеная вдруг выскочила и побежала по круглой щеке. Всхлипнув, она смахнула ее быстро, поджала губы, опустила глаза в стол.

– Ну вот… Еще и реветь собралась! Да брось ты, Тамарочка! Вон, лучше пива глотни, сразу и полегчает! Давай-давай…

Тамара послушно приложилась к кружке, лязгнув некрасиво зубами о ее толстый стеклянный край, икнула, проглотив вместе с пивом застрявший в горле комок. Потом, зажав в ладонях увлажнившийся слезный нос, помотала слегка головой – сейчас успокоюсь, мол. Коля ждал, смотрел на нее участливо добрыми плавающими глазами.

– Да, тяжелая у меня жизнь была… Такая, будто и не было ее вообще… – вздохнула она уже легче. – Если рассказать…

– Так и расскажи! Чего в себе-то носить? С мужиком, что ли, тебе не повезло?

– Да в том-то и дело, что не было у меня никакого мужика! Откуда ему взяться-то? Я с двадцати лет при малых сестрах осталась, кому я с таким хвостом нужна была? Так и жила – сама на себя крест наложила. Пока их в люди вывела… Одну вот замуж отдала, другую отдельной квартирой обеспечила…

– Квартирой?! Ух ты… Так ты что, из этих… из обеспеченных, что ли? Это ж при каких деньжищах надо быть, чтоб квартиру нынче суметь купить?

– Да не… Я ее не купила. Мне ее одна старушка завещала. Я же по должности – социальный работник, ну и…

– А, понятно! Охмурила, значит, старушку! Ну и ловкая ты!

– Да почему сразу охмурила? Она сама… У нее из родственников вообще никого не оказалось.

– Что ж, все равно повезло! А теперь, стало быть, совсем одна живешь?

– Ага. Совсем одна.

– Ну что ж, это я понимаю… Бабе одной жить трудно. А у тебя это… Совсем, что ли, никого не было? Вообще? Ни одного мужика?

– Ну почему, были… Как же без этого… – скромно опустила она глаза в кружку, улыбнулась смущенно. – Были, но только так, невсерьез, конечно. А теперь вот я решила всерьез… Потому и объявление дала, и пострадать уже успела из-за своего решения. Один такой пришел да и подсыпал мне в вино отраву, и все деньги, с трудом накопленные, из дома утащил! Представляешь? Все, до копеечки!

– Ничего себе… Вот же сволота какая, а? Слушай, а найти его никак нельзя? Да я бы… Да я бы его вот этими руками придушил…

Для достоверности он даже поднял над столом руки и со всей силой сжал их в кулаки, демонстрируя, как бы он душил обидевшую ее «сволоту». Тамара улыбнулась ему благодарно, расслабленно откинувшись на пластиковую спинку стула. Потом продолжила:

– Вот, теперь уж и опасаюсь, как бы еще чего такого со мной не приключилось. Теперь уж я пригляжусь сначала. А ты вроде не такой, смотрю… Ты простой совсем, добрый…

– Да конечно, я простой! Вот он я, какой есть, сама не видишь, что ли? Чего ко мне долго приглядываться? Пока приглядываешься, сколько времени зря потеряем!

– И… что ты предлагаешь? – заинтересованно и немного кокетливо проговорила Тамара, подняв чуть подведенную бровь.

– Что, что! Надо жить начинать, а не приглядываться! А я хороший тебе мужик буду, слово даю! Не обижу. Не бойся. Я и по дому все делать могу, и вообще… в других тоже планах… Другие на меня в этих планах тоже не жаловались…

Глаза его маслянисто блеснули, и в тот же миг он быстро протянул через стол руку, погладил ее вверх-вниз по предплечью – Тамара даже дернулась от неожиданности.

– Нет, правда, я хороший… Ты во мне не сомневайся, Тамарочка! Будем жить, как люди!

– Ну, я не знаю… – снова засмущалась Тамара. – Так уж и хороший…

– Да хороший, хороший! Правда, выпить я лишнего иногда могу. Не скрою. Водится за мной такой грешок. А кто сейчас лишнего выпить не дурак, скажи? Да хоть обыщись, трезвенника днем с огнем не найдешь! Ну, выпью иногда… Зато просплюсь – человеком буду. Ну? Давай решайся, Тамарочка!

Что ж. И в самом деле – надо было решаться. Раз просит человек. В конце концов, она ж и сама на будущего мужикашку особых планов не строила! Такого вот и хотела – простого да доброго. Они ж, в конце концов, даже рябые да выпива ющие, на дороге нынче не валяются… Пока будет решать да приглядываться – мигом кто-нибудь к рукам приберет! Да. Надо решаться. Тем более, если приодеть его получше, да прибрать, да прикормить опять же домашним – такой еще мужикашка получится, что всем на зависть будет. Да. Надо решаться…

– Что ж, тогда поехали! – решительно всунула она отдохнувшие ноги в туфли. – Поехали домой, Коля. Посидели, и хватит. Вон, смотри, уже и дождь собирается… Успеть бы до дому доехать…

* * *

Лидия Петровна сидела нахмурив лоб и никак не могла взять в толк, чего хочет от нее Соня. Ну, понятно, ночью у нее поезд, к сестре едет. В северный дальний город. Так и что? Командировка-то ей зачем? Да еще и липовая…

– Ой, ну я и сама не знаю зачем, Лидия Петровна! Просто сестра сказала – обязательно возьми командировку! Говорит, могут проверить…

– Ага… Я знаю, точно могут! – неожиданно встряла в их разговор Света. – У меня брат тоже на севере живет, так он говорит – кто к ним туда только не едет! Всякий сброд на вокзале да в аэропорту собирается! Все ж думают, что там длинные рубли прямо на дороге валяются! Потому и проверяют, чтоб документ был!

– Так Сонечка же не сброд… По ней же сразу видно, что она приличная девушка! – обиделась за Соню Лидия Петровна. Потом, подумав и будто разложив что-то внутри себя по нужным полочкам, произнесла медленно и деловито: – Ты вот что, Сонечка… Ты привези-ка мне оттуда рыбки, ладно? Муксуна привези, килограммчика этак на три. Хорошо?

– Я постараюсь, Лидия Петровна… Если найду, конечно. Я ж не знаю, где там этот муксун продается…

– Да найдешь! Вот только у меня с собой денег нет… Ты купи на свои, я потом с тобой обязательно рассчитаюсь!

– Ага… Обязательно рассчитаешься, как же… – едва слышно пробормотала за ее спиной Света.

– Что ты там бормочешь, Светочка? – настороженно обернулась к ней Лидия Петровна.

– Да ничего! Выпишите вы ей командировку, жалко вам, что ли? И без муксуна выпишите!

– Ладно, без твоих ценных указаний разберусь! И без фамильярностей – тоже! – резко отчеканила начальница, доставая из ящика стола командировочный бланк.

– Спасибо, Лидия Петровна! – сунулась к ней с торопливой благодарностью Соня.

– Ой, да что – спасибо… А вдруг они там чего проверять начнут? Тебе ничего не будет, а мне… Не дай бог, и этого места лишусь…

– Так Сонька тогда скажет, что она у вас бланк из стола выкрала! – хохотнула коротко Света и тут же подмигнула Соне из-за спины начальницы – смотри, мол, как я с ней не церемонюсь. – Сонька – она может! Она что хошь сделает, лишь бы за нее человек не пострадал! И сама жрать ничего не будет, а муксуна этого вам припрет, уж будьте в этом уверены!

– Да, Света. Соня именно такая – честная и порядочная. В отличие от тебя. И тебе надо брать с нее пример, – тихо и раздраженно проговорила Лидия Петровна, примеряясь круглой печатью в нужное на бланке место.

– Ага… Потому вы и питаетесь ею частенько… Намазываете на себя ее честность да порядочность, как масло на хлеб…

– Света! – одновременно возмущенно вскинули на нее головы Соня и Лидия Петровна. Правда, возмущение это было совсем разного толка: у Сони – робко-просительное, как всегда, а у Лидии Петровны – сердито-выпуклое, чуть визгливое даже, перелившееся через край ее начальственного терпения.

– Все! Молчу, молчу… – выставив вперед ладони, примирительно улыбнулась им Света.

– Нет, это уже ни в какие рамки… Ты что себе позволяешь вообще? Как ты со мной разговариваешь? Да я тебя в два счета отсюда уволю!

– А права не имеете. Трудовой кодекс, он и для меня тоже написан, в конце концов. Не только для вас.

– Да я… Да я…

Чем закончилась их словесная перепалка, Соня уже не услышала. Схватив со стола заветную бумажку, она поторопилась выскочить за дверь, в очередной раз удивляясь Светиному то ли нахальству, то ли смелости. Вот ей бы так научиться! Нахальства, конечно, ей такого, уж извините, не надо, а от кусочка смелости она бы точно не отказалась.