– Сонечка! Здравствуй! Как хорошо, что ты зашла! Проходи! А ты уже переехала, да? – искренне обрадовалась ей пожилая женщина.

– Ага. Переехала. Томочка сказала – чего тянуть-то. Раз завещание в нотариальной конторе лежит, то и полгода ждать нечего, – будто оправдываясь, виновато проговорила Соня.

– Ну и правильно! И в самом деле – не надо ничего ждать! Чего пустовать квартире? Да ты проходи, проходи, Сонечка!

– Да я, собственно… Мне бы по межгороду позвонить, Вера Константиновна… Мне очень, очень надо! А я потом вам все оплачу! Как счет придет, я сразу оплачу! Могу даже заранее…

– Ой, какие пустяки, Сонечка. Какая у тебя, однако, манера странная… Просишь о пустяке, а голос такой отчаянный, будто от смерти спасти молишь… А давай-ка мы с тобой сначала чайку попьем, Сонечка! А звонок твой никуда не убежит. Ну, уважь старуху… Совсем уж я одичала без нормального человеческого разговора! Все одна да одна… Пока работала, не так плохо было, а недавно меня на пенсию с почетом выпроводили…

– Погодите… Как же одна? – тихо удивилась Соня, идя за ней на кухню. – Вы же с сыном живете…

– Ой, да это только название одно, что с сыном живу… – грустно махнула рукой женщина. – Это у меня беда отдельная…

– А что случилось? Какая беда? – участливо подсунулась к ней Соня. – Может, помочь чем-то надо?

– Да нет, чем тут поможешь? Забрала у меня сына эта… Ой, даже говорить на эту тему не могу…

– Кто забрал? Он что у вас, женился, да?

– Если бы! Если бы он женился, я бы до седьмого неба от счастья прыгала! В том-то и дело, что нет. Не в женщине здесь дело.

– А в ком тогда? Или в чем?

– Вот именно – в чем… Забрала у меня сына, смешно сказать, виртуальность проклятая. Я и сама не заметила, когда его в эту бездну затянуло. А я еще, дура такая, радовалась – мальчик компьютером интересуется, не пьет, не курит, по дискотекам не шляется… А оно вон чем обернулось – катастрофой настоящей!

– Да в чем, в чем катастрофа-то, Вера Константиновна? Может, вы все преувеличиваете?

– Да ничего я не преувеличиваю! Он же, Сонечка, будто в обычном мире вообще уже не живет! Целыми днями сидит в Интернете как неприкаянный. Или как сумасшедший какой… Прямо беда с парнем! Не знаю, что и делать! Пытаешься его на разговор вытащить, а он смотрит на тебя, будто не слышит. Прибежит с работы и сразу – шасть в этот свой Интернет…

– А… кем он работает?

– Да в том-то и дело, что и специальность у него вроде приличная – системный администратор. И платят ему хорошо, и на фирме ценят… И никто не замечает, что пропадает, пропадает парень! Двадцать шесть лет уже, а своей собственной, земной жизни у него будто и нет. Ходит, как сомнамбула какая. Даже с матерью не может поговорить толком – будто одолжение делает. Будто силой себя заставляет. И даже подружки у него никакой нет. Что с ним делать – не знаю. Ума не приложу…

– Хм… А мне кажется – ничего в этом страшного как раз и нет… Может, и хорошо даже, что у человека свой мир образовался…

– Ой, ну что вы такое говорите, Сонечка, ей-богу! – снова загорячилась Вера Константиновна. – Не знаю, может, я в этих делах отсталая совсем и не понимаю ничего, но ведь должно же быть у человека нормальное общение какое-то! Хотя бы с матерью! Я ж не виновата в том, что не разбираюсь в этой его… виртуальности! Всю жизнь проводником проработала, к пенсии только до бригадиров дослужилась… Едешь, едешь, бывало, день и ночь, сутки прочь. Одна и радость в дороге – поговорить с кем по душам. Привыкла я, понимаете? Бывает, таких историй от пассажиров наслушаешься! А с родным сыном… Ведь как у меня было? Забежишь домой, обцелуешь-оближешь его – и дальше, в смену. А он тут один, с глухой бабкой… Торопилась я, дополнительные рейсы брала, надо было деньги зарабатывать, чтоб его в институте выучить. Одна, без мужа сына растила. Так, знаешь, все радовалась, что он у меня умница-разумница такой… Кругом мать обскакал! А теперь, выходит, нам и поговорить не о чем… Вот ты, Сонечка, ведь не такая, скажи? Ты ведь не сидишь с утра до вечера в этом Интернете?

– Нет, не сижу, Вера Константиновна. Я в этом смысле тоже, как вы говорите, отсталая. У нас и компьютера даже в доме не было… И все же я на вашем месте не драматизировала бы так ситуацию. Ну, такой вот он, ваш Славик… Образуется, Вера Константиновна! Со временем все образуется…

– Да? Вы правда так думаете, Сонечка? Послушайте… А может, вы его как-то… попробуете расшевелить, а?

– Я? А как?

– Ну, на свидание пригласите… В кино…

– Ой, ну что вы… Я этого не умею. Наверное, надо, чтоб он сам…

– Да это понятно, что сам…

Они вздохнули в унисон, понимающе переглянувшись. Отпив из своей чашки, Вера Константиновна осторожно поставила ее на блюдце, посмотрела на Соню грустно и немного критически:

– Действительно, чего это я… Вы и сами-то, Сонечка, я смотрю, не особо ногами по земле ходите. Тоже все в облаках витаете, да? Вчера утром мимо меня прошли и не поздоровались даже. И лицо у вас было такое… Как бы это сказать…

– Глазами вовнутрь повернутое?

– Да-да! Точно! Именно так! Именно внутрь повернутое! И что это с вами, с молодыми, нынешнее время творит, не понимаю… – грустно улыбнулась она, – одни, смотришь, наоборот чересчур наглые да развязные, палец им в рот не клади, откусят и разжуют с аппетитом, а другие, как ты с моим Славиком… Прямо обидно и несправедливо как-то, ей-богу!

– Ничего. Мы и такими поживем, Вера Константиновна. Не переживайте.

– Да как, как за вас не переживать-то? Как вы жить будете? Как семьи устраивать, детей рожать? Не в Интернете же вы их рожать станете? Нет, ты не понимаешь, Сонечка! Это же беда, беда настоящая! И мне беда… Целыми днями одна, одна, даже поговорить не с кем… Ты заходи ко мне, Сонечка! Просто так заходи, даже и без надобности какой. Хорошо?

– Хорошо, Вера Константиновна. Можно я позвоню?

– Да звони, конечно. Телефон там, в прихожей…

Залпом допив остывший чай, Соня прошла в прихожую, сняла трубку со старенького аппарата, потерла задумчиво лоб, выстраивая в памяти цифры Викиного домашнего номера телефона. Дверь в Славикину комнату была открыта настежь – согнувшись тощей спиной, он сидел в кресле перед компьютером, ритмично покачивал головой в наушниках, как заведенная механическая игрушка. Действительно, шла от него волной странная и немного колючая отрешенность, можно сказать, воинственная даже. Вроде того – не подходите ко мне. Я весь там, и мне там хорошо, и не трогайте меня, ради бога!

Она даже дверь осторожно в его комнату прикрыла, чтоб не мешать своим разговором. А вдруг в трубку кричать придется? Связь с Викиным северным далеким городом часто плохой была. Да и дозваниваться приходилось подолгу…

На этот раз все на удивление пошло хорошо – и длинные далекие гудки полились в трубке приглашающей музыкой, и Викин голос прозвучал так ясно и отчетливо, будто она находилась совсем рядом, за стенкой.

– Сонька! Сонька, это правда ты? О господи… Как хорошо, что ты сама меня набрала! А я звоню, звоню вам, никто трубку не берет… Что случилось-то?

– Да ничего, Вик! Ничего не случилось! Просто я от Томочки переехала, теперь я в квартире Анны Илларионовны живу! Ну, помнишь Анну Илларионовну, ту старушку, которая обещала Томочке квартиру по завещанию оставить?

– Помню… Помню, конечно!

– Ну, вот… Анна Илларионовна умерла недавно…

– Ой, Сонька… Так это ж… Это же просто здорово…

– Что – здорово? – опешила Соня. – Что Анна Илларионовна умерла?

– Да нет! Здорово, что ты там живешь! Вадим про эту квартиру ничего не знает… Ты даже не понимаешь, Сонька… Это же спасение для меня! Забери меня отсюда быстрее, Сонька…

Трубка вдруг всхлипнула в Сониных руках и замолчала, и Соня подула туда нерешительно – связь, что ли, прервалась?

– Але… Вик, ты где? Ты слышишь меня? Что случилось, Вика?

– Ой, да сейчас, погоди… Я в себя приду… – икающим надрывно голосом произнесла Вика. – Соньк, мне надо срочно как-то сваливать отсюда… Срочно! У меня Вадим хочет Сашеньку отобрать…

– Как отобрать? Зачем отобрать? Да объясни толком!

– Сонь, я потом тебе все объясню, ладно? Ты даже не представляешь, в какое я дерьмо вляпалась! Соня, мне срочно, просто срочно нужны деньги на билет! Я к тебе прилечу, хорошо? Главное, Вадим твоего нового адреса не знает… Я спрячусь пока у тебя, а там видно будет! Ты прямо сегодня вышли мне денег на билет, а? Или нет, не высылай, у него же тут все схвачено! Ты лучше сама за мной приезжай! И сразу билеты купи на обратную дорогу, чтоб в один день обернуться!

– Что, все так серьезно, Вик?

– Да серьезнее некуда!

– Но… Но у меня отпуск по графику только через месяц будет… Меня раньше не отпустят, Вик! Да и денег у меня нет…

– Найди, Соня! Найди денег! Я тебя умоляю! – захлебнулась в слезной истерике на том конце провода Вика. – Ну, ты сестра мне или кто? Мне же больше не к кому за помощью обратиться! Пожалуйста, Соня… А денег у Томки попроси!

– Вика, не плачь… – испуганно пролепетала в трубку Соня, сама чуть не зарыдав от полной растерянности. – Я придумаю что-нибудь… Я обязательно что-нибудь придумаю! Я займу… А у Томочки точно денег нет – она сама недавно сказала, чтоб я у нее не просила… Живи, говорит, теперь сама… Вик, а сколько билет стоит?

– Не знаю… Если на самолет, то тысяч десять, наверное.

– Это что, в один конец?!

– Ну да…

– А на поезд?

– Да не знаю я, Сонь! Ну, дешевле, конечно… Сонь, поездом долго-о-о! – хрипло-надрывно провыла в трубку Вика и снова заплакала так, что у Сони мороз пошел по коже – никогда раньше Вика так не плакала… Нет, она слышала, конечно, некоторую нервозность-убитость в ее голосе во время их редких телефонных переговоров, но чтоб Вика вот так плакала – это было совершенной для нее неожиданностью. Красавица Вика, строптивица Вика, или, как говаривала Томочка, свис то пляс ка Вика…