Мне так хотелось скорее вызвать такси, очутиться дома и выплакаться в теплую шкуру моего верного пса. Хотела тихо — мирно уйти домой, но увидев, как по лестнице поднимается этот предатель, в груди у меня подняли уродливые головы злость и задетая женская гордость, а демоненок вольготно устроившийся у меня на плече стеганул по мягкому месту хвостом с острым наконечником: «Пошла» и я пошла… Костя шел, осматривая гостей — меня искал, а когда заметил, поспешил на встречу, держа в руке два фужера шампанского. Как удачно, мне как раз жажда сдавила горло, впрочем, не важно.

Я подлетела к нему, кивнула молча взяла фужер с игристым напитком и залпом выпила, подождала, пока пузырьки осядут, сказала:

— Спасибо!

Мало! Отдала пустой фужер и выхватила полный, повторив процедуру поглощения.

— Фух! — проговорила, едва сдержав предательскую отрыжку. Меня хорошо воспитывали, но вы когда-нибудь пили шампанское залпом? Вооот!

— Наташ, что происходит? Пойдём отсюда, — Костин шёпот звучал заманчиво и он приобняв меня за талию попытался увести в сторону, но кто бы ему позволил.

Мы стояли, надо сказать, удачно — на верхней площадке второго этажа под любопытными взглядами публики. То, что надо!

— Нет, давай здесь постоим? — я легонько погладила его по щеке, заглянула в бесстыжие глаза.

— Ты мне кое — что должен? — загадочным шёпотом сказала я, наклоняя его голову к себе.

— Наташа, не стоит здесь! — пошептал он в мои губы, но, прикрыв глаза, сам впился страстным поцелуем.

— Именно здесь и надо! — успела ответить я.

И волна чувственного удовольствия от поцелуя подхватила меня и чуть не унесла с собой в открытое море любви, но я не позволила себе потеряться и сама отстранилась. Надо же, запыхалась. Отдышалась…

Вот и пришло время кульминации вечера.

Я отошла на пару шагов назад и начала аплодировать. Надо сказать, в тишине, кто-то выключил музыку, это звучало довольно интригующе, а я продолжила громко и торжественно:

— ПО З Д РА В ЛЯЮ! Поздравляю! Поздравляю! — тишина просто оглушала, а я засмеялась. Зря, кажется, кто-то понял, что я нахожусь в неадекватном состоянии.

— А почему все молчат? Две недели ставки на меня принимали, а сейчас молчите и не поздравляете, — всё-таки я не выдержала — слезы потекли, — да, Толик, вот это развлечение! — я увидела за спиной Кости нашего программиста, вжавшегося в стену, — и, Леночка, я не знала. Представь себе. Меня развели. Так просто. — Я развела руки в сторону и сделала ещё шаг назад.

— Наташа… — спокойно произнёс Костя, — стой. Все не так как кажется.

— Ах, да, Константин Демидович, приятной поездки на новом авто, — горько закончила я. — Ну, разве можно так поступать? Я же живая, не вещь, не машина. А! И спасибо, что напомнили мне, почему я держусь подальше от таких козлов, как вы! Прощайте!

Ещё шаг назад и я вижу, как Костя дёргается в мою сторону — рефлекторно отпрянула назад. Ещё не хватало меня удерживать. Его пальцы задели сумочку, а я чувствуя, что правая нога теряет опору, а когда находит ее на следующей ступеньке, каблук подворачивается и резкая боль прониывает ногу. И я лечу, только вижу, как Костя бросается следом за мной. Первый удар пришёлся на правый бок, а дальше я кубарём покатилась в низ. Хорошо, почти сразу сориентировалась, теперь каждый кувырок я принимала на руки, стараясь уберечь голову и живот. Для меня все происходило будто в замедленной съемке; я видела каждую ступеньку, знала, куда придется следующий удар и успевала подставить то руку, то ногу.

Я чувствовала себя абсолютно целой и невредимой после падения, лежа в основании лестницы и наблюдая за радужными переливами от люстры на резном потолке. Мысли шли размеренно, я вспомнила, что дома мой бедный щенок сидит в одиночестве и расплакалась. Мне нужно срочно домой, даже пыталась подняться и идти, но меня крепко держали. От резкого движения в глазах потемнело, и появилась пульсирующая боль в висках, где-то на периферии реальности услышала знакомый мужской голос и на меня нахлынули воспоминания из-за чего я вообще здесь развалилась. Захотелось хоть как — то подпортить ему настроение и я воспользовалась единственным возможным для меня оружием — словами, принялась награждать его различными нелестными эпитетами, не переживая о мнении окружающих на мой счет:

— Гад!

— Да, да, гад. Ещё какой! — Отвечал он мне, каким-то обреченным голосом, — ты только лежи, не шевелись.

— Предатель!

— Да, да! Полный.

— Сволочь! — я сглотнула вязкую слюну с привкусом крови.

— И это так! Да где, черт возьми, скорая! — неожиданно громко и зло крикнул он, продолжая гладить меня по голове.

— Гад.

— Тише, милая, ты повторяешься. Скотины ещё не было, — нежно сказал он. Как же бесит меня.

— Скотина.

— Приехали! — судя по топоту — в помещения вбежала женщина, караулящая врача на пороге.

— Наконец-то. Сейчас тебе легче будет, моя хорошая!

— Отвали! — зло прохрипела я. Силы на разговор неожиданно стали заканчиваться и в нескольких местах волнами стала прибывать боль, постепенно усиливаясь. И я не выдержав — застонала. На что услышала:

— Тиш, тише….все хорошо..

— Что тут у нас? Ага, вижу. Расступитесь. Ой, какая красавица! Не спите? — мужской баритон пробрался в мутное сознание, и я ответила, с трудом ворочая потяжелевшим языком.

— Красавица почти спи…т — фразу я прошептала, вновь наблюдая, как сквозь полузакрытые веки весело вертятся солнечные зайчики. Я всех слышала, но пошевелиться не могла.

— Это оттуда леди спикировала? — поинтересовался врач в виде мутного пятна закрывающего люстру.

— Оттуда! — горько сказал белобрысый гад.

— Ясно. Как зовут нашу летчицу? — задорно спросил врач, измеряя мне давление или не измеряя — в голове была каша. Ох уж эти врачи и их странный юмор. Летчица! Если бы могла, закатила б глаза.

— Наталья.

— Наташа, вы вообще прирожденный каскадёр. Всего-то возможный перелом и пара ушибов на первый взгляд, ну и маленький вывих и судя по всему сотрясение. Я застонала.

— Видите, Константин, ваша невеста со мной согласна, — когда это я ей стала. Такое ощущение, будто какой-то кусок разговора я пропустила. Я попыталась открыть глаза — не получилось.

— О! Как вы на неё влияете. Сразу очнуться захотела, — и поставил мне укол. — Носилки. — Послышалась суета, мне зафиксировали конечности. И ловко переложили на неудобную поверхность.

— Константин, вы как жених едете с нами. Нужно оформиться!

— Хорошо. Вадим позаботься здесь обо всем

— Неееет! — возмутилась я, но меня никто будто не расслышал. Не хочу я никуда ехать с этим предателем.

— Не переживай. Я рядом! — Он точно слышал, но не послушался. Меня загрузили в машину, следом залезли врач и "жених".

Глава 11

Уже некоторое время наша скорая на помощь машина прорывалась сквозь светофоры и улицы ночного города. Разговаривать не хотелось, и я лежала и вслушивалась в окружающую действительность

— Что-то наша летчица притихла? — тихо прошептал доктор.

— Устала. — Костя все это время гладил мою неподвижную руку своими горячими ладонями.

— Доктор, а доктор, — это я решила подать голос, — мне домой надо, там Нюфик, — мысли у меня немного путались, но я точно знала, что мой малыш дома один.

— Ничего не будет с вашим Пуфиком. Вон, жених ваш присмотрит, — спокойно проговорил доктор.

— У меня нет жениха, — недовольно пробурчала.

— Дорогая, полежи спокойно. Сумочка твоя у меня я за Нюфом присмотрю и за квартирой.

— Док-тор, послушайте, он мне не жених. Он мне совершенно чужой.

— Наташа, видимо сильно головой ушиблась. Поспи. — Костя ещё более активно начал меня гладить по руке — больно.

— Предааатель, — и я уснула.

На удивление мне снились волшебные сны. Яркие. Я летала по поляне над клумбами пёстрых цветков, я была пчёлкой, удивительно бодрой и весёлой.

Очнулась я уже в Поликлинике, в отдельной палате, которая была заставлена цветами — белыми астрами. И все от Константина Демидовича. Откуда мне был известен отправитель? Да по разноцветным, многочисленным карточкам, которые пестрели среди белоснежной волны: "С любовью, твой жених. К.С."

Сдаётся мне, в моем стане завёлся предатель.

Осмотрев себя в небольшое круглое зеркало, которое было любезно кем — то предоставлено и лежало на тумбе. После нескольких волнительных минут разглядывания себя, я сделала вывод, что классики не врут: красота — страшная сила, синяки под глазами, разбитая и опухшая нижняя губа, синяк на скуле. Я нервно вздохнула — не зря я не любила корпоративные вечеринки не мое это. Не мое.

Осмотрела палату, все такое беленькое: белая тумба, белый стул, белый комод, и "синяя" девушка с белым гипсом на ноге на белой кровате в единственном экземпляре, то есть я. Было две двери, по-видимому, тут отдельный санузел: — Ё-ху!

А в целом картина очень милая, особенно астры.

Ну, это мне так казалась три дня назад. Сейчас я готова была уже завыть от тоски. Костя меня навещал каждый день подолгу сидел и разговаривал сам с собой, ну я иногда все — таки вставляла словечки типа: «Константин Демидович, я вообще-то увольняюсь. Вот выйду с больничного и сразу заявление вам на стол» или «Константин Демидович, как там мой пёсик? Вот поправлюсь, получу больничный и сразу с вами рассчитаюсь за то, что ухаживаете за моим несчастным сироткой».

А он терпел, выслушивал и уходил, а я начинала рыдать. Дура!

Вчера забегала Маргарита Васильевна после работы, принесла мне целый пакет фруктов и зачем-то каблук от моих туфель с вечеринки.

— Наташа, у тебя туфельки были такие красивые, быть может, какой-нибудь умелец сможет приклеить назад. Только не стоит больше прыгать по лестницам на такой высоте, — она с утвердительно-скептическим видом покрутила в воздухе остатком от обуви.