Леша улыбнулся своим воспоминаниям, хотя улыбаться было совершенно нечему. Сейчас он повзрослел, научился на многие в жизни вещи смотреть под другим углом или, как лучше сказать – научился жить так, каковая предоставлялась на данный момент возможность и стараться не смотреть сквозь годы на то, что было и тем более не смотреть на то, что сейчас есть у других.

Леша с теплотой и толикой жалости смотрел на того девятнадцатилетнего мальчугана. Больше никак себя назвать у него не вышло. Действительно, мальчуган. Кто же еще? Взъерошенные давно не стриженные волосы, чуть проступающая светлая щетина на лице, которую еще настоящей щетиной то назвать было сложно и заплаканные светло-голубые глаза, будто он их враз все выплакал и они потеряли свою яркую голубизну.

Когда Леша родился, его глаза была цвета темнеющего на заходе солнца неба, яркие, насыщенные. Но с возрастом их цвет стал меняться. И глаза стали светло-голубые, словно кусочек неба у горизонта, где вовсю плещутся лучи восходящего солнца.

– Всё! Считай, уже пришли, – почти торжественно оповестил Леша.

– Ох! С трудом вериться, – авантюризм, который питал Нину бодростью и поднимал ей настроение, начинал неизвестно куда исчезать.

Но… И без того не слишком густой лес, стал совсем редким, солнечного света и ощущения простора, некой вдруг свалившейся на голову свободы – всего хлынуло сразу и много. Под ногами вдруг появилась не лесная, а полевая трава. Солнце так медленно, но давая понять, что весь день еще впереди, начинало припекать. Стоя под его лучами, можно было греться, но еще не загорать и не изнывать от жары. А сладкий запах летнего леса так незаметно, но верно кружил головы Нине и Леше. Они не замечали, как лес тихо делиться с ними своим богатством – свежим ароматно пахнущим воздухом, изобилием зелени, пением птиц, тенью и прохладой, что будет так необходима в полдень. А еще лес обязательно преподнесет несколько небольших подарков. Но они будут потом, постепенно обнаруживаться в течение дня, как нечто случайно найденное – случайно найденный гриб, полянка с земляникой или пробежавшая возле зарослей бересклета лиса. А пока…

– Слушай!.. – более чем воодушевленно проговорила Нина, – я даже не подозревала, что здесь может быть спрятана такая красота!

Ее авантюризм исчез, а на его место пришло восхищение. Несколько трепетное и волнительное ощущение.

Нина жадно осматривала всю широкую окрестность, что так великодушно раскинулась до самого горизонта. Туда-сюда глазами и никак не оторвать взгляд. Хотя Нина чувствовала, что нужно повернуть голову и посмотреть на Лешу. Нужно было обязательно подарить ему счастливую улыбку благодарности, а еще лучше от души чмокнуть его в щеку.

Но оторваться было не так-то просто. Безграничное подсолнуховое поле, да еще, когда все цветы смотрят своими круглыми мордочками на тебя, выступало настоящим природным магнитом. Решетки подсолнухов непременно что-то излучали и, это что-то забиралось в самое сердце и оттуда начинало прогревать и пропитывать солнцем человеческие мысли, чувства, настроение и главным образом настрой на зародившийся день. И, казалось, чего же можно было изменить в Нинином настрое, если она и так пребывала в прекрасном расположении духа, настроенная целиком и полностью на отдых и на приятное времяпровождение вместе с Лешей. А изменилось главным образом то, что Нина слилась в гармонии с окружающей ее природой. Сначала она шла по лесу с видом неопытного и все изучающего, от своей неопытности, как говориться на самых первых порах, туриста. А теперь, за какую-то минуту из новичка Нина превратилась в практически местного жителя. Теперь, она не придирчиво изучала все вокруг, а наслаждалась всем, не озиралась по сторонам в поисках чего-то еще не замеченного, а просто поймала гармонию с этим новым чудесным местом и пребывала в ней.

– Леш, как здесь здорово!.. – еще раз вслух восхитилась она.

Леша, что притих и с влюбленной улыбкой все это время смотрел на Нину, как-то вдруг оживился и включился в их диалог.

– Это просто потому, что ты еще здесь ни разу не была.

Он явно гордился этим шикарным уголком природы и, безусловно, был рад, что его сокровище детских воспоминаний и чудесной природы так понравилось Нине. Леша без украдки от самого себя заранее предчувствовал радостное восхищение и непременное счастье. А сейчас он буквально читал искренний восторг на Нинином лице. И действительно в эти минуты Нину переполняло изнутри, ей срочно нужно было поделиться с кем-нибудь своими впечатлениями – первыми, первоначально возникшими и самыми настоящими даже наивными. Леша был рад, его само кажется тоже начинало что-то переполнять изнутри, но что-то более сложное, со множеством тонких граней, и в этом ему еще – естественно постепенно – нужно было разобраться.

– Я сейчас одругом, – оторвав взгляд от желтого поля, Нина в некотором приятном волнении посмотрела на Лешу.

– О чем? – прищурился Леша, ему в глаза из-за ветвей деревьев попал яркий луч солнца.

– Как я могла не замечать раньше, что совсем рядом со мной спрятана такая красота. Я то, не знаю почему, была всегда уверена, что чтобы увидеть нечто красивое и интересное нужно обязательно куда-то далеко ехать. Нужно обязательно заказывать билеты, задолго планировать свой отдых. Я думала, чтобы по-настоящему отдохнуть нужно ехать либо на море, либо за границу, или там, в дом отдыха…

Леша засмеялся так, словно бы это открытие сделала сейчас не взрослая девушка Нина, а маленькая девочка, совсем еще ребенок.

– Ну ты же ведь много чего увидела интересного, нового. Путешествовать – это как изучать душу всей земли, заглянуть в каждый ее закоулочек.

– И в итоге понять, что ходил все время не там. Будто на поверхности что ли…

Нине вдруг показались такими незначительными, мелкими и скучными все ее минувшие отпуска каждый раз в новых местах. Все ее многочисленные путешествия превратились в одно общее небольшое емкое создание, чем-то напоминающего ежа, который, к тому же свернулся клубочком и оставил снаружи только иголки.

– Нин, да ты чего?

– Не знаю… – ответила погрустневшая и посерьезневшая Нина.

Она опустила глаза вниз, призадумалась. Тут же разглядела небольшой, усыпанный крупными камнями, пляжик, но разглядеть по-хорошему пока его не могла. Нина не переставала думать. Ведь оказалось, что где она только не была, а у себя буквально под носом чуть было не упустила может быть самого важного. Вот так ездила на дачу, ездила, а кроме маминых грядок с луком ничего больше и не разглядела.

Леша стоял в некоторой растерянности и нерешительности. Но тут опять заговорила Нина.

– Спасибо, Леш, – сказано это было очень легко и просто, но одновременно же широко, с благодарностью за открытые новые горизонты, за целый подаренный новый мир.

Вместо слов, так как все бы сейчас сказанное прозвучало чрезвычайно лишним, а может быть даже и глупым, Леша просто подошел к Нине и осторожно прижал ее к себе.

Он не мог знать всю глубину Нининых чувств, и понял лишь то, что Нина с первого взгляда полюбила его тайное место и то, что сейчас в ней произошла некоторая перемена.И всё… А всю серьезность переосмысления нечто важного и нужного, Нине самой еще только предстояло доосмыслить и уложить в себе.Леша не умом, а подсознанием ощущал, что необходимо дать Нине несколько минут полной тишины и спокойствия. А потом же, будто с новыми силами, можно будет вернуться в привычное состояние и начать разбивать их небольшой лагерь.

Чудесное место у реки было по-настоящему прекрасным. Но по прошествии времени местечко не осталось все таким же, каким помнил его Алексей, а изменилось. Например, на отвесном берегу, на котором они с Ниной сейчас стояли, раньше было намного больше простора. Была большая луговая пестрая поляна, которая, как тогда Леше казалось, где-то вон там далеко сливалась с лесом. А сейчас лес молодой своей порослью подступил так, что едва ли оставил место для скромного лагеря. Отвесный склон стал еще более отвесным, но вместе с тем вдруг перестал выглядеть, словно большая могучая гора, в которую Леша, будучи еще совсем маленьким, любил взбираться.

Кое-как, с трудом, цепляясь руками за редкую траву на склоне, за корни деревьев, худенький, но имеющий силу в теле Леша с восторгом и чувством победы над самим собой забирался наверх, переваливался вперед и падал на сочную траву взгорка. Тогда ему казалось, что слаще и невероятнее этого эйфорического состояния быть просто не может. Вот он перепачканный глиной и землей лежит на траве, к его лицу склоняется белоснежная ромашка, а внизу у реки папа готовит уху. И одновременно начинает хотеться и продолжать так лежал, и спуститься же к отцу, о чем-нибудь с ним заговорить, в то же время, отмывая руки и умывая лицо в прохладной речной воде. И Леша был прав, именно вот так, как было тогда уже никогда не повториться. Будет по-другому хорошо, но по-детски беззаботно уже не будет.

– Какой здесь каменистый пляж, – заговорила Нина и заулыбалась.

– Раньше здесь был песок. Попадались только небольшие камешки. Ну, это давно было. Да и подсолнухов на поле не было. Не знаю, то ли пшеницу, то ли рожь там раньше росла.

И в это время над полем пролетела стая птиц. Это были вороны. Они летели и громко кричали, а скоро же скрылись за горизонтом, за желтым подсолнуховым горизонтом.

– Красиво, – еще раз повторилась Нина и стала разбирать рюкзак, доставать из него завтрак на уже постеленную Лешей поверх травы скатерть.


***

– Дим, – чуть не опрокинув и с трудов удержав в руках глубокую пластмассовую миску с салатом, начала Ирина, – я не могу!

Миска была тяжело опущена на стол. Дима краем глаза уловил содержимое миски, посмотрел на жену и наконец-то заговорил.

– Ир, ну почему нельзя было салат с маслом навести или край со сметаной? – немного огорчения высыпалось у него на лице.

Но он старался быть спокойным, хотя предчувствие, даже не предчувствие, это можно было назвать строгим расписанием, предупреждало, что вместо спокойного выходного обеда на даче предвидеться очередная дискуссия о жизни их дочери.