С нерегулярной периодичностью звонили телефоны. Поздравления сыпались отовсюду, откуда только можно было. Позвонила и тетя Наташа, мамина четвероюродная сестра, с которой Ирина в детстве очень крепко дружили. Потом, честно сказать, был период, когда обе совершенно ничегошеньки не слышали и не знали друг о друге, как-то незаметно совсем перестали общаться. А потом во всех квартирах появился интернет. И как-то на досуге Ирина с технической Сашиной поддержкой нашла страничку Наташиной дочери в социальной сети, и уже через нее вышла на свою закадычную подругу детства. Как оказалось Наташа уже давно жила вместе с мужем за полярным кругом, в вечной мерзлоте. Вот так позвали ее мужа инженера много лет назад на работу в далекие края, так и перебрались они туда насовсем. Их детям, кроме дочери у Архаровых был еще сын, не особо приглянулись бескрайние холодные просторы и они чуть повзрослев, остались жить в своем родном городке.

А сейчас их общение свелось к тому, что они обязательно созванивались друг с другом по праздникам: обменивались поздравлениями и пару минут уделяли краткому пересказу новостей.

– Такая интересная традиция, – начала Нина, пока Ирина Сергеевна где-то между прихожей и кухней разговаривала по телефону, – на Новый год первой звонит тетя Наташа, а на Рождество мама.

– И правда, – отозвался Дмитрий Николаевич, – и заметь, ни одна не станет этого нарушать.

Сказано это было так, будто в сих словах заключалась некая магическая истина. Будто время пропитало чем-то нечастые телефонные звонки и установило тем самым странный, но исполняемый беспрекословно порядок.

– Чего-то по телевизору одна ерунда идет.

Они сидели в зале, там, где была наряжена искусственная елка.

– Ты просто давно не смотрела телевизор в новогоднюю ночь. Это уже давно так.

– Да… – задумчиво протянула Нина, задумчиво же оперлась локтем о боковую спинку кресла и положила голову на раскрытую ладонь, в то время, как ее голову покинула последняя незначительная мысль.

– Тетя Наташа передает всем привет и поздравления. Тебя, Нин, приглашает в гости, – очень дружелюбно и с явным позитивом сообщила Ирина Сергеевна последнюю новость.

– На оленях покататься что ли? – оживилась Нина.

– Нин! Да хоть бы на оленях и то хорошо.

– Я тебе удивляюсь мама, – взяв конфетку со стола, чуть иронически проговорила Нина.

Ирина Сергеевна всегда с определенным и даже стабильным равнодушием относилась к Нининым поездам и путешествиям. А сейчас, что-то действительно новое, ее мама сама предложила ей альтернативный вариант, нечто вроде своеобразных русских Мальдив. Довольно странно.

– Ничего странного, – начала Ирина Сергеевна.

Но у Нины зазвонил телефон и ее маме пришлось переключить свое желание высказаться на Нининого папу.

– Я просто удивляюсь этой избалованной девчонке, – шутливо произнесла она слово «избалованная», чтобы Нина, ненароком услышав, не обиделась, – то ей хочется посмотреть что-нибудь новое, съездить туда, где страсть, как интересно, то олени ее не устраивают…

Нина, поняв, что сейчас развернется бурная беседа, встала с кресла и вышла из комнаты. Только она шагнула в коридор, как у нее у самой зазвенел телефон. Звонила подруга из Нининой новогодней компании и очень настойчиво уговаривала ее вернуться к ним сию секунду. Но Нина была непреклонна. Отвязавшись таки от подруги, она остановилась в прихожей, до которой нечаянно дошла и посмотрелась в зеркало. Нечаянно еще раз вспомнила, с чего всё начиналось.

Сначала Влад объявил, что увольняется, и уволился все-таки. Нина поначалу отнеслась к его заявлению не со всей серьезностью. Наутро, после того откровенного вечера, ей вообще показалось всё чудным сном. Но прошло несколько дней, и Влад исчез. В самом настоящем смысле этого слова. На фуршете тридцатого числа многие озирались недоумевая, где же Влад Лотов – к нему многие привыкли и среди общей массы работников все знали его в лицо. Специалистом он был высококлассным.И когда начальство покинуло место небольшого торжества, кадровичка, молоденькая смазливая девушка во всеуслышание заявила, видимо больше не в силах терпеть бесконечные «Да где же? Где Влад?»:

– Уволился он! – и ее будто отпустило. Стало даже легче дышать.

– Да ты что? Влад? Вот это да! Какой работник классный. И как человек тоже хорош… – полетело со всех сторон.

– Говорят, что он с Ниной Дмитриевной поругался сильно, – нашептывала одна сотрудница другой.

– А я ничего не слышала, – зашептала вторая.

– А кто слышал-то?.. Там же ведь никто ничего не разберет…

Вот же люди, всегда в их головах витает слишком много фантазии о чужой жизни!..

– Не может быть! И кто же это тогда будет мне принтер чинить!–с явной претензией, правда непонятно к кому, заявила строгая женщина из бухгалтерии и излишне одернула синюю водолазку вниз.

– И чего? Он что, о своих планах значит всем должен был докладывать? Между прочим – это работа. Захотел и уволился. Я в этом году развелась и не переживаю, а он хороший айтишник. Может еще лучше себе работу нашел, – и на сем пламенная речь молоденькой Кристины закончилась. Она несколько высокомерно вздернула голову и, допив свое шампанское, собралась уходить. Но прежде, будто в обязательном порядке, обменялась взаимными злыми взглядами со строгой женщиной. Наверное, им было весело работать в одном кабинете!..

– Так не делают. Втихую, – обиженно послышалось откуда-то из угла.

– Да! – заявил Андрей, работавший у Нины в подчинении, и который на следующий день вкратце пересказал все Нине, – Всякое бывает.

– Да-да… – отозвалась негромко Нина, разглядывая себя в зеркале.

Потом выяснилось, что завсегдатая Нинина компания ни с того ни с сего решила отмечать Новый год на даче чьего-то богатого двоюродного брата, что там будет много новых людей и, как обещала Нинина подруга будет безгранично весело. Нина же почувствовала, что всем своим внутренним «Я» исключительно против этой затеи. К тому же мрачности ее размышлениям предавал полный разлад с Владом. Не смотря на то, что последнее время Нина изменила свое отношение к нему, и не в очень хорошую сторону, ей все же было неприятно, что так нехорошо закончилось их дружеские отношения.Неприятным туманом веяло от всего прошлого, где присутствовал Влад. И захотелось это прошлое позабыть.

И кроме всего, Нина время от времени вспоминала уже позабытое родителями и братом происшествие на даче. Вернее и лучше сказать, цепочка робких, но,что интересно, уверенных шагов, плывущих издалека, петляя и унося Нину каждый раз в разные еще не исхоженные дали, чудным образом приводила ее к холодному ноябрьскому, но солнечному дню.

А раздумывались все мысли каждый раз совершенно в обыденной и не подталкивающей к ним, к мыслям, обстановке. Вот у Нины выпал из рук кусочек хлеба за обедом и ей припомнилось, как она стала звонить Алексею, чтобы сказать ему, что паспорта на даче нет. Нет паспорта и это факт, но есть желание помочь. Но как Нина сможет помочь? Чем? Алексей там один, продолжает жить, просыпается по утрам и идет на работу. Он один такой грустный и ранимый. Мать его, то ли умерла, то ли убежала. А у него такой глубокий и очень печальный взгляд. Какие у него цветом глаза, Нина не помнила и, было то совершенно не важно.Она даже не задумывалась, что не запомнила цвета. Серые, карие или еще какие – главное взгляд. Неужели он так и проживет всю жизнь с таким отчаянно безрадостным взглядом? И как в противоречие самой себе: когда я ему звонила, говорил он достаточно бодро. Значит, всё не так критично. Хотя, у него же дед умер. И вот перед Ниной скорбное лицо Алексея, струйки слез на щеках, сломанная дверь, последние яркие лучи уходящего солнца и Влад… Такой недружелюбный и холодный. И опять, стоящий рядом, Алексей…

При сих мыслях Нинино лицо ничего особого не выражало. А лучше так – обычная спокойная мина задумчивости человека, насколько-то процентов ушедшего в себя.

И из всего этого в общей своей массе получался некий новогодний негатив, вместо предпраздничного позитива.

Нина продолжала внимательно изучать себя в зеркале, из зала слышались громкие и веселые голоса папы и мамы.

«Очень глупо думать, что у Леши нет друзей и, что он сейчас сидит в одиночестве и грустит. Это просто невозможно в наше время. Все же с кем-нибудь, но общаются. У него наверняка кто-то есть… … может и девушка есть. Только он о ней ничего не сказал, тогда в машине. Да и зачем ему чужим людям пересказывать всё о своей жизни. Глупо же! Да и меня тогда в машине ведь не было…»

Подумала Нина и, улыбаясь, подмигнула своему отражению и поспешила вернуться в зал.

Совершенно невозможно понять, какой следуя логике, но у Нины размышления об Алексее привели ее к Марте Андреевне Форд. Где Марта Андреевна, а где Леша Синицын. Но между ними ощущалась какая-то неясная связь, нечто такое общее, что подталкивало, думая об одном из них, краешком сознания, но вспомнить о другом.

Вспыхнула мысль позвонить Марте Андреевне. Но Нина себя остановила. Вдруг та уже спит, а Нина ее разбудит. Еще ненароком проблемы с давлением человеку устроит. Уж лучше позвонит завтра днем. После того, как Нина узнала, что Марта Андреевна родная тетя ее однокурсника Димы Форд, то полностью успокоилась и ее больше не посещали мысли следующего рода: это просто ненормально заводить знакомство с незнакомыми женщинами, да еще таким странным образом; такое бывает только в примитивных фильмах, которые я и не смотрю; так обычно всякие мошенники заводят знакомства и так далее. Но нельзя упустить тот факт, что Нина все-таки по своей инициативе развила диалог с Мартой Андреевной, и что эта интеллигентная женщинакроме доверия вызывала у Нины явную симпатию.

Нина взяла со стола шоколадный трюфель и стала по маленькому кусочку откусывать от него. Родители всё еще продолжали с аппетитом разговаривать о чем-то своем, а Нина продолжила думать. На этот раз объектом ее раздумий стал Влад. Нине было немного обидно, что он ушел. Он был хорошим другом, и работал славно. Взял, и уволился. Навыдумывал себе любовь и не справился с ней. Вместе с обидой и некоторым раздражением, Нина чувствовала легкую жалость и долю настольгии по тому, что еще было всего пару недель назад.