Нина вспомнила, как несколько лет назад, летом, Саша приехал за Ниной, чтобы забрать ее после работы и ехать прямиком на дачу. Волей случая, Влад оказался осведомленным, что Саша ее брат и сейчас приедет за ней. Тогда он словно бы из неоткуда появился у машины и бесцеремонно полез знакомиться с ним. И не безрезультатно. С Сашей они стали, если уж не друзьями, то хорошими приятелями точно.

«Он же эгоист обычный.» – слишком легко сделала Нина вывод, – «То хотел поразвлечься, а потом понял, что ничего интересного вот и злился на всех…»

Влад и всё с ним связанное убралось в уголки памяти. А на душе было беспокойно от холодноватого голубого огонечка, который то становился слабее, то разгорался и тогда, дневная суета с усталостью чувствовались особенно остро.

После кромешной темноты яркий свет кухни буквально ослеплял. Но, так как не хотелось спать, глаза довольно быстро привыкли к освещению и Нина в некоем предвкушении открыла холодильник, продолжая же размышлять.

После еды она еще долго сидела на кухне, бессмысленно листаю ленту новостей в ВК. Новые посты, которые выставляла ее знакомая заполонили ленту – любовь, чувства, отношения, философия и так далее… Наверное, невзначай подумала Нина, опять рассталась с очередным ухажером. Нина по большей степени и не читала, о чем буквально кричала Катерина. Обрывки фраз, выцепленные из предложений слова и вдруг полностью прочитанная фраза забрала у Нины последние силы что-либо соображать.

«Только эгоист может быть по-настоящему счастливым. Он ничего никому не должен и не от кого ничего не ждет. Живет, как хочет. В этом его и счастье» – Нина тяжело выдохнула, сумев лишь подумать, что кругом один бред. И продолжила машинально, буквально без сил, листать ленту.

И только, когдаона почувствовала, что сейчас упадет со стула и уснет прямо здесь на полу, с расслаблением во всем теле и привеликой ленью перебралась в спальню. Она легла, одеяло коснулось ее кожи и, толком не укрывшись, с долгожданным чувством, что пришел сон, Нина заснула.


Нина не выспалась, что совершенно ее не удивило. Под утро ей приснился кошмар, суть которого коротко была таковой: покойник, в лице старого деда, чем-то похожего на Григория Светлова, но Нина точно знала, что это был не он, настойчиво преследовал Нину. Куда бы Нина не пряталась от него, куда бы не убегала, все равно получалось так, что перед ней словно из-под земли вырастал этот ужасный дед. Он крайне неприятно улыбался и все пытался схватить Нину за руку. Нина отчаянно сопротивлялась, убегала, ругалась, даже пробовала драться, но навязчивого деда смогло прогнать только Нинино пробуждение.

– Господи! – на всю квартиру с облегчением выдохнула она, – ну и ночка! Отдохнула называется!

Она свалила телефон на пол, что лежал рядом на прикроватной тумбочке, так и не выключив будильника. Звуки кукареку раздавались теперь откуда-то из-под кровати, но ничуть не раздражали ее. Наоборот, она была рада их слышать, ведь они спасли ее от навязчивого деда-покойника.

На работе весь день Нина ходила задумчивее, чем обычно, была неразговорчива и, весь ее негативный настрой был особенно направлен на Влада. А тот даже не пытался, что-либо изменить. Будто выбрал позицию выжидания – выжидал, когда Нина сама захочет с ним поговорить.

После работы Нина направилась на родную квартиру. Во второй половине дня ей позвонил Саша и сказал, что вечером он будет у мамы с папой. Нина и без его звонка собиралась идти к родителям, а тут получилось, что вдвойне нужно было идти.

Нина сожалела, что поехала с Владом, а Алексей отправился в город с мамой и Сашей. Ею не двигало обычное житейское любопытство, то есть возможность просто получить информацию, да желательно поинтереснее, чтобы поразбирать ее на сплетни на досуге с подругой. Ее действительно, на полном серьезе, на уровне души, зацепила Лешина история.

«Только подумать! Его дед пришел к себе, так и получается в свой бывший дом, чтобы умереть там» – размышляла Нина. Так же она помнила ничем не прикрытую скорбь на лице Алексея. Было очевидно, что смерть деда стала для него настоящим ударом судьбы.

– А я сразу заметил, что… то есть у меня сразу возникло чувство, что он как у себя дома лежит. Я еще отругал себя за такую мысль. Вот, думаю, какая ерунда при виде покойника в голову и лезет.

– Хм, ерунда!.. – тут же завелась Нина, – ты только на меня начал бочку катить. Видите ли, мне в голову всякая мистика лезет.

– Ну, все не придирайся к словам. Я, может, от того и ругался, что сам себя непонятно чувствовал, – признался Саша и ему вдруг стало легче. До сего момента он и не знал, что ему было тяжело. А как полегчало, так все сразу и понял.

– Это просто представить! Если честно, у меня в голове эта история никак не укладывается. Я на работе никак не могла ее забыть. Все думала, думала… Хотя, чего тут уж думать? Дед умер и все, – Нина никак не могла сосредоточиться. У нее было то, чего она хотела расспросить у брата, но все никак не могла сформулировать вопросы. Вместо этого у нее получались полубессмысленные короткие предложения, которые и озвучивать было не обязательно – итак все было ясно.

Ирина Сергеевна на кухне мыла посуду, Нинин и Сашин отец дремал в спальне, включенный телевизор о чем-то рассказывал, но его никто не слушал.

– Знаешь, Нин. В принципе этот Леша, вполне себе адекватный нормальный парень. Он вчера в двух словах поделился своей жизнью. Ему не позавидуешь.

По тону, которым говорил Саша и по его выражению лица, Нина неприятно прочувствовала, что смерть деда, одна лишь из проблем Леши, что есть еще кое-что, чего Нина совершенно не знает.

– Он в общежитской квартире живет. Само по себе не здорово. Я, конечно, как понял, дед был его семьей. У него есть еще мать, но она то ли сбежала, то ли еще чего, я честно сказать не понял. Он как-то расплывчато говорил, то ли от горя, то ли не хотел говорить правду.

И вот так у Нины отпала необходимость задавать вопросы. Получается, она не зря, приняла трагедию незнакомого человека так близко к сердцу. У Леши действительно, без всяких прикрас, очень трудная, тяжелая жизненная ситуация.

– Слушай! А почему они нам дачу свою продали? И кто там у них продажей занимался? – неожиданно спросила Нина, плавая в своих мыслях.

– Нин! – удивился Саша, ведь вопрос был адресован явно не по адресу, – я тогда в начальные классы ходил. Уж это мне в пору у тебя все спрашивать.

– Вот, блин! – бросила Нина.

Она бестолково заозиралась по сторонам – папа спал, а спрашивать маму почему-то не очень хотелось.

Вот бывает так, ты то ли чувствуешь, то ли тебе кажется, что данный человек не сможет дать тебе столь ясный и лаконичный ответ, каковой нужен. Возможно, зная человека, ты представляешь, как он отреагирует на те или иные вещи и находишься в курсе его жизненных взглядов и перед тобой уже заранее вырисовывается картинка, как ты стоишь и выслушиваешь ответ. И сей ответ явно не то, что ты желал услышать или же пусть и то, только сказано это таким образом, такими словами и такой интонацией, что ты предпочел бы остаться без ответа, нежели вот так его услышать. Человек, просто вкладывает в ответ свои эмоции и сам того не замечая, продвигает свою точку зрения. Порою это может абсолютно не нравиться, прямо-таки раздражать. И внутри у слушателя, появится некий дискомфорт, сопровождаемый рассеянностью и желанием поскорее прекратить разговор. И что приходит перво-наперво рассеянность или желание – риторический вопрос. Но начинает нервировать все-таки больше собственная мысль – вот я же знал, что так будет! Чего мне тогда надо было?

Пусть у Нины и были вопросы, на которые можно ответить без всякой лирики и своего мнения. Но она знала, что мама так не сделает ни за что! Без лирики и личного ее мнения не обойдется.

Ждать же, когда проснется папа, не хватило бы терпения. Вопросы возникали из неоткуда большими порциями и требовали незамедлительного разрешения.

Нина вскочила с кресла и, скача, так как тапочка на правой ноге слетала и выкручивалась не самым удобным образом для стопы, устремилась на кухню. Саша встал с дивана и, подойдя к кухне, молча облокотился о дверной косяк.

– Мам, – начала Нина, – а вот когда мы купили дачу, то кто ее продавал? То есть я знаю, что по документом она была на том деде, но разве он ее продавал?

– А тебе это зачем? – удивилась Ирина Сергеевна.

– Мам, я просто интересуюсь.

Нина взяла графин и налила себе воды, после сосисок, что были на ужин, ей всегда хотел пить.

– Ну, вообще-то, насколько я помню, – начала Ирина прибедняться на память, с коей у нее все было в полном порядке, – с документами бегала женщина, вот только не помню, то ли дочка, то ли невестка этого Светлова.

– Если Алексей Синицын, а дед его Светлов, то это его дочь, – мгновенно сообразила Нина.

– Значит дочь Светлова, – равнодушно ответила Ирина Сергеевна.

Конечно, она была еще в некоем нервном состоянии от произошедшего, но в разговоре старалась держать себя отчужденно и использовать как можно меньше эмоций и слов. Эта была своего рода такая защитная реакция организма – меньше чувствуешь и говоришь, а значить побыстрее забудешь все плохое.

Нину же, что она никак не выдавала – даже Саша, внимательно следивший за диалогом ничего не заметил – так тонко и, задевая за нервы, трогали мамины ответы.

– Мам, а почему они ее продали. Там же замечательное место. Летом столько огородников, все чего сажают, ходят рыбу ловить, загорают и все-таки близко от города.

– Нин, тебе совсем заняться нечем стало? – это Ирина Сергеевна сказала к тому, что Нина никогда особо не интересовалась дачей и была в нейтральных с ней отношениях. И ее определенно удивляла Нинина внезапно возникшая заинтересованность.

– Вот я так и знала, прям чувствовала, что ты все по-своему воспримешь, – Нина поставила пустой стакан на стол, – мама, я просто интересуюсь, – повторила Нина, но спокойствия в ее голове поубавилось.