Нина только развела руками и сделала шаг вперед, к дому. Это означало, что она сдалась и пойдет к Ираиде Семеновне вместе со всеми.

Сейчас же она вышла на крыльцо и пыталась то ли что-то вспомнить, то личто-то совсем позабыть, чтобы оно не раздражало ее вовсе. Что – было для нее некоторое мгновение чрезвычайно важным вопросом, который враз вдруг прояснился. Это все ее мама навела смуту у Нины в душе, совершенно случайно, но Нина теперь уже не могла не думать. Нина точно знала, что закрывала дом по своему отъезду. Но сейчас, стоя на крыльце, уверенности уже не было ни в чем. И от этой проклятой неуверенности на Нину наваливалась общая усталость.


Ирина Сергеевна, сидя за столом и грея руки о горячую кружку, что обжигала ладони и заставляла вертеть ее, отдающую маленькую часть чая в воздух в виде пара, в руках, чтобы не обжечься, задумчиво глядела на свою руки, и, наконец-то, произнесла:

– Я не стала говорить при полиции. Да и не сразу до меня дошло. Мне кажется, что я раньше, где-то этого деда видела.

– Да что ты! – охнула Ираида Семеновна.

– Мам!? – в два голоса вопросили Саша и Нина.

Влад вытянул шею и чуть-чуть придвинулся в сторону, где сидела Ирина Сергеевна, пересев благодаря своим манипуляциям на краешек стула.

– У него, – задумчиво растягивая слова, Ирина машинально провела рукой у своей щеки и тут же спохватилась, – Тьфу! Тьфу! Тьфу! На себе не показывают, – постучала кулаком по столу и сплюнула через левое плечо, – у него шрам на щеке, я под бородой заметила. Да и вообще, вот кажется мне, что видела я его раньше и все тут!

– Мам, ну где ты могла видеть его? Каким-то чудом, точнее, странным и ужасным образом к нам на дачу пробрался старый бомж и замерз там, да еще дверь выломал, как только сил хватило? А ты говоришь, что видела его. Мам, ты что-то явно путаешь! – эмоционально высказался Саша.

– Ну, я не знаю! – обескуражено выдохнула Ирина Сергеевна.

Неясные ощущения и явная логика сейчас шли в разрез друг с другом.

– А как объяснить то странное обстоятельство, что он забрался именно в наш дом? Ты посмотри вокруг, сколько пустующих домов? – в странном волнении произнесла Нина.

– Нинка! Вот от тебя никак не ожидал, что ты тут начнешь какие-то мистические совпадения строить!

Все замолчали. Саша заметно нервничал.

Его рассердила неизвестно откуда взявшаяся Нинина растерянность, граничащая с сентиментальностью. Он отлично знал свою сестру и никогда за ней не замечал излишних проявлений своих чувств. Прежде всего Нина была четко и здравомыслящим человеком, который всегда твердо знает, чего хочет добиться в жизни и от жизни. Она была, конечно, за исключение работы, эмоциональной и любящей что-то новое и интересное девушкой. Эмоциональной и быстро находящей общий язык с чем-то новым, но не сентиментальной. Чувствительность, слезы, переживания, долгие оханья и мнительность, возникающая на этой почве, были ей не присущи. Саша это точно знал.

На всех выпускных – из школы, из института – Нина больше улыбалась и радовалась, нежели ее одногодки. Девчонки, больше чем Нина плакали, предаваясь воспоминаниям и пропитавшей их изнутри тонкой атмосферой праздничного расставания. Нина же умудрялась все вспоминать с радостной улыбкой, без навивающей слезы мысли, что все это уже прошло и больше не вернется. Очень редко можно было застать Нину в задумчивом состоянии от незнания, куда распределить вдруг возникшие, по той или иной причине чувства.

И сейчас Саша лишь неприятно, потому как сам очень устал, удивлялся. И единственное, на что он мог списать Нинино состояние, это увиденное жутковатое зрелище. Только почти две недели назад Нина была в доме на выходных. Да дело было совершенно не в этом. Саша это понимал и сам пропитывался некой жутковатой сущностью. Дед лежал на диване, закрыв глаза, руки его расположились вдоль тела. Он будто привычно спал в своем доме. И вот эта самая привычность, обыденность что ли, и вызывала неподдельный, тихий ужас.

– Сашк, мистика тут, конечно, не причем, – подал голос Влад, и все сразу же нацелились его слушать, словно бы он собирался произнести некую неизвестную никому, но всем сейчас необходимую, истину, – но, все-таки непонятно, почему он залез именно к вам. Я присмотрелся, ну и так, пока ехали, есть еще парочка-тройка стареньких домов. Да они и ближе к выезду, чем ваш. Я, конечно, не знаю, с какой стороны он пришел, но до вас ему еще добраться нужно было.

В село было два въезда, но участок Филиновых от них обоих находился в стороне, в «хвостовой» части, как называли его в народе.

Все опять, словно сговорившись, замолчали.


Нина глубоко вдыхала холодный воздух и все смотрела в сторону своей дачи. Через соседний участок, виднелся забор, кусты черемухи, вдоль забора и передняя часть самого дома с крыльцом. Двери не было видно, но Нина знала, что Саша с Владом поставили ее на место и дом сейчас был закрыт. Не верилось еще и в то, что старик, по своему виду слабый и обессилевший, мог выломать дверь, пусть и старую… но он же оторвал верхнюю петлю, дверь болталась на нижнем креплении. И абсолютно не ясно было, как он открыл навесной замок, ведь тот был именно открыт, а не сломан и не выдран. И тогда, если он открыл замок, то почему стал ломать дверь?..

Вдруг промелькнула мысль – лучше бы я осталась на работе.

Ведь теперь получалось, что не Ирину Сергеевну нужно было успокаивать, а саму Нину приводить к нормальным нейтральным чувствам.

Заставило Нину отцепить взгляд от дома, что так и притягивал к себе, не отпускал, некое движение по левую сторону. Она все еще одна стояла на крыльце и никуда не спеша ждала, пока от Ираиды Семеновны выйдут все остальные. Нина без особого интереса посмотрела на молодого человека, который полубегом куда-то направлялся.

«Все куда-то спешат…» – пронеслось у нее в голове и Нина опять примагнитилась глазами к дому.

Но молодой человек резко остановился, будто у него внезапно закончились силы и заозирался по сторонам. Он смотрел на Ираиды Семеновны дом, но Нину, стоящую на крыльце, не замечал. Он словно смотрел сквозь нее, словно искал что-то чрезвычайно важное, но заблудился и уже сам не знал, где ему нужно искать.

Нина, выросшая в городской среде и умевшая не обращать внимания на суету вокруг и жить в своем мире, все же повернула голову в сторону. Молодой человек смотрел прямо в ее сторону, но Нина ясно видела, что ее он не замечает совсем. Несколько странным и чрезвычайно озабоченным он ей показался.

Секунда и парень быстрыми шагами двинулся дальше, при этом на его лице появилась некая уверенность, будто он что-то со всей ясностью сознания вспомнил.

Нина волей не волей стала за ним аккуратно посматривать.Он шел по направлению их дачи. И Нина прям-таки оживилась, покинула свою неинтересную задумчивость о чем-то посредственном, когда молодой человек без малейших сомнений в движениях распахнул калитку и направился к дому.

– Что же это за ужасный спрос на нашу дачу! – себе под нос, недовольно высказалась Нина и, сбежав со ступенек, быстро пошла к дому.

Ее привело в уместное, при сей ситуации, раздражение. Что это еще была за наглость так бесцеремонно вламываться на чужие участки? Так небрежно и без малейшего на то права отворять чужие калитки?

Только забежав на участок, Нина сообразила, что нужно было позвать Сашу или Влада с собой. Может это какой преступник, сбежавший из тюрьмы, или еще какой нехороший человек. И что она с ним будет делать? А если у него нож с собой? Страх, словно ее неожиданно окатили ледяной водой, колкой волной пробежался у Нины внутри и где-то затаился.

Застыв между чувством страха и желанием разобраться в происходящем, Нина бездвижно стояла на тропинке.

В эти же минуты парень, опустив руки, уже совершенно медленно и опять-таки не замечая никого рядом с собой подошел к дому и тяжело опустился на ступеньку крыльца. Если бы не крыльцо, он бы сел прямо на холодную землю.Он не смотрел, куда садиться, ему было абсолютно все равно.

Нина, воинственно настроенная, с толикой страха внутри, растерялась. Она оставалась стоять все на том же месте, только, разинув рот, приподняла и опустила руки, ничего так и не произнеся.

– Вы кто? – Нина переключила свое сознание из стадии удивления и не понимания в стадию хозяина положения, то есть хозяина участка.

– Вы кто? – еще громче проговорила она, не заметив при первой своей попытке никакой ответной реакции на лице молодого человека. Он в упор не замечал Нину.

Но внешний вид парня и его лицо не дали Нине перейти внутреннюю грань и обращаться к незнакомому человеку, пусть и бесцеремонно ворвавшегося на их участок, на «ты». Была в молодом человеке некая тонкая благородная черта, та черта, что порою в самый сложный жизненный момент может решить очень многое и поставить точку в некоем деле. Это же нечто, порою заставляет невольно уважать человека или же симпатизировать ему. Некое тонкое обаяние, заложенное в человека с самого его рождения. Оно может быть у кого-то более ярко выражено, у кого-то менее. Те, у кого есть хотя бы немного это благородной черты, могут прочувствовать ее присутствие в другом человеке.

А у Алексея было это обаяние. И, именно, прирожденное. Ведь сколько таким примеров в жизни, что обаяние пытаются в себе возрастит, привить его, как хорошую манеру поведения. Но получается это сделать далеко не у каждого. Хорошие манеры пусть и появляются, но обаяния все равно нет и в помине.

– Здравствуйте, – не поднимая глаз, произнес Леша.

– Здрасти! Почему вы здесь сидите? Что вы здесь делаете? – не унималась Нина.

Страх, что какое-то время присутствовал в ней, незаметно исчез. Нина подошла практически вплотную к парню и пыталась добиться от него вразумительной четкой информации.

– Я Алексей, – представился молодой человек, на его лице на несколько секунд заиграла грустная улыбка, – впрочем, извините, – он встал со ступенек с видом, будто опомнился от тяжелого сна, нет от тяжелого долгого бреда, и, осторожно обойдя Нину, медленно побрел к калитке.