Адекватный, незаурядный план, что моментально испарился, когда Леша вошел в комнату. И солнечная погода была ему сегодня уже не в помощь.

– Дед… – выдохнул Леша, отворив дверь в комнату.

Постель была пуста, одеяло узкой скомканной полосой прижато к стене, стакан с водой, что стоял на табуретке, опрокинут и чудом не упал на пол, а пролившаяся вода впиталась в темно коричневую дорожку.

Но сам встать и уйти дед никак не мог. Он уже второй год тяжело болел и практически не вставал с постели. Иной раз, Леше не удавалось довести его до туалета – у деда просто не было сил. А тут кровать была пуста, и деда нигде не было.

Леша, они жили в общежитской квартире, ринулся к соседке, что в это время дня практически всегда была дома. Эта была девчонка-студентка. Она проживала здесь у своей тетки и во второй половине дня всегда была дома. Студенткой она была неважной, Леша только знал, что училась она в каком-то техникуме по экономическому направлению и, что на учебу ей было по большей степени все равно. Так же как и все равно было ее тетке, что девочке все равно. Каждый из них жил своей жизнью, иногда пересекаясь на общих квадратных метрах. Вечером тетка приходила с работы, а девочка уходила гулять. Вот так они и сосуществовали, вроде бы вместе, а на самом деле глубоко порознь.

– Рит, можно? – Леша постучался в надежде, что она не спит и сможет с ним более или менее адекватно поговорить.

– Че надо? – послышался пренебрежительный, чуть писклявый голос.

Леша открыл дверь.

– Рит, – произнес Леша.

В нос ему тут же врезался приторно-сладкий, насыщенный, едкий запах. В нем были намешаны явные следы энергетика, банка из-под которого валялась прямо у входа в комнату и на которую чуть не встал Леша, табачного дыма, ладно еще, что не марихуаны, впрочем, одно другого не лучше, чего-то витало в воздухе от фруктовой жвачки и слишком много было вылито в пространство сладких духов.Вообщем, как говорят, топор можно было вешать прямо посередине комнаты, точно бы не упал.

– Ну! Я долго буду ждать? – в нетерпении произнесла девочка, на вид она выглядела очень юной, коей, впрочем, и была, но манера ее поведения, да и внешний вид, враз портили все впечатление.

– Рит, ты не знаешь, к моему деду никто не приходил?

– Ф!.. – фыркнула девочка и выпустила в воздух, то есть в то, что от него осталось, еще одно густое облако дыма, – Я что, за твоей комнатой следить нанималась?

– Рит, дед пропал! – не обращая внимания, на ее раздражительную интонацию и на ужасную атмосферу в комнате, настойчиво произнес Леша.

За годы проживания в общежитии он научился разговаривать с различным народным контингентом – от уже давно переехавших в нормальную квартиру профессора института с женой, многодетных мамочек с вечно чего-то хотящими и кричащими детьми, до замкнутых в себе, немного со странностями гражданами и малолетками наркоманами. Про свою же семью он никогда бы не отозвался плохо, то были его родные люди. Но здравый смысл подсказывал ему, что со стороны зрелище было еще то.

– Он же больной! – искренне удивилась девочка, тряхнув головой и заправив неопределенного цвета волосы, то ли они все-таки были с вишневым оттенком, то ли отдавали синевой, понять было сложно, в капюшон толстовки.

– Рит! Кто приходил или нет? – все больше нервничал Леша и, отволнами вскипающего сознания бегал глазами по накрашенному лицу девочки. Это было нехорошо, но он ничего не мог с собой поделать.

– Я никого не видела. Мамантвоя уже тысячу лет не появляется. И, – убрав окурок в пустую, что удивительно, пепельницу, добавила девочка, – разве бы ты не заметил, что она приходила?

– Ладно! Спасибо.

Девочка успела поверхностно заинтересоваться разговором, но Алексей уже захлопнул дверь и поспешил вниз, на второй этаж. Там жила Маргарита Аркадьевна, женщина недавно вышедшая не пенсию, и вполне добродушная к окружающим ее людям.

Леша столкнулся с Маргаритой Аркадьевной на лестничной площадке.

– Маргарита Аркадьевна, здравствуйте! Вы деда не видели?

– Лешенька, а что случилось?

– Дед пропал.

– Так разве он не пришел?

– А куда он уходил? То есть он сейчас вообще не ходит.

– Как же так Лешенька? Он… – Маргарита Аркадьевна замерла, что-то усиленно вспоминая, – он правда показался мне странным. Сказал, что ты ему обещал его скоро на родину свозить.

Леша буквально опешил и невольно отшатнувшись назад, врезался спиной о периллы лестницы. Он широко раскрыл глаза и, пытаясь собраться, и что-нибудь понять, внимательно уставился на Маргариту Аркадьевну.

– Маргарита Аркадьевна, когда… когда все это было? Что он вам сказал?

– Леш, да сегодня утром. Ты на работу ушел, а он, буквально через двадцать минут, следом за тобой спустился. Я, правда, еще подумала, что он болеет. Но я так давно к вам не заходила, вот и подумала, что ему лучше стало. Мало ли чего бывает…

Леша пытался что-нибудь соображать и прийти к какому-нибудь логическому выводу. Он же ведь должен знать, что ему сейчас делать! Он же ведь обязательно найдет выход! Но ничего у Леши не получалось.

– А… куда он пошел? Маргарита Аркадьевна, он не сказал, куда пошел?

– Да, нет! Я же тебе говорю, только сказал, что ты обещал…

– Извините… я побежал.

Алексей сорвался с места. Он за мгновения поднялся на свой этаж, словно ветер, залетел в комнату, нацепил на себя куртку, вытащил из кошелка деньги и, наскоро их свернув, засунул в карман. Всё, теперь нужно торопиться, очень торопиться.

Леша боялся. Пока еще сам толком не знал чего, но боялся. Все его страхи витали в нем душным, серых облаком, словно приплывшим к нему из пасмурного дня. И ужасно было вытаскивать из облака сырые ниточки, потому как, эти самые ниточки были страшными, преобразованными в слова, мыслями.

– Ритка! – зло бросил Леша, когда врезалсяс девчонкой, выбегая из своей комнаты.

Отстранив ее, словно вещь-преграду на своем пути, он побежал дальше.

– Псих!.. – растерянно моргая, выкрикнула ему вслед Рита, и нащупав ручку, не поворачиваясь к двери лицом, плавно занырнула в свою «благовонную» комнату.


Сначала Алексей позвонил на работу, узнать, свободна ли его газель. Он очень рассчитывал, что узнать таковую вещь чистая формальность. Но его напарник уже успел отогнать газель в ремонт, что стало для Леши практически шоком. Пусть и ремонт капитальный требовался уже давно, но…

Леша набрал номер, сначала Сани, своего старого друга, потом Макса, но…

Он добежал до ближайшей остановки и стал дотошно и нервно выпрашивать у граждан, каким самым быстрым способом можно добраться до Ливнева. Граждане, в особенности молодые девчонки, инстинктивно делали несколько шагов в сторону, дабы оказаться подальше от неуравновешенного и слишком прилипчивого типа.

Странно, но Леше, и в голову не пришло, что можно просмотреть все маршруты, хоть бы даже от Лос-Анджелеса до Лондона и, наоборот, в интернете. Не сообразил, не додумался! Отчаянный дурак, так окрестил себя он часом позже.

Добравшись на маршрутке до окраины города, Леша пешком, быстро-быстро передвигая ногами, поспешил по заброшенной, именно для него, дороге.

Машины ехали туда-сюда, пролетая рядом, а Леша старался не отставать от них. Но куда было ему их догнать… Беги, но все равно не догонишь.

«Надо было вызвать такси…» – злясь на себя, подумал он, – «Почему я не вызвал такси? Как я ужасно соображаю! Такси…»

Леша пробовал голосовать, прекрасно понимания ничтожность своих шансов. Кто остановиться и посадит в машину незнакомого человека? Так же он знал, что пешком дойдет до Ливнева только через два с лишним часа.


***

Нина осторожно, словно боясь споткнуться, вышла на крыльцо. Она, как только могла, отказывалась от настойчивого предложения Ираиды Семеновны, зайти к ней и немного согреться, выпить чашечку горячего чая. После всего, что произошло, Нине единственно, чего хотелось, так это поскорее приехать домой и, укутавшись в большое, тяжелое одеяло, уснуть. Она хотела оказаться именно в родительской квартире, а не у себя на съемной.Такое, возникшее острым порывом в душе желание.

Но ее мама, да и брат с Владом, неожиданно для Нины согласились зайти к Ираиде Семеновне. А Нина, только когда в ее руках оказал чашка с горячим ароматным чаем, поняла, что сама лишь из вежливости отказывалась от такого теплого предложения.

Ей стало неприятно, нехорошо от самой себя. Она умудрилась отделиться от всех, от общего мнения и стоять отнекиваться. А в это же самое время специальные люди грузили в машину тело старика.

Нина словно бы увидела себя со стороны.Ей это ничуть не понравилось.Несколько капризной она себе показалась. Хотя ничего особенного и не было в ее желании поскорее приехать домой. Да и самокопанием, что порою только больше вредит людям, чем помогает, Нина не увлекалась. И даже от маминых советов, подумать о чем-нибудь серьезном, тихонечко и незаметно уклонялась.

– Ираида Семеновна, спасибо! Мы лучше домой поедем… Что Вы, не надо ничего… Ираида Семеновна…

– Ниночка, ты как хочешь, а я зайду. Я замерзла и к тому же, еще поговорить нужно, – твердо заявила Ирина Сергеевна. Но чувствовалась некая скованность, медлительность в ее голосе, да и движениях тоже, приобретенные то ли от холода, то ли от пережитой страшной картины. Мертвый человек, и именно в виду того, что он был таковым, незаметно для самой Ирины Сергеевны нанес ей психологический ущерб, изрядно вымотав и утомив ее. Хотя, очень неприятно впечатлиться можно было в особенности Нине. Ей достаточно было только вспомнить, что совсем недавно на этом же самом диване спала она. Но вернее сказать Нина помнила, что чуть больше недели назад ночевала в доме, и никаких леденящих душу мыслей или картинок у нее от того не возникло. Нина, как-то пропустила сей момент, свойственный все-таки больше впечатлительно-чувствительным натурам.

Нина посмотрела на Влада, как на последнюю спасительную инстанцию. Но тот в свою очередь смотрел на Ираиду Семеновну. И по его взгляду Нина поняла, что Влад ждет, когда все пойдут в дом. Таким усталым и замерзшим он ей показался. Стало даже его немножечко жаль.