– Что ты думаешь о Стэнли Рэндольфе?

– Ничего хорошего, – ответил Джонатан. – Именно поэтому он и не работает больше на моей фабрике. А что? По-твоему, он может оказаться убийцей?

– Трудно сказать, – ответила Реджина. – Конечно, он не сторонник женского движения. И добился увольнения Хейзл после того, как прочел ее статью, опубликованную в газете. Сказал мистеру Радерфорду, что от нее одни неприятности.

– Ну, это еще не значит, что он убийца.

– Кто же тогда? – Реджине надоело наблюдать за горожанами без всяких результатов.

– Уже поздно, ты устала, – сказал Джонатан, закрывая объектив телескопа.

– Я начинаю нервничать, – призналась Реджина. – Мы должны найти убийцу.

– Остановись, или ты собираешься стать приманкой для преступника?

Реджина поспорила бы с мужем, но ей нужно думать о ребенке, которого она ждет. По утрам ее тошнило. Джонатан вставал рано и не замечал ее плохого самочувствия. Но рано или поздно он узнает ее тайну.

Удивленный тем, что жена сразу согласилась уйти, Джонатан подозрительно посмотрел на нее. Обычно, чтобы увести Реджину с крыши, ему требовалось не меньше часа. Что-то явно не так.

Его подозрения не развеялись и тогда, когда они оказались в доме. Ему казалось, что Реджина затеяла что-то очень опасное. Только бы она не провоцировала убийцу, привлекая его внимание к себе.

– Я же обещала быть осторожной, – сказала она. – Перестань хмуриться и идем спать. У меня ноги замерзли.

Через час, когда он согрел ей не только ноги, они уснули.

На следующий вечер состоялся прием, имевший оглушительный успех. Под наблюдением Бисби дом был вымыт и начищен до основания. Люси и ее будущий муж засияли, когда в столовую внесли огромный торт. Джонатан стоял во главе стола с бокалом шампанского в руке. Он провозгласил тост и пожелал будущим новобрачным счастья.

Реджина сидела на другом конце стола. Ее радовало, что гости веселятся. Даже преподобный Хейс улыбался, правда, за обедом он выпил несколько бокалов вина. Эмили Фаулер сидела напротив Дэвида Куинлана. Молодой священник углубился в беседу с мэром. Другие гости обсуждали предстоящую свадьбу. Фрэнк Фаулер похвалил молодую хозяйку за выбор блюд. Казалось, он забыл о случившемся на городском собрании.

В ярко-синем платье, которое; как догадались собравшиеся, было привезено из Парижа, Реджина выглядела необычайно счастливой. Она надеялась, что Люси Чалмерс тоже будет счастлива в браке. Однако сейчас Реджине было необходимо покинуть душную комнату, чтобы не упасть в обморок. Она задыхалась в корсете, хотя и не зашнуровала его слишком туго. Через полчаса Джонатан пригласит мужчин в библиотеку, а она поведет женщин в гостиную. Реджина через силу улыбалась гостям, моля Бога послать ей силы.

Если она сейчас упадет в обморок, Джонатан бросится к ней, а доктор Рамли пойдет за своим саквояжем, который оставил в прихожей. И все узнают ее секрет.

Реджина мелкими глотками пила воду и уговаривала себя не быть дурой. Все равно придется рассказать мужу, что она в положении. Почему же она не сообщала ему эту новость? Может, думала, что его чувства к ней изменятся? Нет. Мужчина не полюбит жену только потому, что она носит его ребенка. Джонатан хотел иметь детей, но не собирался изменить свои чувства к ней. Тогда почему?

Потому что она хотела радоваться этому ребенку так же, как Джонатан, призналась себе Реджина. Ричард Фергюсон принялся разрезать торт. Она хочет, чтобы муж полюбил ее так же, как будет любить их ребенка. Она ревнует и ничего не может с этим поделать.

Тут Реджина подумала, что надо возвратиться к гостям, и через силу улыбнулась. Наконец Джонатан поднялся из-за стола, объявляя тем самым окончание обеда.

– Джентльмены, вы можете пройти со мной в кабинет.

Со вздохом облегчения Реджина тоже поднялась. Вскоре к ней присоединилась Люси, вместе с остальными женщинами они направились в гостиную, где было прохладнее. Оживленно беседуя, женщины пили кофе, который разносили две служанки.

– У вас прекрасный дом, – похвалила жена мэра. – А картины просто великолепны.

– Да, – согласилась Реджина. Ей очень хотелось рассказать гостям, что почти все картины написаны Джонатаном. – Мы с мужем очень любим живопись.

Из разговоров женщин Реджина поняла, что многие из них чувствовали себя обиженными, поскольку не присутствовали на ее свадьбе.

Женщины надеялись, что предстоящие свадебные торжества положат конец трауру, в котором пребывал город после убийства Хейзл Глам и Элайзы Эмерсон.

Реджине стало жарко, и она незаметно вышла из гостиной.

Хорошо бы сейчас открыть окно и впустить свежий мартовский воздух. Дверь в кабинет была приоткрыта, и Джонатан видел, как жена прошла в холл. На лестнице, выходящей в холл, стояли гости и среди них преподобный Хейс. Поэтому пройти на второй этаж к себе в комнату она не могла. Преподобный Хейс снисходительно улыбнулся ей, что само по себе означало одобрение. Пастор не был любителем расточать женщинам комплименты. Реджина направилась к двери, через которую можно было попасть на другую лестницу. По ней слуги поднимались на второй этаж.

Закрыв за собой дверь, Реджина постояла, раздумывая, удастся ли ей подняться на второй этаж и не упасть в обморок. Одной рукой держась за перила, а другой – придерживая свои пышные юбки, она с трудом поднималась по узкой лестнице. На площадке второго этажа остановилась передохнуть. Если она преодолеет еще один пролет, то окажется на третьем этаже. Оттуда она сможет выйти на крышу и побыть в полном одиночестве.

Оказавшись на крыше, Реджина сразу почувствовала облегчение. Прохладный ветер обвевал ее разгоряченное лицо, и она с наслаждением вдыхала свежий воздух. Недавно прошел дождь, и крыша блестела в лунном свете. Реджина прислонилась, к двери, наслаждаясь холодным ночным воздухом и чувством свободы. Джонатан был прав, подумала она с улыбкой. Она – ночное создание.

Собравшись с силами, Реджина шагнула вперед. Небо было непроглядно темное, лишь редкие звезды выглядывали из-за плотных облаков, обещавших дождь еще до утра. Свет луны едва пробивался сквозь них, слабо освещая землю.

В этот момент Реджина услышала позади звук захлопнувшейся двери и застыла на месте. Она обернулась, ожидая увидеть мужа и услышать упреки в том, что она оставила гостей. Но это был не Джонатан.

Это был Дэвид Куинлан.

Реджина окаменела. Ветер бил ей в лицо. Взглянув на молодого священника, она сразу поняла, что это он убил ее самых близких подруг. Его янтарные глаза горели в темноте, лицо исказила гримаса злости.

Страх охватил Реджину. Она хотела закричать, но не смогла.

– Мисс Ван Бурен, – насмешливо произнес Дэвид.

– Миссис Паркер, – поправила она его, при этом голос ее дрогнул. Она огляделась в поисках пути к спасению. Плоская часть крыши была очень небольшой, а единственную дверь в дом загораживал Дэвид. Она попала в ловушку.

– Вы забыли о клятве, данной пред алтарем! – прорычал он. – Вы – распутная и наглая женщина, мисс Ван Бурен. Блудница вавилонская. – Он взглянул на телескоп. – Не звезды направляют нас, а Бог. А вы отвернулись от него.

Реджина понимала, что не имеет смысла объяснять семинаристу разницу между астрологией и астрономией. Дэвид Куинлан, очевидно, сошел с ума. Ни один нормальный человек не может так думать или смотреть на нее с такой ненавистью, как будто она навлекла беду на весь город.

– Я не распутная и не наглая, – сказала она. Надо выиграть время. Ее хватятся и начнут искать. Надо заставить Дэвида говорить с ней как можно дольше. – И Хейзл с Элайзой тоже не были такими.

– Они боготворили вас, – сказал Дэвид. – Вы заразили их своими мерзкими идеями. Из-за вас они забыли, какую роль отвел им Господь в своем царствии. Вы пытаетесь ослепить и мою дорогую Эмили. Я не хочу, чтобы вы отравили ее душу своими грязными мыслями о равенстве мужчин и женщин, – ровным, холодным тоном произнес он.

Реджина не отрываясь смотрела на него. Он кипел от лютой злобы. И вдруг она поняла. Дэвид – одержимый. Он не считает, что христианская вера основана на любви Бога и прощении, по его мнению, это – недостижимое совершенство. Не подлежащие обсуждению правила поведения, которые надлежит безоговорочно соблюдать. Молодой человек – умалишенный и достоин жалости.

Дэвид решительно двинулся к ней, сжав кулаки. Эти руки лишили жизни Хейзл и Элайзу.

– Гнев Господа велик и справедлив, – сказал он. Слезы застилали Реджине глаза. Она сделала шаг назад. Еще немного, и она окажется на краю крыши.

– Ваше тело найдут через несколько часов и подумают, что вы упали с крыши. Она такая скользкая, – добавил он.

Дэвид, пошатываясь, шагнул к ней и схватил за плечи. Лицо его исказила гримаса, губы кривились в злобной ухмылке. Он повернул Реджину так, чтобы она могла видеть край крыши и непроглядную тьму внизу.

– Вам не удастся скрыть еще одно убийство! – закричала она, пытаясь вырваться. Новый приступ тошноты потряс ее тело. Он тихо засмеялся. У нее в голове промелькнули тысячи мыслей: Джонатан, ее ребенок, будущее, которого уже не будет.

– Удастся, – насмешливо заверил ее Куинлан. – Все в городе знают о вашем пристрастии к необычным поступкам. Никто не удивится, узнав, что вы оставили гостей и пошли на крышу.

Собрав все силы, Реджина снова попыталась вырваться из тисков безумного. Он продолжал толкать ее к краю крыши. Ноги Реджины скользили на мокрой крыше, край пропасти становился все ближе. И вдруг в ночном воздухе прогремел грозный голос:

– Черт бы вас побрал! – Джонатан бросился на Куинлана, схватив за плечи, и впился пальцами в тело священника.

Воспользовавшись моментом, Реджина вырвалась от Дэвида и упала, дрожа всем телом.

Рядом с ней боролись мужчины. Куинлан и Джонатан были примерно одного роста и веса, но Дэвиду безумие придавало силы. Он толкнул Джонатана, и тот упал на спину. Дэвид осыпал его градом ударов.