Джонатан оглядел комнату и заметил суфражистские листовки на столе у окна. Решив, что сейчас самое удобное время проверить, насколько она предана этому движению, он поднялся с кресла, подошел к окну, якобы интересуясь погодой, и сообщил о тяжелых снежных тучах, собирающихся на севере. Реджина предположила, что утром можно будет ездить только в санях, а не в экипажах.

Джонатан взял со стола одну листовку, бегло просмотрел и повернулся к Реджине:

– Вы поддерживаете присоединение Вайоминга к Союзу?

Девушка взглянула на него своими сапфировыми глазами. Она не делала тайны из своего отношения к вступлению штата Вайоминг в Союз. Она написала бесчисленное количество писем в поддержку прогрессивных законов, действующих на территории Вайоминга. В этом штате женщины голосовали уже с 1870 года по специальному закону, принятому первым законодательным советом территории. И существовали определенные опасения, что политиканы в Вашингтоне потребуют отзыва этого закона, прежде чем будет одобрено принятие Вайоминга в Союз штатов.

– Да, – вежливо, но твердо ответила Реджина. – Я поддерживаю присоединение Вайоминга и его действующую конституцию. Сенатор Вест от Миссури наверняка со мной не согласен. Он очень четко заявил о своем нежелании поддержать принятие в Союз любого штата, где женщины имеют право на участие в голосовании. Он считает идеи суфражизма не только вредными, но и просто преступными по отношению к народу всей страны, – закончила она, почти дословно цитируя сенатора. – А вы поддерживаете вступление Вайоминга в Союз, мистер Паркер? – пристально глядя на него, спросила Реджина.

Джонатан поднял глаза от листовки и посмотрел на Реджину, задержав взгляд на груди, обтянутой шелковой блузкой. Ее привычка облизывать губы кончиком язычка говорила о многом.

– Я не возражаю против вступления Вайоминга в Союз, – признался он. – И далеко не равнодушен к незавидной женской доле, мисс Ван Бурен.

– Значит, вы согласны с тем, что женщины должны иметь право голоса? – спросила Реджина, зная, что мужчины предпочитают открыто не признаваться в поддержке женского движения.

Она уже со счета сбилась, сколько мужчин пытались добиться ее расположения, притворяясь сторонниками женского движения за равноправие. Но со временем обнаруживались их истинные взгляды на этот вопрос, и Реджина немедленно давала им понять, что ей никогда не понравится мужчина, считающий женщину своего рода собственностью. Джонатан слегка улыбнулся в ответ.

– Я не отказываю женщинам в уме и талантах, – заметил он. – Но не признаю их равенства с мужчинами.

Реджину не удивило его заявление. Она уже поняла, что мистер Паркер свысока относится к женщинам. Однако ей было жаль услышать подтверждение своей догадки, поскольку он ей нравился. Что-то в нем затронуло ее. И это было нечто большее, чем просто мужская сила. Она физически ощущала его взгляд, как ощущала бы жар на своей коже. А когда смотрела в его серебристо-серые глаза, перед ней словно открывалась вселенная. Это было похоже на изучение вселенной через объектив телескопа. И вызывало такое же волнующее чувство.

Реджина глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и одарила Джонатана сияющей улыбкой.

– Уверена, большинство мужчин согласятся с вашими взглядами, мистер Паркер. Я понимаю, почему вы не признаете равенства женщин. Полагаете, что женщины хотят уподобиться мужчинам. Уверяю вас, мы совсем не стремимся к этому. Право голоса для женщин вопрос государственный. С самого начала становления этой страны женщины учитывались при налогообложении и переписи населения. И только в день голосования мы перестаем быть гражданами. Это противоречие действующему законодательству, и в него необходимо внести поправку.

«У этой леди острый ум и острый язычок», – подумал Джонатан. Он положил на место листовку и подошел к камину, поближе к женщине, которая и была истинной целью его прихода в пансион.

– У мужчин, разумеется, есть свои недостатки, – признался он, лукаво улыбнувшись. – Мы ведь тоже люди. Думаю, главное различие между мужчиной и женщиной, мисс Ван Бурен, носит философский характер. Даже вы не сможете оспаривать тот факт, что мужчины выше ростом и сильнее физически, чем женщины. Это различие чисто физическое, но оно создает пропасть между полами в культурном отношении, которая существовала уже с незапамятных времен. Мужчины обладают инстинктом защищать, тогда как у женщин совсем другое предназначение.

– Вы считаете, что Бог создал нас только женами и матерями? – возмущенно спросила Реджина.

– Именно об этом сказано в Библии, – промолвил Джонатан. Ему нравились ее горячность и готовность защищать свои взгляды. Да, она была бы ему хорошей женой. Больше всего на свете Джонатан ненавидел равнодушных и скучных людей. Мисс Ван Бурен, возможно, не будет самой послушной женой на свете, но с ней не будет скучно.

Реджина нахмурилась.

– Вы придерживаетесь таких же взглядов, как преподобный Хейс. Он человек набожный и питает отвращение к суфражизму. По его мнению, женщины должны довольствоваться той участью, которую им уготовил Бог. Не стоит говорить о том, что я не отношусь к числу таких женщин.

Джонатан невольно улыбнулся. Но вскоре выражение его лица изменилось. Глаза потемнели, и в них снова появилось напряженное выражение. Он почти шепотом произнес:

– Если преподобный Хейс питает и к вам отвращение, потому что вы суфражистка, пусть наденет очки.

В камине затрещали дрова, и сноп искр устремился в дымоход. Голубые глаза Реджины широко распахнулись, и лицо вспыхнуло. Такая реакция на его комплимент вызвала в нем желание немедленно поцеловать девушку. Но Джонатан слишком хорошо знал женщин и себя самого и понимал, что один поцелуй не умерит его аппетит. Удовлетворить его сможет лишь их первая брачная ночь, когда он разденет ее и насладится этим очаровательным телом.

Реджине уже приходилось справляться с мужчинами, которые проявляли к ней повышенный интерес, но сейчас был случай особый. Выскажись другой мужчина столь откровенно, у нее нашелся бы достойный ответ, в данный момент все слова вылетели из головы, и она молча смотрела на Джонатана.

– Скажите, мисс Ван Бурен, – ласково произнес он, – какие еще движения вы поддерживаете?

Реджина поморгала, прогоняя видение: Джонатан Паркер склоняется к ней и целует. Она не была полностью уверена в том, что комплимент, который он ей сделал, может означать нечто большее. Реджине всегда нравилось спорить, если представлялась такая возможность, и к ней быстро вернулось самообладание.

– Я поддерживаю любое движение, которое дает человеку право самостоятельно решать свою судьбу, – откровенно заявила она. – Не важно, касается это мужчин или женщин. Ведь суфражизм распространяется не только на женщин. Речь идет о правах личности. У нас есть дети, работающие на фабриках, мистер Паркер. Дети, которых лишили возможности учиться в школе, потому что деньги, которые они зарабатывают для семьи, важнее, чем их духовное и умственное развитие. А наши города? Нью-Йорк наводнен людьми различных национальностей, и если они хотят стать полезными обществу, преданными гражданами, то должны получить образование. Поэтому их детей нужно окружить вниманием.

– У вас такое доброе, отзывчивое сердце! – заметил Джонатан, восхищенный ее искренностью.

Так приятно встретить молодую женщину, которая в первую очередь заботится о других, а не о себе. Она могла бы стать хорошей матерью. При мысли об этом тело его напряглось. Девушка произвела на него очень сильное впечатление. И ему пришлось пересмотреть свои планы. Сначала он думал как можно скорее объявить о помолвке и через шесть месяцев, к концу лета, сыграть свадьбу, после чего провести свой медовый месяц в Европе. Но теперь Джонатан понял, что ждать первой брачной ночи сможет не больше месяца. Значит, придется изменить расписание. Сегодня восемнадцатое января. Они должны пожениться к концу февраля.

Джонатан и мысли не допускал, что свадьба может не состояться, потому что привык добиваться того, чего хотел. Он не верил в судьбу, удачу или слепой случай. Судьбу мужчины определяют уверенность в себе и здравый смысл.

– Вы можете считать меня бунтаркой, – сказала Реджина, зная, что именно так о ней думают жители Мерриам-Фоллс, особенно мужчины. Если бы не добрая память о ее родителях, ей непременно приклеили бы ярлык ярой феминистки, которая стремится разрушить устои общества.

– Никакая вы не бунтарка, каждый вправе высказать свое мнение, мисс Ван Бурен. Я, например, по многим вопросам согласен с вами, – заявил Джонатан.

– Ах, вот как! – удивилась Реджина. – Но по тем, что не согласны, – то категорически. Правильно я вас поняла? – уточнила Реджина.

– Я – мужчина, – заметил Джонатан. Он широко раскинул руки, как бы предлагая ей в этом убедиться собственными глазами. – Поэтому мой взгляд на мир несколько отличается от вашего. Мужчин воспитывают так, чтобы они были готовы поддержать и защитить тех, кто им доверился. Такую роль им определили природа и история. Мужские представители любого биологического вида всегда крупнее, сильнее и более агрессивны, чем женские.

– Нет правил без исключений, – сказала Реджина.

– Исключения лишь подтверждают правила, мисс Ван Бурен, – заметил Джонатан, которому нравилось, что девушка готова спорить с ним. – Но история знает всего несколько королев и множество королей. Физическая сила имеет очень большое значение, а потребность доминировать так же присуща мужчине, как и любому животному мужского рода.

Реджина не заметила, как разговор с политических прав женщин перешел на отношения между мужчиной и женщиной. Она знала, в чем состоят основные различия между мужским и женским полом, на которые намекал Джонатан. Будь она именно такой женщиной, какой ее хотел бы видеть преподобный Хейс, покраснела бы до корней волос от смущения. Но жар, охвативший ее, был вызван совсем не смущением. Впервые в жизни Реджине захотелось испытать самой, в чем различие между мужчиной и женщиной. Хотелось, чтобы мужчина обнимал и целовал ее. Она жаждала познать тайны страсти и желания. И это смущало ее гораздо больше, нежели тонкие намеки мистера Паркера.