Элоиза Джеймс - Изящная месть

Вспомнив, что жена не любит, когда он наваливается на нее всем своим телом, Рис скатился с нее и лег на спину. И только тут Рис заметил, что под ними давно уже не было одеяла. Оно лежало где-то в стороне.

Ему было очень приятно прикасаться разгоряченным телом к влажной мягкой траве.

— В момент соития я лежала на постели из цветов «Звезда Вифлеема», — пробормотала Хелен, приходя постепенно в себя.

Рис почувствовал, как ему налицо упали первые капли дождя. Стройные белоснежные ноги Хелен выделялись на фоне яркой зелени. Она походила на ребенка, только что впервые в жизни попробовавшего мороженое. На ее лице застыло выражение изумления и блаженства. Рис знал, что теперь до конца своих дней будет стараться, чтобы его жена вновь и вновь испытывала это ни с чем не сравнимое наслаждение.

Он погладил ее по ноге.

— Теперь, когда мы позаботились о том, чтобы роды были легкими, может быть, закрепим свой успех, а? — лукаво спросил он.

Как и опасался Рис, через некоторое время холодные капли дождя упали на его разгоряченные голые ягодицы, однако он этого даже не заметил.

Едва элегантный экипаж остановился у дома номер пятнадцать по Ротсфелд-сквер, как из него выскочили две дамы в развевающихся шалях. Ветер трепал их волосы, но они не обращали на это никакого внимания. Одна из них потеряла перчатку, даже не заметив этого. Лик распахнул перед ними дверь как раз вовремя, иначе он был бы сметен нетерпеливыми гостями.

Две воинственно настроенные амазонки заявили, что желают видеть графиню.

В это время Хелен, удобно устроившись в библиотеке, пыталась сосредоточиться на партитуре, которую держала в руках. Рис находился по соседству, в комнате для занятий музыкой, и что-то наигрывал на пианино. Больше всего на свете Хелен хотелось пойти к нему и… и сесть рядом на скамеечку за инструмент.

«Нет, я не могу этого сделать, — говорила она себе. — Ему нужно работать». Хелен снова вернулась к партитуре. «А что, если в эту часть ввести партию валторны? — подумала она. — Пожалуй, это было бы неплохо».

В этот момент двери распахнулись и в библиотеку ворвались ее подруги.

— О Боже! — вскочив, воскликнула Хелен. — Эсме! Джина! Что стряслось? Почему вы здесь?

Время утренних визитов уже давно прошло. А для званого ужина было еще рано. Впрочем, Хелен сегодня не приглашала их на ужин. В их дом сейчас вообще не наведывались посетители, кроме двух близких подруг жены, поскольку Рис пытался скрыть от общества присутствие Хелен.

— Произошла катастрофа! — вскричала Эсме. — Скажи, Хелен, ты говорила графу Мейну, что живешь в этом доме?

— Нет. Но он сам откуда-то узнал это, — сказала Хелен, чувствуя, как ее сердце сжимается от дурного предчувствия. — Я хотела расспросить его обо всем, но забыла.

Джина захлопнула за собой дверь, едва не прищемив нос Лику. Дворецкий хотел предложить дамам подкрепиться с дороги, но не стал вмешиваться в их разговор. Вернувшись в свою комнатку, он задумался, а потом решил наведаться к своему приятелю Уоттсу. Тот тоже служил дворецким и знал обо всем, что творится в округе.

Чувствуя, что у нее подкашиваются ноги, Хелен снова опустилась в кресло.

— Мейн обещал, что никому не скажет о том, где я сейчас живу… Я верю ему и… — растерянно промолвила она.

— Тем не менее он все разболтал, — перебила ее Эсме, усаживаясь напротив Хелен. — По всей видимости, он подкупил лакея, с которым Джина передала тебе записку. Он мог от него узнать, где ты находишься.

— Это я во всем виновата, — сказала бледная как смерть Джина. — Если бы ты знала, Хелен, как я раскаиваюсь в том, что взялась передать тебе эту проклятую записку! Мейн оказался настоящим хамом!

— Хам — это еще мягко сказано, — возразила Эсме. — Мейн — настоящий ублюдок. Если кто и виноват, так это я. Ведь это я внесла Мейна в список кандидатов на роль любовника Хелен и пела ему дифирамбы!

— О Боже… — прошептала Хелен, борясь с волнением. — Так что же сделал Мейн?

В комнате установилась мертвая тишина. — До слуха Хелен доносились только тихие звуки клавесина. Рис, должно быть, пересел за этот инструмент.

— Он пустил слух о том, где ты находишься, — произнесла Эсме. — Вчера вечером Мейн был в Воксхолле.

— Граф был в Воксхолле? — ахнула Хелен. — Но я его не видела там!

— Я тоже. Но так или иначе, прошлым вечером Мейн ездил туда. Фелиция Сэвилл, которая распространяет сплетни о тебе, ссылается именно на Мейна, с которым она якобы виделась в Воксхолле.

— Фелиция Сэвилл? — растерянно переспросила Хелен.

— Держу пари, что она нанесла сегодня утром по крайней мере двадцать визитов, — промолвила Джина. — И всюду эта сплетница говорила о достоинствах графа Мейна и о твоем скандальном поведении.

— Ты думаешь, что у Мейна и Фелиции роман? — спросила Хелен, но на самом деле она желала перевести разговор на другую тему.

Ее пугал масштаб скандала, который поднимется в обществе, когда станет известно, где она сейчас живет.

— Фелиция — новая пассия графа, — поморщившись от отвращения, промолвила Эсме. — Хотя я не понимаю, как он терпит ее. Вспомни, Хелен, чем ты могла обидеть Мейна? Он ведет себя как мужчина, решивший отомстить женщине за страшное оскорбление. Говорят, что в клубе «Уайте» он держал пари… — Эсме осеклась.

— И в чем же заключалось пари? — с дрожью в голосе спросила Хелен.

— В нем шла речь о том, что ты едва не стала его любовницей. Да еще и с ведома Риса. Мейн утверждает, что может это доказать, — сказала Эсме.

— Мейн проиграет пари, — ответила Хелен. — Он побился об заклад только для того, чтобы раздуть скандал.

— Я согласна с тобой, — промолвила Джина, — но мы не должны сидеть сложа руки. Нам нужно действовать.

— А что говорят в обществе? — спросила Хелен. — Только будь откровенна, Эсме, мы ведь давние подруги.

— Твоя репутация погублена, Хелен, — с мрачным видом сказала леди Боннингтон. — Отныне ни одна порядочная дама не примет тебя в своем доме. И все же, я надеюсь, мы сумеем исправить положение. Но для этого нам нужно действовать.

— Но что мы можем предпринять? — растерянно спросила Хелен. — Мы бессильны…

Хелен откинулась на спинку кресла, чувствуя, как кровь стучит у нее в висках. Но она и не думала впадать в истерику. Хелен умела сохранять самообладание в трудных ситуациях.

— Мы должны найти выход из этого положения, — заявила Джина. — Давайте вместе подумаем, что нам делать. Может быть, нам тоже следует нанести визиты своим знакомым и распространить по городу слух, что Мейн — лжец?

Эсме покачала головой.

— Нам никто не поверит, — заметила она.

— А что, если Рис вызовет Мейна на дуэль? — сказала Джина.

— Дуэли запрещены законом, — промолвила Эсме.

— Я не хочу, чтобы Рис дрался на дуэли! — воскликнула Хелен. — Мейн может застрелить его. Я сомневаюсь, что Рис умеет обращаться с пистолетом.

Эсме бросила на подругу изумленный взгляд.

— И ты еще думаешь о Рисе! — с негодованием воскликнула она. — Если в обществе узнают правду о тебе, то все от тебя отвернутся! И виновен во всем будет твой муженек. Зачем он заставил тебя жить под одной крышей со своей любовницей? Что он надеялся выиграть от этого?

— Не знаю, — прошептала Хелен. — Мне не нужно было соглашаться на его условия.

Некоторое время подруги сидели молча.

— Но вы-то, надеюсь, будете принимать меня? — дрогнувшим голосом спросила Хелен.

— Не говори глупостей! — воскликнула Эсме. — Мы непременно все уладим. Вот увидишь. Может быть, я попрошу Себастьяна вызвать Мейна на дуэль…

— Нет, лучше я попрошу Кэма просто набить ему морду, — сказала Джина. — Кэм сломает ему нос и заставит отказаться от своих слов.

В глазах Джины зажегся кровожадный огонек. Теперь она не походила на сдержанную аристократку. Хелен выдавила улыбку.

— Рис и сам может поколотить Мейна, если это будет необходимо, — сказала она. — Но дело в том, что даже если Мейн и откажется от своих слов, то ему все равно никто не поверит. Я навеки опозорена, моя репутация погублена.

— А где Рис? — спросила Эсме.

— Я не хочу, чтобы он знал о том, что случилось, — предупредила Хелен. — Сначала мне самой надо во всем разобраться.

— У Риса тоже не лучшая репутация в обществе, — язвительным тоном заметила Джина. — Тем не менее это никогда не мешало ему выезжать в свет.

— Не будем сетовать на несправедливость жизни, — сказала Эсме. — Давайте лучше подумаем, как нам выйти из этого трудного положения.

— Все это мне не нравится, Гаррет, — заявила не на шутку разгневанная Гризелда Уиллоби.

Она стояла посреди кабинета брата, одетая в платье из голубой тафты. Платье было отделано белоснежными кружевами.

Сидевший за письменным столом Мейн поднял глаза на сестру и нахмурился.

— А кому это нравится, Гризелда? — промолвил он. — Вся эта история просто отвратительна.

Подойдя ближе к брату, она начала снимать голубые перчатки.

— Давай говорить по существу, — потребовала она, бросив одну из них на край стола.

— А я и говорю по существу, — заметил он.

— Во всей этой истории самым отвратительным являешься ты, — заявила Гризелда.

И ее вторая перчатка упала на полированную столешницу из красного дерева.

Мейн грозно посмотрел на Гризелду. В глубине души он был согласен с ней, но не желал выслушивать упреки младшей сестры.

— Прости, если я чем-то обидел тебя, — холодно промолвил он.

— Ты ведешь себя как последний хам! — воскликнула Гризелда, даже не подозревая, что повторяет слова Джины. — Мне стыдно за тебя!

— Ради Бога, Гриззи, успокойся…

Разгневанная Гризелда направила на него указательный палец.

— Не смей называть меня Гриззи, — ответила она сквозь зубы. — Выродок! Я не знаю точно, что произошло вчера вечером между тобой и Хелен Годуин, но могу предположить, что она дала тебе отставку! До вчерашнего вечера ты с благоговением говорил о ней. И вдруг стал распространять грязные слухи об этой женщине! Это низко, Гаррет! Низко и не достойно тебя! Встав, Мейн подошел к камину.