Элоиза Джеймс - Изящная месть

Том почувствовал, что может сейчас вспылить.

— Я никогда не осуждал тебя, — немного успокоившись, заговорил он. — Это от отца ты постоянно слышал упреки, но ведь наш отец уже умер, Рис, не забывай об этом. Он и понятия не имел, что ты спишь с оперной певичкой, тем более что она живет в комнате нашей матери.

На мгновение в помещении установилась мертвая тишина, а потом Рис отрывисто рассмеялся, и его смех прозвучал как-то неестественно.

— Я завидую тебе, Том. Тебе всегда все ясно и понятно. А я вообще никогда не вспоминаю отца. Что касается Лины… она живет у меня потому, что мне так хочется. Она спит в комнате нашей матери потому, что мне это удобно.

Том фыркнул.

— Ты заблуждаешься, Рис, — возразил он. — Ты поселил Лину в своем доме, чтобы досадить отцу. Но он уже давно умер.

— Я люблю Лину, — заявил Рис. — Надеюсь, ты уже успел познакомиться с ней? Она понравилась тебе, братишка? Лина просто прелесть!

— Ты собираешься завтра выставить ее за дверь? — спросил Том, не скрывая своего недовольства братом. — Ведь тебе надо освободить спальню для Хелен.

— Такова жизнь, мой дорогой, — пожав плечами, заметил Рис.

— А ты подумал о том, куда она пойдет?

— Такой развратный человек, как я, не беспокоится о подобных пустяках, не так ли? Думаю, она займется проституцией, превратится в уличную шлюху. Если тебе жаль Лину, ты можешь попытаться пристроить ее в какой-нибудь приют для сбившихся с пути особ женского пола.

— Твои попытки уколоть меня напоминают привычки нашего отца. Похоже, ты все еще находишься под его влиянием, — заметил Том.

Рис зло прищурился.

— Если тебе это не нравится, окажи на меня свое влияние. Ты же священнослужитель! Посоветуй, что мне делать сейчас с бывшей любовницей? Впрочем, я понимаю, что не заслуживаю снисхождения. По твоему мнению, я не должен был прелюбодействовать, не правда ли? О, я совсем забыл, что это смертный грех!

Том повернулся, собираясь выйти из библиотеки.

— Я не сомневаюсь, что ты заранее все хорошо обдумал и прекрасно знаешь, куда отправится Лина после того, как ты выставишь ее за дверь. Нет смысла обсуждать этот вопрос, — сказал он и сердито выпалил: — Не понимаю, как тебя еще земля носит! Тебе не совестно было развращать такую девушку, как Лина?

— Я по крайней мере не делаю ничего ужасного и стараюсь не пятнать доброе имя своей семьи. Впрочем, как и ты. Неужели ты не мог снять этот проклятый ошейник, отправляясь в большой порочный город? — спросил Рис, имея в виду белый пасторский воротничок брата.

— Я же священник, — пожав плечами, оправдывался Том.

— Ну и что? Мне кажется, что если ты снимешь этот воротничок, то хотя бы на время потеряешь способность читать свои бесконечные морали. Мне просто жаль, что ты зря сотрясаешь воздух. — Глаза Риса метали молнии. — Знаешь, братец, послушав тебя, я передумал… Я оставлю распутную девицу в своем доме. Пусть Хелен живет с ней под одной крышей. Она будет спать в дальней комнате, а Лина в спальне, смежной с моей. Мне надо, чтобы Лина всегда была рядом. Что ты об этом думаешь?

Том молчал, вцепившись в ручку двери. Он был в такой ярости, что на мгновение потерял дар речи.

— А как же Хелен? — взяв себя в руки, наконец заговорил он. — Она же твоя жена! Ты только что сообщил мне, что хочешь произвести на свет наследника.

— Да, я действительно хочу подарить Хелен ребенка, — сказал Рис. — Когда она родит, я переселю ее на третий этаж. Там находится детская, там ей и самое место.

Том рывком распахнул дверь и быстро вышел из библиотеки. «Рис не сделает этого, — внушал он себе, — все это пустые угрозы. Он просто не способен быть самим собой и постоянно притворяется, изображая развратника. Во всем виноват отец! Черт бы его побрал!»

Если преподобный Холланд употреблял такие крепкие выражения, как «черт побери», то у него скорее всего были на то весьма веские основания. Пройдя коридор, он вышел в вестибюль и начал подниматься по лестнице, хотя ему хотелось ринуться снова в библиотеку и наброситься на Риса. С каким удовольствием он подрался бы с ним! Но Том не мог позволить себе это, хотя Рис напрашивался на драку, доводя брата до белого каления.

В прошлом Рис своими колкостями часто выводил Тома из себя. Том даже как-то сломал брату нос в одной из потасовок, а Рис раза три ставил синяки под глаз Тому.

Отец обычно натравливал своего благочестивого сына на безбожного и с наслаждением наблюдал за драками, подливая масла в огонь. Характеристики, которые давал им отец, не соответствовали действительности, но Рис постепенно начал вести себя так, чтобы ни в чем не походить на Тома.

«Я не хочу быть благочестивым в ущерб своему брату, — думал Том. — Ведь чем праведнее я веду себя, тем сильнее Рис стремится стать моей противоположностью».

Заглянув в детскую, он убедился, что Мэгги спит. Том не смог уложить плачущую девочку в кроватку, хотя дал ей простыню, и она устроила себе гнездышко в углу комнаты. Мэгги мирно посапывала, и Том, вздохнув с облегчением, направился в свою спальню. Если бы его жизнь сложилась иначе, он мог бы сейчас лежать в постели с такой певчей птичкой, как Лина.

Однако Тому трудно было представить себе подобную картину. И дело было вовсе не в пасторском воротничке. Он знал, что такая женщина, как Лина, никогда не влюбится в него.

Рис спустился к завтраку в дурном расположении духа. Ему хотелось поскорее выдворить брата из Лондона, ведь из головы не выходили замечания Тома, взбесившие его вчера. Этой ночью он плохо спал и много думал о брате. Неужели Том был прав и присутствие Лины в доме было каким-то образом связано с их покойным отцом? И все же Рис пришел к заключению, что Том излишне драматизирует события. У Тома, вероятно, помутился рассудок от постоянного чтения проповедей, поэтому он стал приписывать отцу то, чего никогда не было.

Толкнув дверь, ведущую в столовую, Рис в изумлении замер на пороге. Лина сидела во главе стола. Слава Богу, что она явилась к завтраку не в неглиже, а прилично одетой. Но еще больше Риса поразил тот факт, что рядом с Томом сидела маленькая девочка, очень похожая на него.

— Почему ты не сказал, что у тебя есть ребенок? — возмущенно воскликнул Рис, переводя взгляд с девочки на брата.

Малышка была точной копией Тома в детстве. Рис быстро сообразил, что его брат, должно быть, лет пять назад соблазнил какую-нибудь наивную девицу из церковного хора. У Риса даже голова пошла кругом. Кто бы мог подумать, что у святоши Тома был внебрачный ребенок!

— Это Мэгги, — сказал Том, погладив девочку по голове. — И она вовсе не моя дочь.

Мэгги взглянула на Риса.

— Я живу у миссис Фишпоул, — заявила она.

— Жила, — поправил ее Том.

Рис кивнул. Ну конечно! Мэгги была одним из тех несчастных бездомных существ, которых Том часто подбирал на улице и тащил к себе в дом. Только раньше это были животные, а теперь, став священником, Том давал приют обездоленным людям. Вздохнув, Рис сел за стол и знаком приказал Лику подать ему омлет.

— У тебя прекрасный повар, — похвалил Том брата.

— Ты, наверное, уже познакомилась с моим братом? — обратился Рис к Лине.

Она кивнула, откусив кусочек от гренок. Должно быть, Лина снова села на диету, надеясь похудеть. Рис никогда не одобрял этого, поскольку в такие периоды его сожительница превращалась в настоящую мегеру. Если сравнивать Хелен и Лину, то последняя могла действительно показаться довольно полной. Да, объем талии у нее был вдвое больше, чем у Хелен, но любовницу Риса нельзя было назвать грузной.

Рис не любил тянуть кота за хвост, думая, что пропасть надо преодолевать одним прыжком. Его бескомпромиссная честность порой доходила до жестокости. Он знал, что именно это способствовало распаду его брака, но предпочитал оставаться верным своей натуре.

— Я решил вернуть Хелен домой, — заявил он без лишних предисловий и подцепил на вилку кусочек омлета.

— Неужели ты действительно хочешь сделать это? — спросил Том. — Честно говоря, я не поверил тебе, когда ты вчера вечером сообщил мне о своих намерениях.

Лина замерла, опустив руку с гренками.

— Ты имеешь в виду свою жену? — растерянно спросила она.

Рису на мгновение стало жаль Лину, но тут он заметил радостный огонек в ее глазах. Он уже давно подозревал, что Лина умирала от скуки в его доме и была бы не прочь изменить свою жизнь. Наверняка она хотела бы вернуться в театр, если б Рис согласился выплачивать ей хорошее содержание. Рис уже давно понял, что Лина разочаровалась в нем точно также, как он в свое время разочаровался в Хелен.

— Я не собираюсь выставлять тебя за дверь, — сказал он, цепляя на вилку кусочек омлета, и добавил: — Тебе даже не понадобится переезжать в другую спальню. Я решил, что Хелен поселится на третьем этаже, рядом с детской.

— У меня были свои планы на детскую, — вмешался в разговор Том. — Я бы хотел, чтобы там жила Мэгги. Впрочем, мне не о чем беспокоиться. Хелен никогда не согласится переехать в этот дом, слишком абсурдные условия ты выдвигаешь.

Рис вспомнил вчерашнюю встречу с женой. В ее глазах таилось выражение боли, она всем сердцем желала родить ребенка. Это Рис заметил сразу же.

— Ошибаешься, она непременно переедет ко мне, — возразил Рис брату.

— Ты бредишь! — не поверил Том.

— Нет, Когда-то я прогнал ее из своего дома, а теперь позову назад.

Лина вдруг расхохоталась.

— Ты хочешь, чтобы я жила в спальне твоей жены? — спросила она. — А с чего ты взял, что она уступит мне ее, а сама согласится поселиться на третьем этаже? Может быть, ты считаешь, что хорошо знаешь женщин?

— Нет, я так не считаю. Но Хелен я знаю очень хорошо.

— Почему ты так самоуверен? — набросился Том на брата. — С какой стати Хелен будет так унижаться и выставлять себя в глазах лондонского общества полной идиоткой, потакающей порокам своего мужа? Я не думаю, что она сохнет по тебе, что на все согласна ради того, чтобы жить с тобой под одной крышей.