- Я нормально выгляжу? – спросила я, нервничая.

- Ты просто загляденье, девочка, - тепло ответил он.

- А красная помада… не слишком красная?

- Нет. Идеально.

- Я надеюсь, Гай тоже так подумает.

- Да он просто сумасшедший, если не согласится.

Я засмеялась, но мой смех угас от звука шагов за дверью. Я повернулась и увидела Гая, стоящего там. Он был неподвижен. Мы пристально смотрели друг на друга. Внезапно что-то появилось в его глазах, но оно так же быстро исчезло, и я уже не могла быть уверена, что действительно это видела. Я неуверенно улыбнулась. Его чувственные губы тоже дрогнули. А в его маске отражались огоньки зажженных свечей.

- Спасибо за платья и туфли.

Он вошел в комнату и встал в футе от меня. И, протянув руку, коснулся моих губ.

- Помада, - сказал он изумленно.

- Мисти од…

Он остановил меня, прислонив палец к моим губам.

- Ты выглядишь потрясающе.

Чем дольше он смотрел на меня, тем сильнее мою кожу покалывало, и небольшая волна жара заструилась по моему телу, скапливаясь в моей сердцевине. Я с трудом сглотнула, а он положил руку на мою талию и направил меня в сторону моего места. Я села, наблюдая, как он занял свое с легким изяществом. Гай был одет в серую шелковую рубашку, белый смокинг и черные брюки. Он выглядел очень уверенно и утонченно. Мистер Фэллоуз налил вина сначала в мой бокал, а затем в его. Гай поднял свой бокал.

- За помаду.

Я подняла свой.

- За помаду.

Мы выпили. По какой-то непонятной причине я нервничала. Я поставила бокал, а мистер Феллоуз покинул комнату, чтобы принести первое блюдо.

- Мисти сказала, что ты видела призрака.

- Ммм.

- Что за призрак? – с любопытством спросил он.

- Женщина. Я никак не могу рассмотреть ее лицо.

- Она тебя пугает?

- Нет, такое ощущение, что я связана с ней… немного.

- Что она делает, когда появляется?

- Она плачет по своему ребенку.

Он напрягся, его взгляд вдруг стал мрачным.

Я поспешила добавить:

- Мистер Феллоуз сказал мне, что это, возможно, была графиня Изабелла. Ее ребенок умер, и несмотря на то, что она оставила указания, чтобы ее сердце вырезали и похоронили вместе с ее ребенком, ее муж не сделал этого, и поэтому она до сих пор беспокойно скитается.

- Это звучит словно готический миф.

- Нет, так написано на ее надгробии. Она просила об этом. Мы должны выкопать кости ребенка и захоронить их вместе с ее костями.

Он посмотрел на меня так, будто я спятила.

- Я не буду делать ничего подобного.

- Это то, чего она хочет, - настаивала я.

Мистер Феллоуз вошел с первым блюдом. Он поставил тарелку с едой, слишком красивой, чтобы ее есть, и сказал:

- Хвосты лангустов с пармезановыми клецками и трюфельной эмульсией.

- Приятного аппетита, - сказал Гай.

- Приятно аппетита, - ответила я, и мы съели это и выпили вино, а потом пили чай с жасмином и ели копченую оленину, консервированные ягоды черники и черный чеснок.

Когда ужин закончился, мистер Феллоуз пожелал нам спокойной ночи и ушел, закрыв за собой дверь.

Гай встал, подошел ко мне и, потянув меня за руку, поднял с места. Воздух вокруг нас мгновенно изменился. Я посмотрела ему в глаза. Желание, горячее и настойчивое, пылало в них.

Он стянул вниз лиф моего платья, выставляя мою обнаженную грудь на свое обозрение, и, подняв меня за талию, положил на стол, осторожно опуская  на его поверхность, пока я не легла так, что мои ноги свисали с края.

Не отрывая от меня глаз, он принес бутылку шампанского из ведерка со льдом и не спеша вылил содержимое бутылки на меня. Охлажденная жидкая пена забрызгала мою грудь и грудную клетку. Я ловила ртом воздух, мои мышцы сжимались и сокращались от холода, и он, наклонив голову, слизывал и всасывал холодные пузырики с моей кожи. Его рот и язык были настолько горячими и волнующими на моей охлажденной коже, что мои бедра стали влажными от возбуждения.

Он захватил зубами мой сосок, и я задрожала с головы до ног от предвкушения и возбуждения. Он практически до боли прикусил его и потянул вверх, потянув тем самым меня за собой, пока я не выгнулась и неустойчиво оперлась на локти. Его зубы выпустили мой ноющий сосок. Дыхание, которое я задержала, вырвалось из меня со стоном.

- Мне нравится, когда ты стонешь.

Я медленно облизала губы.

- Покажись мне, - потребовал он хрипло.

Я сжала пальцами материал своего платья на уровне бедер и медленно, дюйм за дюймом, потянула его вверх по моим бедрам. Его глаза были прикованы к моему движущемуся подолу. При виде моей обнаженной киски его глаза быстро встретились с моими.

- Отлично, - сказал он.

Я ничего не ответила.

- Что же дальше?...

Я подняла обе ноги вверх, уперлась туфлями ему в грудь и затем позволила своим ногам раскинуться в стороны.

Он засмеялся.

- А ты быстро учишься, - сказал он, жадно глядя на мою открытую киску.

Холодный воздух обдувал мои слегка набухшие обнаженные губки.

- Прекрасная, - тихо проговорил он и посмотрел мне в глаза. Его глаза были подобны двум огонькам. Раскаленные и золотистые. Они были восхитительны и прекрасны. Осознание того, что я выставлена ему напоказ, еще больше возбудило меня, и моя киска начала пульсировать.

Кончики его пальцев приземлились на внутреннюю сторону моих бедер. Они легко двигались вверх. Там, где они касались меня, моя кожа горела. Он задержался прежде, чем достиг моей пульсирующей сердцевины.

- Чего ты хочешь, маленькая чайка?

Я покачала головой, не в силах произнести ни слова.

- Нечего сказать?

Я покачала головой.

- Ты знаешь, чего я хочу?

Я снова покачала головой.

- Я хочу удерживать тебя открытой и вылизывать на протяжении многих часов. А затем я хочу, чтобы ты кончила мне в рот, хочу испить все твои соки, а потом трахать тебя до тех пор, пока ты не начнешь всхлипывать.

Я закусила губу.

- Слишком грязно для тебя?

Я отрицательно покачала головой.

- Я тоже так думаю.

Он наклонил голову и начал лизать и сосать мою киску, пока я не взорвалась и не кончила ему в рот. Как и обещал, он вылизал все и снова начал свою пытку с настоящим и неистовым голодом, пока я не начала истекать, пока не стала опьяненной ощущениями и пока не начала думать, что мое тело больше не сможет вынести и секунды его языка.

- Пожалуйста, - умоляла я, мой голос прозвучал подобно легкому ветерку.

Его пальцы сжали мои бедра, и его сильные руки потянули меня к самому краю стола.

- Ты чертовски сексуальна, - пробормотал он и погрузил свой толстый, твердый член в меня, снова и снова трахая, пока я не начала всхлипывать от освобождения.

Я лежала на столе, истощенная, с затуманенным разумом, с платьем, собранным вокруг моей талии, волосами в беспорядке, обнаженной грудью, широко расставленными ногами и его вытекающим из меня семенем. Он смотрел на меня остекленевшим взглядом, пока натягивал брюки и застегивал их. Интересно, как я выглядела. Скорее всего, как сексуальная рабыня, которую только что по полной использовал ее хозяин.

Он посмотрел на мои раздвинутые ноги, и я увидела, как в его глазах снова вспыхнуло желание, такое же сильное, как и в самом начале ночи. Я дождалась, когда он встретится со мной взглядом.

- Ничего страшного, если ты не хочешь помочь моему брату, но ты можешь хотя бы позволить Мисти отправлять письма, которые я буду ему писать?

Я увидела, как выражение его глаз изменилось. Но все исчезло, как только я моргнула. Его взгляд как будто закрыли шторками, он стал пустым. Гай двигался с убийственной грацией, быстро уходя от меня. В дверях он обернулся, но не полностью.

- Отдай мне завтра конверт.

И ушел прежде, чем я успела его поблагодарить.

Глава 19

Хоук

Я поднимался по крутой лестнице башни на самый верх. Открыв дверь, на мгновение остановился в дверях, всматриваясь. Это была пустая комната, в которой стояли лишь узкая кровать, деревянный стол и стул, но это было место, которое приносило мне успокоение в прошлом. Когда я только въехал в этот замок, то провел большую часть своих дней здесь. Одинокий и пьяный.

Это были мрачные дни.

После аварии, когда внешний мир стал сильно отличаться от привычного, стал слишком пугающим для восприятия, я часто сидел за этим столом и пил до тех пор, пока не переставал чувствовать боль. Затем я ложился на эту неудобную кровать со сломанными пружинами, закрывал глаза и полностью очищал свой разум, представляя парусник в открытом океане. Вся моя концентрация была полностью направлена на ветер в моих парусах, чтобы удержать лодку в вертикальном положении и нестись по волнам.

Там никогда не было никого, кроме меня. Я никогда ни в ком не нуждался, пока был в открытом океане, лишь жар полуденного солнца опалял мою кожу. Вся моя боль, тревоги, страхи и внушающая ужас ярость просто исчезали на несколько часов. В маленькой лодке был только я, совершенно свободный и связанный со стихией.

Но те мрачные дни прошли, и у меня уже не было необходимости приходить сюда.

Я закрыл дверь и подошел к столу. На нем было только два предмета. Бутылка бурбона и бокал. Я сел за стол и налил себе выпить. Выпив, я с удовлетворением ощутил жжение внутри и налил еще. Несколько капель алкоголя пролилось на стол. Я рассеянно стер их пальцем. Сегодня боль была. Новый вид. Свежая боль.

Я дотронулся до своего лица: было мерзкое ощущение. Кожа плотная и жесткая, ничего не чувствующая – каждое нервное окончание поджарилось. Я хорошо помнил, как моя кожа стала закручиваться, подобно страницам горящей книги. Долгое время я даже не хотел смотреть, как выглядит мое лицо, или прикасаться к нему. Изменения были слишком радикальными. Я считал, что меня больше никогда не будет волновать то, как я выгляжу. Но теперь моя внешность снова имела значение. Из-за нее.