Боже, как же я была глупа, когда думала, что выгляжу привлекательной женщиной в этом прекрасном платье! И как было еще глупее вообразить, что он, знавший столь многих красивых женщин, будет помнить обо мне, находясь рядом с такой красавицей. И вдруг я услышала, как он произнес мое имя:

– Мадемуазель Лоусон ответит на этот вопрос.

Я подняла голову, и наши взгляды встретились.

То ли он был мной недоволен, то ли просто решил позабавиться.

Скорее всего недоволен тем, что я потащила его дочь в это рождественское утро отведать праздничное блюдо в доме людей, которые работали на его полях. Мадемуазель де ла Монель тоже бросила взгляд в мою сторону. Холодный, оценивающий взгляд бледно-голубых глаз. Она была явно раздражена, ибо уже второй раз за вечер была вынуждена обратить на меня внимание.

– Да, мадемуазель Лоусон, – продолжал граф. – Вчера вечером мы осматривали картину, и гости восхищались тем, что вам удалось сделать с одной из моих прародительниц. Как много долгих лет она была скрыта от нас под темным слоем пыли и грязи. А теперь явилась нам во всей своей красоте, равно как и ее изумруды. Это те самые изумруды...

– ... Которые снова, как и всегда, вызывают всеобщий интерес, – закончил фразу Филипп.

– И вы, мадемуазель Лоусон, на этот раз именно вы пробудили этот интерес. – Он посмотрел на меня с напускным раздражением.

– А разве у вас они не вызывают интереса? – спросила я.

– Кто знает? Не исключено, что при очередной вспышке такого интереса изумруды могут быть наконец найдены. Вчера, когда мы любовались картиной, кто-то предложил организовать еще одни поиски, и все поддержали эту идею. Так что придется подчиниться. И вы, конечно, должны в них участвовать.

Мадемуазель де ла Монель взяла его под локоть.

– О, мне будет так страшно бродить по этому замку... одной.

Кто-то заметил, что ей вряд ли позволят это сделать. В ответ раздался дружный смех, который не оставил равнодушным даже графа. Когда он снова взглянул на меня, искорки смеха все еще плясали в его глазах.

– Поиски сокровищ просто ради забавы. Вам позже сообщат подробности. Мы собираемся приступить к ним довольно скоро, потому что не знаем, как долго они продлятся. Готье все утро готовит указатели.

Поиски сокровищ начались почти час спустя. Каждому вручили записку с первым указателем, с помощью которого нужно было понять из зашифрованного текста, куда идти дальше, чтобы отыскать следующий указатель. Если вы находили это место, вас ждала целая стопка записок, из которых следовало выбрать одну, с изображением следующего указательного знака. Тот, кто первым обнаружит самый последний указатель, считается победителем.

Кругом стоял гул голосов, то и дело раздавались громкие возгласы – это гости читали записки с первыми ориентирами. Некоторые отправились на поиски парами. Я не видела ни графа, ни Филиппа, ни Женевьевы и чувствовала себя так, будто оказалась в чужом доме среди незнакомых мне людей. Никто ко мне не подходил и не обращался. Может быть, они считали, что женщине, которая находилась в замке только для того, чтобы реставрировать картины, совершенно не обязательно присоединяться к их забавам.

Я увидела одну пару – молодых женщину и мужчину, которые, взявшись за руки, выскользнули из зала, и тут до меня дошло, что целью этих потешных поисков было вовсе не стремление найти все указатели, а дать возможность гостям пофлиртовать друг с другом.

Я решила ознакомиться со своей запиской и прочитала: «Идите и выразите почтение, затем напейтесь, если испытываете жажду».

После минутного размышления все оказалось очень просто. Выражать почтение или приносить присягу было принято при королевском дворе, а во дворе замка был колодец.

Я вышла из замка, подошла к окружавшему колодец парапету, под одним из больших камней которого были спрятаны ориентиры. Я вытащила один из них и поспешила обратно в замок. Взглянув на следующий указатель, я отправилась на верх башни. По случаю поисков замок был освещен укрепленными на стенах свечами.

К тому времени, когда я нашла три ориентира, игра полностью захватила мое воображение. Я поймала себя на том, что полностью отдаюсь охоте за сокровищами, – хотя это была всего лишь игра, но в нее играли в таком великолепном старинном замке!

Шестой ориентир привел меня в подземелье, где я уже была однажды вместе с Женевьевой. Ведущая в подземелье лестница была освещена, поэтому я была уверена, что непременно найду где-нибудь там следующий указатель.

Держась за веревочные перила, я спустилась вниз. Подземная тюрьма. Нет, вряд ли здесь мог быть спрятан следующий указатель – поблизости не было никакого источника света. А Готье не мог бы оставить ориентир в таком мрачном и темном месте.

Я уже собралась подняться, как вдруг где-то наверху раздался женский голос:

– Но Лотэр... дорогой мой...

Я отступила в темноту, хотя в этом не было никакой необходимости, они не собирались спускаться вниз.

– Я хочу иметь счастье видеть вас здесь... всегда, – услышала я голос графа, такой неожиданно нежный и проникновенный.

– Но вы подумали, каково будет мне... жить с вами под одной крышей?

Что же мне делать? – растерялась я. Стоять здесь и невольно подслушивать предосудительно. А если подняться по лестнице и встретиться с ними лицом к лицу – это поставит в затруднительное положение всех троих. Может быть, они скоро уйдут и никогда не узнают, что я слышала их разговор. Женский голос принадлежал мадемуазель де ла Мо-нель, и она разговаривала с графом так, будто он был ее любовником.

– Моя дорогая Клод, так будет гораздо лучше...

– Ах, если бы это были вы, а не Филипп...

– Тогда вы не были бы счастливы. И никогда не чувствовали себя уверенно и в безопасности.

– Не думаете ли вы, что я стала бы опасаться, что вы можете меня убить?

– Вы не понимаете. Снова возникнет скандал. И вы не представляете, как это неприятно. Это будет та самая червоточина, которая потом разрушит абсолютно все.

– Так, значит, вы хотите устроить этот фарс с Филиппом и мной?

– Повторяю, так будет для вас гораздо лучше. А теперь нам пора возвращаться. Но только не вместе.

– Лотэр, пожалуйста... еще минутку. Наступила тишина, и я могла лишь представить, как они обнимают друг друга. Затем раздались удаляющиеся шаги, и вот я осталась совершенно одна в кромешной темноте.

Я медленно поднималась по лестнице, не думая уже ни о каких указателях. Я узнала о том, что граф и мадемуазель де ла Монель были любовниками – или любили друг друга – и что он не женится на ней. Человек, о котором говорили, что он стал причиной смерти своей первой жены, всегда будет находиться под пристальным вниманием и подозрением, если женится во второй раз. Возникла бы очень сложная и деликатная ситуация, с которой могла справиться только очень решительная женщина, беззаветно и преданно любящая графа. Не думаю, что к этой категории можно было бы отнести мадемуазель де ла Монель. Возможно, он тоже знал это, ибо был человеком, в котором трезвый ум всегда одерживал верх над пылким сердцем.

Итак, если я правильно поняла, в его планы входило женить Филиппа на мадемуазель де ла Монель, чтобы тем самым получить возможность держать ее постоянно в замке. Это был очень циничный план, но таков был и сам граф. Это очень и очень в духе мужчин, говорила я себе с горечью. На протяжении многих веков короли находили любезных и почтительных мужей для своих любовниц, потому что не могли – или не хотели – жениться на них сами.

Я испытывала почти отвращение. Лучше бы я вообще никогда не приезжала в этот замок! Если бы я могла исчезнуть отсюда... Принять, например, предложение Филиппа и отправиться работать в дом отца мадемуазель де ла Монель... Но разве это был выход из положения? И надо же было случиться такому совпадению, чтобы он предложил поехать работать именно в ее дом! У меня был только один путь к отступлению – обратно в Англию. Я все время прокручивала в голове эту идею, прекрасно зная, что добровольно никогда не покину замок. К этому меня надо будет принудить.

И что мне за дело до темных любовных делишек распутного французского графа? – спрашивала я себя. Совершенно никакого!

Чтобы убедить себя в этом, я взглянула на очередной указатель. Он направлял меня не в подземелье, а в оружейную – в ту самую комнату, под которой находилась камера забвения. Я надеялась, что мне не придется спускаться по веревочной лестнице, – Готье не мог оставить там следующий ориентир. И оказалась права. Я нашла предмет своих поисков под подоконником. Текст на бумажке предписывал мне собрать все предыдущие записки и отправиться в банкетный зал, поскольку на этом моя охота за драгоценностями завершалась.

Когда я прибыла в указанное место, то обнаружила там Готье, который сидел за столом и потягивал вино. Увидев меня, он вскочил с места и воскликнул:

– Только не говорите, мадемуазель Лоусон, что вам удалось отыскать все ориентиры!

Я ответила ему утвердительно и протянула свои записки.

– Прекрасно, – сказал он, – вы первая, кто завершил поиски.

– Возможно, – сказала я, думая о мадемуазель де ла Монель и графе, – что другие просто не очень старались.

– А теперь последнее, что вы должны сделать, – отправиться вон в тот кабинет и взять там сокровище.

Я пошла туда, открыла ящик, на который он мне указал, и обнаружила внутри небольшую картонную коробочку.

– А теперь будет торжественное представление, – сказал Готье.

Он поднял колокольчик и начал звонить. Это был сигнал окончания охоты, услышав который все должны были вернуться в зал.

Прошло некоторое время прежде, чем все собрались в зале. Я заметила, что некоторые выглядели несколько более румяными, а их прически слегка растрепанными. Граф, как всегда, был холоден и неприступен. Он вошел один, и я заметила, что мадемуазель де ла Монель появилась под руку с Филиппом.

Узнав, что победительницей оказалась я, он подмигнул, не скрывая своей радости.