Хотя не много требовалось прозорливости, чтобы понять: причиной его беспокойства была Бранди. И ее загадочные отношения с его сводным братом. Он знал Дезмонда как недалекого, завистливого человека, слишком погруженного в себя, чтобы чувствовать чужую боль, если только он не мог извлечь пользу.

Когда-то Бранди презирала этого человека, а теперь отзывалась о нем как о твердом и надежном: «воплощение силы», если быть точным. Видимо, Дезмонд здорово переменился за последние четыре года. Или нет?

— Добрый вечер, мастер Квентин. — Навстречу хозяину поспешил дворецкий Бентли, в его лице угадывалось беспокойство. — День был тяжелый, как вы и предполагали?

— Да, Бентли. — Квентин потер виски. — Ты не нальешь мне чего-нибудь? Нужно как-то подкрепить силы.

— В гостиной вас уже ждет рюмка коньяка, — сообщил Бентли, принимая у Квентина плащ и перчатки. Увидев, что хозяин явно удивлен, он в ответ изогнул бровь. — Когда я увидел вашу карету, то взял на себя смелость приготовить не только напитки, но и легкую закуску. Не сомневаюсь, что после завтрака у вас крошки во рту не было.

Квентин усмехнулся:

— Я и забыл, как хорошо ты меня знаешь.

Дворецкий хмыкнул:

— Вы с двухлетнего возраста одинаково переживаете неприятности — отказываетесь от еды.

— Недостаток, с которым ты постоянно боролся.

— И буду бороться впредь, если смогу. — Бентли жестом указал на гостиную. — Ужин ждет вас, если вы готовы.

Квентин уставился в глубину плохо освещенного коридора, испытывая нерешительность.

— А знаете, — небрежно заметил Бентли, — так удачно получилось: я переделал все дела на сегодняшний день и как раз собирался немного отдохнуть. Вы не хотите, чтобы кто-нибудь составил вам компанию?

Квентин почувствовал огромное облегчение.

— На самом деле хочу, Бентли. — Он бросил на дворецкого понимающий взгляд. — Ты не смог бы выбрать для отдыха лучшее время — при известной доле удачи, разумеется.

— Разумеется. — По лицу Бентли скользнула тень улыбки. — После вас, сэр.

Теплая гостиная, приветливо освещенная, приятно отличалась от мрачного холла. Холодный барашек под мятным соусом источал вкусный аромат, рядом с тарелкой стояла корзинка с глазированными булочками и, само собой, долгожданная рюмка коньяка.

Подойдя к сервировочному столику, Квентин оглядел комнату, замечая все заботливые старания Бентли вплоть до уютно мерцавшего огня в камине.

— Спасибо, друг мой, — просто сказал Квентин, поднимая рюмку в его честь.

— Не за что, сэр. — Бентли прокашлялся, сцепив руки за спиной. — А мастер Дезмонд вернется сегодня? Квентин сделал глоток.

— В ближайший час или два — нет. Он отвозит Бранди в Изумрудный домик.

— Но он будет и дальше жить в Колвертоне? Квентин замер, поднеся рюмку ко рту.

— Странный вопрос. Конечно, он и дальше будет жить в Колвертоне. Где же еще ему жить? В конце концов его только что объявили герцогом.

На лице вышколенного Бентли промелькнуло удивление.

— Вы сказали, сэр, он новый герцог?

— Да, — вздохнул Квентин. — Я знаю, придется к этому привыкать, Бентли, но отца больше нет. Чем раньше мы смиримся с этой мыслью, тем лучше.

— Мистер Хендрик огласил сегодня завещания или нет?

— Огласил, — кивнул Квентин. — Документы не содержали никаких сюрпризов. Дезмонд примет титул отца и ведение всех дел, с которыми, я уверен, он справится превосходно. — Повернувшись, чтобы наполнить рюмку, Квентин пропустил изумленный взгляд Бентли. — Он также будет присматривать за делами Ардсли и… — Квентин запнулся. — Я неправильно выразился, Бентли. Один сюрприз все-таки был. Отныне Дезмонду предстоит нести ответственность не только за дела Ардсли, но и за его дочь.

— Мисс Бранди?

— Да. Отец был назначен ее опекуном, а его преемником — Дезмонд. Вот и получилось, что теперь он будет присматривать за Бранди.

— Понятно. — Бентли задумчиво сжал губы. — А как мисс Бранди отнеслась к этой новости?

— Точно не скажу. Она чрезвычайно тяжело переживает все три смерти и пока не пришла в себя. По правде говоря, я даже не уверен, поняла ли она, о чем говорил Хендрик.

— А как же Изумрудный домик? Герцог и герцогиня оставили его мисс Бранди?

— Нет, они завещали его мне. Но при данных обстоятельствах я бы хотел, чтобы там и дальше жила Бранди. Ты же видел, в каком она душевном состоянии. Выселить ее из домика было бы более чем жестоко. К тому же куда ей идти — обратно в Таунзбурн? Там ее ждет только боль и пустота.

— Согласен, сэр. Но где будете жить вы?

— В общем-то мой дом здесь, в Колвертоне. Здесь я и останусь, пока буду в Англии.

— Вы планируете вернуться на континент?

— Да, когда понадоблюсь.

В комнате повисло напряженное молчание.

— Присаживайтесь и поешьте, мастер Квентин, — наконец произнес Бентли. — Вам нужны силы.

Квентин послушался. Он рассеянно жевал, а его встревоженные мысли были где-то далеко.

Прошло довольно много времени.

— Бентли… — в конце концов нарушил молчание Квентин, проглотив последний кусок и отодвинув пустую тарелку. — Пока я был в отъезде, здесь многое переменилось?

— Переменилось? — Секундное замешательство было очень красноречивым. — Вы говорите о чем-то конкретном, милорд?

— Нет… Да. — Квентин испытующе посмотрел на дворецкого. — Я говорю о Дезмонде. С ним самим или в его взаимоотношениях с людьми что-то изменилось за последнее время?

Бентли неловко кашлянул.

— Я не вполне уверен, как ответить на этот вопрос, мастер Квентин, — пробормотал он; лишь на долю секунды самообладание подвело его.

Этой малости было достаточно.

— А мне кажется, ты отлично знаешь, как ответить на него. — Квентин решительнее, чем прежде, был готов докопаться до правды. — Бентли, я прошу рассказать, что тебе известно. Как переменились отношения Дезмонда с…

Допрос Квентина прервал шум открывшейся входной двери. Бентли с явным облегчением поспешил вернуться к своим обязанностям.

— Прошу простить меня, мастер Квентин. Мы продолжим наш разговор позже.

— Да, Бентли, обязательно продолжим.

Квентин не успел подумать, отчего вдруг Бентли почувствовал себя так неуверенно, что было очень непохоже на дворецкого. Через секунду в гостиную вошел Дезмонд, мрачный и задумчивый. Он едва кивнул в сторону Квентина. Рывком стянув галстук, направился к сервировочному столику, чтобы налить себе выпить.

— С Бранди все в порядке? — резко спросил Квентин, видя, как взволнован брат.

Вопрос, как видно, усилил раздражение Дезмонда.

— Да. Брандис в порядке. — Он залпом опустошил рюмку, — Нам нужно поговорить.

— Разве? — Квентин сменил тактику, поняв, что от его ответов многое зависит. Он развалился в кресле, небрежно закинув ногу на ногу в обманчиво расслабленной позе. — Смею предположить, этот разговор имеет отношение к тому, что не давало тебе покоя в конторе Хендрика.

— Имеет, и самое прямое.

— А он касается условий отцовского завещания? Дезмонд как раз наполнял вторую рюмку и, услышав вопрос, немного пролил на столик.

— С чего ты взял? При чем здесь отцовское завещание?

— Логичнее всего предположить именно это. Что другое могло так тебя расстроить? — Квентин забросил крючок, уверенный, что истинная причина, почему брат так взбудоражен, имеет отношение только к Бранди.

Его подозрения усилились после уклончивого ответа.

— И вовсе не отцовское завещание меня расстроило. — Рука Дезмонда перестала дрожать, и он посмотрел на Квентина, решительно расправив плечи. — Я расстроен из-за Брандис.

— Вот как? — Брови Квентина поползли вверх в напускном удивлении. — Отчего? Она чем-то досадила тебе?

— Отнюдь. Я обеспокоен ее будущим.

— Неужели?

— Да. Теперь я обязан устроить его — как опекун.

Квентин прищурился, глядя Дезмонду в лицо:

— Не устроить, Дезмонд, а лишь направлять.

— Не вижу большой разницы. — Дезмонд отставил рюмку, стукнул ладонью по столу и наклонился вперед, внимательно вглядываясь в брата. — Главное здесь одно: после несчастного случая Брандис чувствует себя очень одиноко. Судьба отняла у нас отца, у нее тоже.

— В той карете погибла и моя мать, — холодно добавил Квентин. — Возможно, эта подробность для тебя не важна. Но не для меня. И не для Бранди, которая обожала мать, как родную. Поэтому, я думаю, можно с большой долей вероятности предположить, что Бранди оплакивает и эту потерю.

— Прошу прощения за оговорку. Да, смерть Памелы такой же сокрушительный удар для тебя и, наверное, еще больший для Брандис. Это только усиливает мое беспокойство. После несчастья Брандис стала очень ранимой и все никак не придет в себя от потрясения.

— Я заметил.

— Я бы очень не хотел… — последовала многозначительная пауза, — чтобы ей помешали оправиться от удара и стать прежней.

Последняя капля переполнила чашу терпения. Квентин подскочил, словно лев, которого ткнули палкой:

— Не хочешь ли ты сказать, что я мешаю выздоровлению Бранди?

— Если и так, то ты это делаешь вовсе не намеренно. — Перепуганный вспышкой брата, Дезмонд сменил тон. — Квентин, тебя не было больше четырех лет.

— Я сам это знаю.

— С тех пор, как ты уехал, здесь многое переменилось.

— Например?

— Например, Брандис выросла. Она больше не восторженный ребенок, с которым ты попрощался, и уже не беспечная девчонка, которая скакала верхом на коне, не разбирая дороги, или бегала босиком по ручью возле Изумрудного домика. Теперь ей двадцать — почти взрослая женщина.

— У меня есть глаза, Дезмонд. Я прекрасно вижу, какой стала Бранди — и какой не стала. — Квентин вздернул подбородок. — А ты видишь?

— И очень хорошо.

— Интересно.

— Хочешь знать, что я вижу? — уточнил Дезмонд. — Я вижу испуганную, всеми покинутую молодую женщину. Ей нужен кто-то, на кого можно опереться, кто-то, в ком она была бы уверена, что он не покинет ее.