— Значит, все-таки это ты. — Квентин опустил лопату.

— Тот, кто убил твоих родителей? Да, я. Но в свою защиту должен сказать, что я желал смерти только Кентону. Остальные… — Он пожал плечами. — Роковое стечение обстоятельств. Если уж быть до конца откровенным, я вообще не намеревался никого убивать. Твой отец, однако, оказался очень въедливым человеком, я таких еще не встречал. Если бы он не лез, куда его не просят, то жил бы по сей день. — Хендрик прищурился. — Копай.

Квентин покорно подчинился, призвав на помощь все свое самообладание. Бунт мог привести лишь к немедленной смерти. И тогда Бранди — да и шкатулка тоже — остались бы на милость Хендрика. Нет. Нужно заставить негодяя говорить, а тем временем придумать план действия.

— Чем же отец заслужил твой гнев? — Квентин с трудом сообразил, с чего начать. — Неужели тем, что нанял сыщика? Хендрик тихо рассмеялся:

— Гаррети? Тоже мне персона. У этого олуха даже не хватило ума, чтобы не действовать напролом. Как только он явился в мою контору и попросил список лиц, с которыми я поддерживаю связь в компаниях, куда Кентон вложил деньги, я легко воздвиг на его пути одно препятствие за другим — начиная от выдуманных поездок за рубеж до текущих бухгалтерских проверок. Нет, Квентин, Гаррети не был для меня проблемой. А вот сам Кентон был. Пока я развлекал его слабоумного сыщика, он предпринял самостоятельное расследование. Опасное расследование. Как ты думаешь, сколько разговоров с глазу на глаз он провел с коллегами и друзьями, чтобы прийти к следующему выводу: расхождения в цифрах существовали не только в его документах, но и в документах других моих клиентов, числом более дюжины? И эти расхождения, хотя в каждом конкретном случае я старался свести их до минимума, в общей сложности вылились в кругленькую сумму. — Хендрик сурово сжал губы. — Никто из тех поганых богачей аристократов не хватился бы нескольких тысяч фунтов. Никто из них ничего бы не заподозрил. Ведь все они доверяли своему поверенному. Только не Кентон. Как только он вычислил, что именно я помогал Дезмонду, он начал копать все глубже и глубже. Его не испугала даже записка с угрозами, которую я послал, а ведь я был почти уверен, что он послушается и бросит свое расследование, хотя бы только для того, чтобы защитить сына. Но он не сделал ничего подобного. Вместо этого продолжил выяснять все обстоятельства с тем же упорством, и его подозрения росли с каждым днем. Мысль о том, чтобы провести остаток дней в тюрьме, пришлась мне не по вкусу. Поэтому, сам видишь, у меня не было иного выхода, как заставить его замолчать.

Остановившись, чтобы вытереть рукавом лоб, Квентин подавил готовый сорваться с губ яростный ответ.

— Почему же ты не вырвал у отца улики, прежде чем убить его? От покойников не так-то легко добиться сведений.

На лице Хендрика промелькнуло выражение бессильной злобы.

— Неужели ты думаешь, я бы так не поступил, если бы знал об их существовании, глупец? Я получил записку с угрозами от твоего отца, когда было уже слишком поздно. Кентон был мертв, а я не имел ни малейшего представления, где спрятаны его доказательства. Будь он проклят. Если бы его записка попала ко мне в руки до того, как я умчался в Колвертон, все вышло бы отлично. Я выбил бы из него, где зарыты обличающие улики. А потом я бы убил его на месте, избавился от трупа, а твоя мать и Денерли остались бы в живых. К несчастью, судьба распорядилась иначе.

— А что было в той угрожающей записке, которую отец написал тебе?

Палец Хендрика лег на курок.

— Я не так глуп. Ты тянешь время. — Он оглядел сад. — Кстати, где твоя прелестная жена? Надеюсь, ты не ожидаешь, что она придет к тебе на выручку?

Квентин не мог больше сдерживаться:

— Что ты сделал с Бранди, сукин сын? — Он в бешенстве отбросил лопату. — Однажды ты уже чуть не убил ее. Если сейчас с ее головы упадет хоть волос…

— Замолчи, Стил. — Глаза Хендрика полыхали. — Я даже не видел твою Брандис. Хотя, должен сказать, я нахожу забавным, что ты веришь, будто она в состоянии спасти твою жизнь. Квентин Стил, прославленный герой войны, ждет, что двадцатилетняя девчонка вырвет его из лап смерти. Так вот, мне ничто не помешает пристрелить тебя, никакие слюнтяйские уловки твоего брата. Однако все же предложу тебе копать быстро и хорошо. Тогда, возможно, я уйду отсюда, прежде чем Брандис кинется искать тебя, и таким образом она избежит той несчастливой участи, которая предназначена тебе. Выбор за тобой. Но помни, на этот раз я не промахнусь.

— Ублюдок. — Квентин схватил лопату, и принялся яростно копать, всаживая клинок по самую рукоять, отчего на его руках вздулись мускулы.

Вскоре раздался глухой стук — лопата уткнулась во что-то твердое.

— Превосходно, — холодно похвалил Хендрик. — Дальше я сам. Таким образом, твои услуги мне больше не нужны. — Его палец начал нажимать на курок.

Прогремел выстрел. Пуля со свистом разрезала воздух и нашла свою цель.

Крик Хендрика эхом пронесся сквозь деревья. Уронив пистолет, Хендрик схватился за плечо, и между пальцами брызнула кровь. Дико озираясь, он заметил Бранди, которая стояла шагах в пятидесяти, и в руках у нее дымился пистолет.

— Ах ты, чертова кошка! — Превозмогая боль в плече, Хендрик поднял свой пистолет и, направив его, двинулся к Бранди. — Мне следовало убить тебя в тот раз. Я тебе покажу, как…

Он так и не успел закончить фразу. Нож с рукоятью из оникса просвистел по воздуху и нанес Хендрику смертельный удар, вонзившись между лопаток.

Поверенный был мертв еще до того, как упал на землю.

Квентин быстро подошел к нему, выхватил пистолет и, нацелив, убедился, что Хендрик действительно больше не дышит. Подняв голову, Квентин встретился взглядом с Бранди. Кивнул. Она пробежала по траве и бросилась к нему на шею.

— Квентин, с тобой все в порядке? Квентину в очередной раз захотелось запрокинуть голову и рассмеяться, хотя минута была неподходящая.

— Да, солнышко. — Он крепко прижал ее к себе. — Я прекрасно себя чувствую. И ты тоже.

Бранди, все еще бледная, отстранилась и удивленно посмотрела в глаза мужу:

— Ты чуть не погиб. Почему, скажи на милость, ты улыбаешься?

— Потому что я люблю тебя. Потому что ты несравненная, изумительная красавица. И потому, что каждый раз, как ты интересуешься, все ли со мной в порядке, у меня возникает подозрение, что ты перехватила мою реплику. — Он поцеловал ее. — Все кончено, солнышко. Наконец все кончено.

Сказав это, он отпустил жену, подошел к яме, которую выкопал, и вытащил шкатулку из тайника.

— Я бросила садовые инструменты, когда увидела, что собирается сделать мистер Хендрик. — Бранди с содроганием посмотрела на тело Хендрика и засунула руку в карман. — Но ключ у меня с собой.

Секундой позже они открыли шкатулку, в которой лежали бухгалтерская книга и пачка документов.

— Думаю, все доказательства, которые нам нужны, находятся здесь, солнышко. В книгу, я уверен, занесены точные цифры отцовских доходов и потерь. А документов было бы достаточно, чтобы отправить Хендрика в тюрьму до конца его дней.

— Похоже на то, — пробормотала Бранди, просматривая бумаги. — Насколько я понимаю, Кентону удалось запротоколировать траты Хендрика. Судя по его расточительству, негодяй больше воровал, чем занимался делами.

Взглянув на подробные записи отца, Квентин кивнул:

— Содержимого этой шкатулки хватит с избытком для Боу-стрит.

— Не хватает только этого.

Услышав голос Дезмонда, Квентин и Бранди с удивлением обернулись.

Дезмонд, слегка поморщившись, переступил через тело Хендрика, затем подошел к ним и протянул две бумаги, с виду напоминавшие официальный документ и частное письмо.

— Измененное завещание отца и письмо, которое он отослал Хендрику. Последнее, я уверен, объяснит, почему отец опасался за свою жизнь. Во всяком случае, мне оно прояснило некоторые детали, о которых я раньше по-глупому не подозревал. Так получилось, что я был с Хендриком, когда он решил отправиться в Изумрудный домик на поиски отцовской шкатулки. Мне захотелось принести хоть какую-то пользу, поэтому я остался в конторе и обыскал письменный стол Хендрика, где нашел ключ от сейфа. Оба эти документа оказались там.

— Почему? — хрипло спросил Квентин. — Почему, заплатив Хендрику, чтобы тот скрыл завещание, ты так старался найти его?

— Я понял, что у меня нет другого выхода, — откровенно признался Дезмонд. — Как мы оба знаем, я слишком труслив, чтобы броситься тебя выручать. Да и дело обернулось так, что моя помощь тебе не понадобилась бы. — Он бросил восхищенный взгляд на Бранди. — Твоя жизнь в надежных руках, твой спаситель действовал очень умело, я бы так не смог. — Заметив растрепанный вид Бранди, Дезмонд слегка улыбнулся. — Ты оказался прав, Квентин, — объявил он, вновь поворачиваясь к брату. — Боюсь, твое солнышко было рождено, чтобы радовать только тебя, а отнюдь не светское общество. Из нее получилась бы… Получится весьма, непочтительная герцогиня.

Бранди прикусила губу, решив сохранять молчание, чтобы не спугнуть то чудо, которое происходило на ее глазах.

— Действуй, — сказал Дезмонд брату. — Возьми документы. — Он усмехнулся скорее печально, чем весело. — Ты теперь по праву герцог Колвертон. Думаю, это правильно. Ничего, что ты бываешь здесь наездами, зато ты умный, ответственный и честный. Наверное, отец всегда это понимал.

— Отец понимал гораздо больше, — отозвался Квентин, на его лице появилось какое-то странное выражение. — Как, например, то, что, несмотря на все твои недостатки, у тебя все-таки есть совесть. Совесть и сердце. — Он неловко откашлялся. — Позволь узнать у тебя кое-что. Перед смертью Хендрик вскользь упомянул, будто ты пытался спасти нас. Что он имел в виду?

— Ничего героического. Я всего лишь старался убедить его не причинять вам вреда. Надеялся отвлечь его внимание на другое, чтобы успеть добраться до Изумрудного домика и предупредить вас. Но ничего не вышло. Тогда я поступил по-другому, так как знал, что новое завещание отца не уничтожено. Если я в чем не сомневался, так это в жадности Хендрика. За свой шантаж он получал слишком большие деньги, чтобы порвать такой выигрышный билет. — Покачав головой, Дезмонд добавил: — Как странно все получилось. Когда отец подписал новое завещание, я бы отдал все на свете, чтобы порвать его в клочки. А теперь? По правде говоря, я даже рад, что оно все еще существует. Тот факт, что оно вступит в силу, не перечеркнет всего случившегося, но по крайней мере я буду чувствовать чуть меньше вины, зная, что отцовская воля в конце концов свершилась. — Дезмонд сунул бумаги Квентину. — И если вдруг ты в чем-то сомневаешься, то, уверяю тебя, я абсолютно трезв. А еще я готов пойти с тобой, когда ты скажешь.