Лаура Грант - Изумрудное пламя

Все поплыло перед глазами Джоанны.

– Моя сестра знала, что делает, когда убивала и ребенка и себя? Как поверить в это?

Глаза старухи потеплели, и она погладила Джоанну по руке.

– Не держите на меня зла, миледи, правду я говорю. Все знали, что от старого мужа не может у нее быть детей, а не хотелось леди Алисии, чтоб уличили ее в грехе. Не знала я, что она много зелья выпила, долго не знала, а потом уж поздно было. Так мало того, что она выпила зелье, еще устроила, чтобы сэр Ричард ее нашел, да слишком поздно нашел, только успела она ему сказать, что убила и себя и его дитя, потому что не захотел он бежать с ней, как она просила.

Старуха помолчала.

– Младенец родился и подышал немного, а потом умер, слишком маленький он был. Мальчик был, леди Джоанна. А потом как пошла кровь из леди Алисии, так и не смогли мы ее остановить, и она умерла.

У Джоанны от ужаса перехватило дыхание. Так вот, значит, что. Ее сестра из одного только себялюбия совершила самоубийство. За это, как говорит Церковь, она навечно обречена гореть в аду. Джоанна вспомнила, как, не мигая, глядела Алисия на священника, когда он отпускал ей грехи. Алисия знала, что никакого отпущения быть не может. Джоанна заплакала.

– Вы никому не сказали?

– А что толку? Леди Алисия умерла. А меня бы обвинили в убийстве, если бы я кому сказала.

– Но ведь лорда Ричарда с позором выгнали за море!.. – крикнула она. Если бы барон Роджер узнал правду, он бы убил сэра Ричарда... Он был тогда как раненый лев...

Джоанне пришлось признать правоту старухи. Барон от горя обезумел, да еще он боялся, что о его позоре узнают другие, нет, он бы прибрал Мэг к рукам и страшно отомстил Ричарду. Хорошо, что он отослал его к королю.

– Миледи, а ребеночек-то сейчас на небе. Уж я присмотрела, чтобы его успели окрестить.

– Спасибо.

Джоанна в самом деле была благодарна старухе.

Алисия убила ребенка Ричарда, сына Ричарда, и себя вместе с ним!

Теперь она понимала, как должен был мучиться ее любимый и почему он не хотел ей ничего рассказывать. Он не хотел, чтобы она знала о самоубийстве Алисии. Он хотел сам нести свой крест, не деля его ни с кем, потому что он любит ее.

Джоанна смотрела на догорающие угли. Она слышала, как Ричард проводил Мэг до двери и обещал, что о ней позаботятся. Потом он подошел к Джоанне и стал рядом.

– Вы жалеете, что узнали?

Прошло много времени, прежде чем Джоанна отрицательно покачала головой.

– Все, что она сказала, ужасно, и мне горько думать, но всегда лучше знать правду. Мне очень горько, что она причинила тебе боль. Но, может быть, Церковь не все знает... и самоубийцы, помучившись, все-таки попадают в рай? Я знаю только одно. Я люблю тебя. Отныне и навсегда.

– Джоанна, – проговорил он, лаская ее голосом. – Я не могу ждать, пока ты станешь моей... Я так горжусь тобой. Милая моя, ты сильная и храбрая женщина, хотя на вид такая маленькая и хрупкая.

Он обнял ее, и она, обхватив руками его шею, протянула ему губы.

– Прелестная мучительница, – прошептал ей Ричард, с трудом переводя дыхание. – Скажи, ведь мы не расстанемся сегодня? Джоанна, я хочу тебя!

– Тогда пойдем в мою комнату, она как раз рядом с твоей, – тихо ответила ему Джоанна и, закрыв глаза, поцеловала его еще раз.

Они любили друг друга, и после разлуки радовались поцелуям и ласкам, как никогда раньше. «И так будет всегда, – подумала Джоанна, – потому что теперь между нами нет никаких тайн».

Джоанна проснулась с первыми лучами солнца. Она лежала спиной к нему, прижимаясь к его груди и животу и чувствуя у себя на груди его руку, а на шее теплое дыхание.

Стоило ей пошевелиться, как Ричард тоже проснулся и чуть крепче сжал ей грудь.

Не поддаваясь сладостным ощущениям, Джоанна сказала:

– Любимый, пора вставать. Скоро придут слуги, и мне надо к барону.

– Еще рано, – сонно пробормотал Ричард, опуская руку ниже. Она почувствовала, что еще немного и ей не уйти от него.

– Нет, лучше вечером, – сказала она, борясь с собственной слабеющей плотью.

– Еще раз вечером, любимая, – пообещал он. – А теперь лежи тихо и не мешай мне.

Не меняя позы, они соединились, и вскоре уже она, не помня себя от счастья, стонала и шептала его имя.

Когда они одевались в сером утреннем свете, Джоанна наконец сообразила, что мучило ее во сне.

– Ричард, а как будет с бароном? Мне надо ему сказать, что ты в замке?

Ричард задумался.

– Мне бы хотелось положить конец всякой лжи между нами. А потом, милая Джоанна, если ты ему не скажешь, скажет кто-нибудь другой. Слишком многие тут меня помнят...

– Ладно... А мне сказать ему, кто ты мне? Мне хотелось отвлечь его от мрачных мыслей, и я сказала ему, что влюблена, правда, не сказала в кого. Может быть, он понял... Мне показалось, что он изменился. Помягчел, что ли. Он даже одобрил меня, когда я намекнула, что хочу разорвать помолвку и выйти замуж по любви. И все-таки я боюсь ему повредить... Я не вынесу, если ему станет хуже, ведь это я виновата...

Ричарду стало весело. 3начит, барону она сказала, а ему как бы и забыла. Но он быстро опять посерьезнел.

– Джоанна, откуда мне знать, выдержит он или нет, – не желая играть в прятки, ответил Ричард. – Тебе самой судить, лучше будет, если он узнает от тебя или пусть ему расскажет какая-нибудь служанка. Да, дорогая, ты не видела мой нож?

Джоанна вспомнила его нож с ручкой из рога слона, который он обыкновенно носил за поясом.

– Нет. Я не видела его после ужина. Кажется, ты им резал мясо? О, я знаю! Ты, наверно, обронил его, когда ушла Мэг, – и она зарумянилась, вспомнив, как он поцеловал ее и каким жадным был его язык...

Он взял ее за подбородок, тоже вспомнив тот поцелуй.

– Наверняка так и было... Надо будет пойти посмотреть. Не забудь сказать мне, что ты решила насчет барона, дорогая.

Когда же он поднялся в комнату, где они были вчера, то ножа там не оказалось. Да его там и не должно было быть. Он оставил его вечером на столе. Забыл. Алан сказал, что пришла Мэг, и он забыл обо всем на свете. Потом, когда слуги убирали со столов остатки еды «для бедных» и посуду, среди них крутился «брат Мартин», благословлявший одного, что-то говоривший другому, улыбавшийся третьему, пока он не оказался около стола, за которым сидели Джоанна и Ричард Кингслир и не увидел нож. Мгновенно спрятав его в широком рукаве, он порадовался забывчивости Ричарда. Нож пригодится ему для мести, которая станет последним гвоздем в гробу соперника.

Оставляя барона заботам Джоанны, Рода сообщила, что спал сэр Роджер хорошо.

Джоанна решила, что ей померещилось, и служанка не смотрела на нее укоризненно, выходя из комнаты с грязными простынями.

«Скоро буду собственной тени бояться», подумала она и, изобразив веселую улыбку, понесла барону завтрак. Она ждала удобного случая, чтобы сказать барону правду. Если он будет не против, то слуги могут говорить, что хотят. Погруженная в свои мысли, она подавала барону ложку за ложкой, отмечая про себя, что глотать ему стало гораздо легче, чем раньше, и, пожалуй, пора дать ему мяса. «А если он против, мы немедленно уедем... Господи, лучше бы он не был против».

В комнате Джоанны не было зеркала, а то бы она знала, что под глазами у нее черные тени, и барон догадался, что ночь она провела не одна. Когда она вытирала ему лицо, он протянул руку и дотронулся пальцем до ее припухших губ.

– Лбб, – сказал он, глядя ей в лицо. Джоанна изумилась. В первый раз барон попробовал заговорить. До сих пор он только мигал и кивал или качал головой.

– Лблбббннн. 3зззсс?

Он выжидающе смотрел на нее и криво улыбался.

Любовник. Здесь.

Джоанна не могла сделать вид, что не понимает. Барона не обманешь. «О, Пресвятая Богородица, спаси и научи меня! Пусть ему не станет хуже, когда я скажу правду!»

Джоанна покраснела.

– Да, милорд. Человек, которого я люблю, тут. Надеюсь, я не огорчу вас, если скажу, что это Ричард, барон Кингслир, ваш бывший оруженосец.

Старик удивился, однако кивнул и вновь выжидающе посмотрел на нее.

Джоанна встала на колени и взяла в свои руки старую сухую руку барона.

– Ах, милорд, я знаю, он очень огорчил вас, но он много страдал, не смея вернуться в Англию и целый год проведя заложником у султана, который мог убить его в любую минуту. Я верю, что он искупил свою вину... и мне хочется, чтобы вы не думали плохо обо мне из-за того, что я люблю его и буду его женой.

Поначалу Джоанна смотрела прямо в глаза барону, а потом она заплакала и опустила голову. Ей было страшно встретиться с ним взглядом.

Вдруг Джоанна почувствовала, как рука барона дернулась и легла ей на голову.

Подняв глаза, она увидела, что он смотрит на нее ласково и совсем не осуждает ее. Барон Роджер все понял. Он не возненавидел ее за то, что она полюбила человека, который когда-то давно предал его. Он знает, что Ричард искупил свою вину и сполна заплатил свой долг. Глядя в лицо барону, Джоанна догадывалась, что ему каким-то образом стала известна правда. Ему известно, что Алисия совершила самоубийство, сама отняла у себя жизнь, а не умерла от преждевременных родов. Когда же он узнал это, ему стало легче простить Ричарда и оправиться от горя.

Она смотрела на него, и барон улыбался ей.

Потом он здоровой рукой потрепал ее по щеке.

Радость переполняла ее.

– Милорд, Ричард был бы счастлив, если бы вы разрешили ему прийти... И вы благословили бы нас, – проговорила она, боясь, что зашла слишком далеко.

Барон, улыбаясь, кивнул.

– Ой, спасибо, милорд! Я скоро!

Алана она нашла в большой зале, где он следил за перестиланием половиков, и тотчас узнала от него, что Ричард в конюшне. Выскочив в боковую дверь, Джоанна вспомнила, что не закончила умывание, и попросила служанку подняться к барону, кстати поменять ему рубашку.