Потом он приподнял юбку и, скользнув по ногам, прикоснулся рукой к тайному местечку между ног, все еще продолжая целовать ее, пока у нее не закружилась голова от мучительного блаженства...

– Ах, любовь моя, ты же хочешь меня, разве ты не чувствуешь? Разве ты не ждешь меня? – горячо зашептал он ей в шею. – Я люблю тебя... Я люблю тебя! Теперь ты не можешь принадлежать никому, кроме меня.

Джоанна потеряла всякое представление о чем бы то ни было, сгорая в жарком пламени страсти. Еще мгновение, и она будет принадлежать ему...

И тут она услышала, как смеется Алисия. Золотые колокольчики, притихшие за четыре года небытия, зазвенели насмешливо в ее ушах, и она вся сжалась.

– Нет, Ричард, я не могу! Не надо! – закричала она, стараясь скинуть его с себя.

Ричард ослабил объятия, но и не подумал встать, а посмотрел ей в глаза и тихо сказал:

– Любимая, успокойся... не надо бояться. Ты будешь моей женой, клянусь тебе чем хочешь. Я просто хотел, чтобы ты поняла, как я люблю тебя... как ты любишь меня...

– Нет! Я не люблю вас! – Джоанна постаралась отодвинуться от него, что было совсем непросто на узкой кровати. – Я не могу! Выбыли любовником моей сестры!

– Мы уже говорили об этом, Джоанна, сказал он холодно. – Да, твоя сестра и я были любовниками, но ни она, ни я не любили друг друга. Неужели ты не понимаешь? Ведь я люблю тебя, а для нее я был просто еще одним петушком в коллекции. Я, если хочешь, ненавидел ее, хотя по юношеской неразборчивости брал то, что она мне давала.

– Если вы любите меня, милорд, скажите мне то, что не сказали вчера, – потребовала она, думая, что если он скажет, то тем докажет свою любовь, а если нет, то придется ей опять его возненавидеть.

Он опустил ноги на пол и закрыл ладонями лицо.

– Я не могу сказать, мадемуазель. Вы не представляете, чего требуете от меня.

7

– Кажется, Алисия всегда будет стоять между нами, – печально проговорил он. Когда она поглядела на него, ее глаза были похожи на омытые дождем изумруды.

– Как вы можете говорить о любви, если не хотите сказать мне правду о моей сестре?

– Леди Джоанна, я не собираюсь расплачиваться за любовь сведениями, которые вы хотите от меня получить, – холодно сказал они, повернувшись к ней спиной, подошел к окну. – Когда вы будете готовы, мадемуазель, я провожу вас в вашу комнату дорогой, не известной никому, кроме меня. А своему замечательному сэру Годфри можете сказать, что у вас разболелась голова и вы пошли прилечь, не желая портить ему удовольствие.

– Благодарю вас, сэр Ричард, за то, что вы обо всем успели подумать, – сыронизировала Джоанна. – Искусством придворной тактики вы владеете не хуже, чем военной.

Он ничего ей не ответил, только скрипнул зубами и покрепче ухватился за подоконник.

Он знал, что она его любит. Пусть говорит «нет», сколько ей заблагорассудится, но ее тело еще не научилось лгать, и, если бы не тень Алисии, не вовремя явившаяся ей, она бы отдалась ему... И Годфри Лингфилд уехал бы не солоно хлебавши. Ричард действительно хотел жениться на Джоанне... Он никогда не позволял себе лгать, чтобы завлечь девицу. Не говоря ни слова, он проводил ее до покоев, принцессы.

Какая же власть была у Алисии, если через четыре года после своей смерти она все еще не отпускает свою младшую сестру? Он бы отдал душу, чтобы сказать Джоанне то, что она хочет узнать, и не разбить ей сердце. Но ведь он любит ее и не может открыть ей страшную правду. Сейчас между ними стояла Алисия. Но это ничто по сравнению с тем страшным, что ляжет на плечи Джоанны Хокингем, если он пойдет у нее на поводу!

Видимо, ничто не помешает Джоанне обручиться с сэром Годфри. Жаль, что он не может сообщить ей ничего более существенного о нем, чем избиение слуги. К сожалению, многие норманны ведут себя не лучше. Будь Годфри дамским угодником или любителем мальчиков, это бы еще куда ни шло. Однако время не терпит, хотя он совершенно уверен, что желтоволосый кастелян, словно вышедший из песни о христианском рыцаре, на самом деле не тот, за кого себя выдает. Завтра Джоанна свяжет себя с ним узами почти такими же, как венчание.

Не лишись он головы, уехал бы он сейчас в Кингслир и думать забыл бы о глупой леди Джоанне. Ее сестра разбила ему сердце и опозорила его, и, кажется, красавица с каштановыми волосами и зелеными глазами того же поля ягодка. Пора заняться делами. Сенешаль, правда, честный человек и неплохо управляется и без него, но все же свой глаз лучше. А там можно и присмотреть достойную девицу, чтоб нарожала она ему полон дом детей.

Ворочаясь в постели, Ричард вдруг вспомнил о подруге Джоанны. Леди Габриэле он, вроде, пришелся по душе, хотя захочет ли она ему помочь – еще вопрос. Тем не менee Джоанна наверняка посвятит ее в свои планы насчет дурацкого паломничества.

Ричард наконец принял решение и тотчас заснул в своей любимой позе, закинув руку за голову. Как только Джоанна назначит день, когда она отправляется в паломничество в Уолсингем, он сообщит королю Эдуарду, что едет в Кингслир.


Только Джоанна почувствовала себя в безопасности в своей комнате, как в дверь постучали.

– Это Габриэла, дорогая, – услышала она.

– Вы там?

Джоанна пробормотала в ответ что-то не вполне членораздельное. Еще не хватало болтовни Габриэлы!

– Я привела принцессу, ей пора спать, и с нами сэр Годфри. Джоанна, он повсюду искал вас.

Джоанна с удовольствием бы сказала, что уже легла, но это было нечестно по отношению к Габриэле и сэру Годфри. Ей совсем не хотелось видеть своего будущего мужа, когда ее губы еще горели от поцелуев другого и сердце чуть не выпрыгивало из груди, но она ушла из сада, никому не сказав ни слова, чего не надо было делать, и не дай Бог, он что-нибудь заподозрит. Попросив минутку, чтобы привести себя в порядок, и пожалев, что в ее комнате нет зеркала, Джоанна вышла в гостиную.

Годфри, то и дело проводя рукой по волосам, ходил туда-сюда перед камином. Они были одни в комнате, потому что леди Габриэла предусмотрительно увела Элеонору в спальню, чтоб она не мешала будущим супругам.

– Прошу прощения, что ушла, ничего вам не сказав, – Джоанна сделала слабую попытку улыбнуться. – У меня ужасно разболелась голова, и мне захотелось прилечь. Зачем было портить вам удовольствие?

«Наверное, то же самое чувствовал святой Петр, когда в третий раз пропел петух», подумала Джоанна, вспоминая ироническое напутствие Ричарда и замечая сочувственную гримасу на лице Годфри.

Он подошел к ней поближе и потрепал по щеке.

– Бедняжка, почему же вы мне ничего не сказали? Зачем было играть? Я очень огорчился, когда не нашел вас, но леди Габриэла подумала, что вы, наверно, вернулись к себе. И теперь болит? Ах, у вас волосы в беспорядке. Вы лежали?

Она виновато поднесла руку к голове и стала поправлять прическу. Тут она вспомнила о накидке, которую наверняка забыла у Ричарда в комнате, и вновь ощутила прикосновение его руки к затылку, когда он наклонился, чтобы ее поцеловать.

Годфри все еще внимательно смотрел на нее, словно читая ее мысли. Чувствуя, как румянец заливает ей щеки, Джоанна постаралась рассмеяться.

– Ах, я, наверно, ужасно выгляжу! Сначала этот противный капюшон, потом подушки, – «На кровати Ричарда Кингслира», – услышала она голос своей совести. – Я бы уже была в ночной рубашке, если бы могла дотянуться до нее. Вот дождусь леди Габриэлу и отправлюсь спать.

Джоанна ненавидела себя за лукавый взгляд, который бросила на Годфри, когда заговорила о рубашке, но, к счастью, его мысли были заняты другим.

– О, мои глаза попали бы в рай, я уверен в этом, дорогая, – галантно проговорил он, беря ее руку и целуя ее. – Жаль, что упустил такую возможность. Боюсь, другой такой не будет до нашей свадьбы, дорогая Джоанна... Но будьте уверены, горничная вам не понадобится, я сам помогу вам раздеться!

Джоанна изобразила чарующую улыбку, но лицо у нее словно застыло от усталости и напряжения. К тому же разболелась голова. «Так мне и надо», – подумала она, со вздохом прикладывая руку ко лбу.

– Вы устали, дорогая. Вам надо лечь. Я позову леди Габриэлу?

Она кивнула ему и проводила до двери, с облегчением решив, что больше не увидит его до завтра.


В контракте не было никаких неожиданностей. Следуя распоряжению Вильяма, в нем было сказано, что Годфри и его наследники будут кастелянами в Лингфилде (если Годфри не приобретет собственные владения). Если же он, Вильям, умрет, не оставив наследников, тогда Джоанна будет его единственной наследницей. Если же что-нибудь случится с Годфри, Лингфилд останется во владении Джоанны как ее вдовья часть. Когда все это было зачитано, Годфри и Джоанне надо было поставить под контрактом свои подписи.

Годфри быстро начертал свое имя и не сделал ни малейшей попытки вчитаться в написанное. Джоанна подумала, что он, наверное, не умеет читать. Какое это имеет значение? Многие рыцари не умеют. Для этого существуют писцы и чиновники. Сама же она тем не менее быстро пробежала бумагу, прежде чем поставить подпись, не заметив удивленного взгляда белокурого рыцаря.

Наверное, у Годфри отлегло бы от сердца, если бы он знал, что контракт еще раз убедил Джоанну в том, что он хороший и достойный доверия человек. Контракт как контракт. Ничего в нем не было примечательного, не такого, как у всех.

Коснувшись губами ее руки, Годфри сообщил ей, что они увидятся только вечером. У него масса дел. Каких дел, он не сказал. Джоанна решила, что он имеет в виду приготовления к своему возвращению в Лингфилд. Весь день она провела с принцессой Элеонорой, в пол-уха слушая ее нескончаемую болтовню. Сэр Годфри сдержал слово. Весь день она не видела ни его, ни темного рыцаря, который нежданно-негаданно занял довольно большое место в ее сердце.