Холли Уорд - Израненные — 2

Я заезжаю на парковку и ударяю руками по рулю. Ещё один лжец. Ещё один, заставивший меня думать, что он один человек, а затем оказался кем-то другим. Такое чувство, словно мое сердце вырвали из груди. Не могу дышать. Я откидываю голову назад и кричу. Если бы Питер назвал фамилию любой другой семьи, было бы глупо уходить, но он сказал Ферро. Эта семья такая странная. Это не заставляет меня жалеть Питера, а заставляет чувствовать себя пешкой. Он использовал меня. Питер сплел паутину лжи, и я была в ее центре.

Питер врал всем и обо всем. Интересно, знает ли Стриктлэнд, кто он на самом деле, поняла ли она это, когда наняла его. Я бы никогда не поставила их вместе. Пит Ферро, которого я помню из бесчисленных наблюдений, был неприветливым, грубым, ничего схожего с человеком, с которым я провела последние три месяца.

Я сделала это, сделала с ним. Я не могу унять боль в сердце.

Я не могу.

Я не хочу.

Когда я подъезжаю к общежитию, Милли уже стоит там с упакованным чемоданом. Как только я останавливаюсь, она подходит к машине. Закинув мой чемодан на заднее сиденье, она говорит:

– Ты уверена, что хочешь ехать одна?– беспокойство появляется на ее лице. Я киваю, не доверяя своему голосу. – Я могу поехать с тобой. Мне просто нужно закончить свою курсовую, и мы можем ехать. Или я могу попросить профессора о продлении. Ты не должна брать все на себя, не когда твоя мама больна.

– Я ездила раньше одна. Я буду в порядке, Милли. Закончи семестр и повеселись с Брентом.

Милли открывает рот, но ей ничего не нужно говорить. Когда она меняет тему, я чувствую слабость.

– Где доктор Гранц?

– Мне все равно,– моя хватка на руле крепчает.

– Что мне сказать, когда он придет искать тебя?

Я смотрю на нее подозрительно.

– Когда он придет искать? Что заставляет тебя думать, что он придет?

– Брент был с группой парней на футбольном поле вчера вечером. Он сказал, что кое-то случилось, и что доктор Гранц был там. Студенты говорят, что он затеял драку, – она сглотнула. – Ходят слухи, что ты была причиной этой драки.

Я обхватываю голову руками и закрываю глаза. Я не обращаю внимания на свет, общежитие, шум и пытаюсь отстраниться от этого. Конечно, люди будут думать так. Все думают, что я весь год спала со своим учителем. Хорошо. Какая разница.

– Сидни... – начинает Милли.

Я прерываю ее и через окно беру ее за руку. Это нормальный жест, я делаю его, чтобы Милли оставалась сосредоточенной, когда я расскажу ей кое-что. Я не задумываюсь об этом.

– Это было не так, ясно? Верь чему хочешь, но это не было... – слова застревают в горле, когда Милли берет мои запястья и переворачивает ладонями вверх.

В ее глазах знающий взгляд, когда она встречается со мной глазами.

– Сидни, что случилось? Похоже, ты пыталась процарапать себе дорогу через кирпичную стену.

Я вырываю руки и убираю волосы с лица.

– Ничего,– моя челюсть сжата. Я хочу уехать. Не хочу говорить об этом. Я ничего не хочу рассказывать ей. Этому нет объяснения. Один вопрос породит ещё двадцать, а я не хочу, чтобы она знала то, что Дин сделал со мной.

– Это не ничего.

– Я упала, ясно? Вчера, выходя с английского, я упала.

– Тогда что насчет Гранца? Люди говорят, он…

– Милли,– прерываю я ее. – Я должна идти. Я позвоню тебе и сообщу все, ладно?

Она кивает, от чего ее светлые локоны в прическе боб подпрыгивают взад-вперед.

– Хорошо, но я думаю, ты ведёшь себя глупо,– она не заканчивает, словно я глупила уже много раз.

– Я тоже буду по тебе скучать. Увидимся во время летней сессии, хорошо?– Милли кивает и отходит от машины на несколько шагов. Этим летом мы должны вместе пойти в класс по феминизму. Я умоляла ее взять его вместе со мной. Что означает, если я не притащу свою задницу обратно через двадцать два дня, Милли убьет меня.

– Лучше бы так и было. Иначе я превращусь в доминантку, и ты будешь моей сучкой,– она подмигивает мне в отчетливой южной манере, что сглаживает ее слова.

Это заставляет меня засмеяться.

– Хорошо. Я позвоню тебе, когда доберусь.

– Отлично, но не пиши мне, пока будешь за рулем со скоростью семьдесят пять миль в час. Не хочу всем говорить в своей хвалебной речи на твоих похоронах, что ты иногда поступала действительно очень глупо. И Сидни...

Я не поддаюсь искушению закатить глаза.

– Да?

– Чтобы с тобой не происходило, я всегда тебя прикрою. Ты знаешь это, правда?

Вот дерьмо. Милли смотрит на меня большими оленьими глазами. Несмотря на мои руки, моё настроение и слухи о Питере, она знает, что что-то происходит. – Прекрасно,– ворчу я. – Но если ты будешь проситься в туалет каждые пять минут, я оставлю тебя на обочине дороги,– Милли наклоняется и запрыгивает на сиденье. – Разве тебе не нужна одежда?

– Пф,– она отмахивается и усмехается.– Она уже в твоем чемодане. Ты серьезно думала, что я позволю тебе пройти через это самостоятельно? Вернись к реальности, – Милли тянет ремень безопасности через колени, пока ругает меня.

– Так говорили в девяностых.

– Смирись.

Мы обе начинаем смеяться, пока я отъезжаю. Я так эмоционально истощена и действительно хочу побыть одна, но Милли права – я не должна пытаться сделать все сама. Возможно, это поможет заполучить ее расположение.

Странно, одно время этот маленький город был моим убежищем, а теперь он душит меня. Я хочу проложить дистанцию между мной и Питером как можно быстрее. Не могу поверить, что он Ферро, и что моя жизнь так быстро запуталась. Увидеть Дина было достаточно плохо. Не могу дождаться, когда попаду в другой штат и уберусь отсюда к черту.

Между колледжем и следующим городом нет ничего кроме длинной полосы. Я задумываюсь, когда Милли, наконец, говорит:

– Так ты собираешься рассказать мне, что случилось прошлой ночью?

Я смотрю на нее уголком глаза. – Я, правда, не хочу говорить об этом.

– Ладно, тогда расскажи мне что-нибудь еще. Что происходит между тобой и профессором Красавчиком? В том смысле, что я хочу разобраться с этим...

– О, мой бог! – я закатываю глаза. Не могу ничего поделать. Крепче сжимая руль, я быстро думаю. Возможно, мне следует просто рассказать ей. Это лучше чем говорить о Питере. Черт с ним. Я до сих пор не могу поверить, что он лгал мне. Я вздыхаю. – Прекрасно. Прошлой ночью мой бывший-парень-мудак объявился и пытался затащить меня к себе в машину. Я упала, и асфальт не пришел в восторг от моих ладоней, ясно?

Ее рот открылся.

– Черт, нет. Не хорошо. Что за парень? Почему он тащил тебя по парковке? – она задает мне массу вопросов, пока я не прерываю ее.

– Дин. Мы встречались в школе. Встречались – неправильное слово, – я медленно сглатываю. Мое горло напряжено. Воспоминания пробегают в моей голове, и это все, что я могу сделать, чтобы остановить их и контролировать свой голос. – Он насиловал меня. Я не хочу говорить об этом, но думаю, ты должна знать, – вполне возможно Дин и Сэм сейчас едут по той же дороге в Техас, хотя они могли поехать по проселочной дороге, но это маловероятно.

Рот Милли остается открытым. Медленно она закрывает его, ее глаза становятся стеклянными. Она сжимает руками мою ладонь.

– Сидни, я понятия не имела...

Если она заплачет, то и я заплачу. Я огрызаюсь на нее без причины.

– Не извиняйся. Ненавижу, когда люди извиняются. Это ничего не изменит. Вот почему я никогда не говорю об этом, ясно? – она выглядит так, словно я ударила ее: сидит твердо на месте, качая головой в такт движениям.

– Прости, Милли. Я просто не знаю что делать. Дин был всем. Я думала, он любит меня. Не знаю, что произошло. В один момент все прекрасно, а потом вдруг нет. Знаю, звучит глупо, но ещё совсем недавно я не была даже уверена, случилось ли это на самом деле.

Когда Дин нашел меня прошлой ночью, он был с моим братом. Я рассказала все своей семье, прежде чем уехала сюда, но они не поверили мне, – интересно, верит ли она мне. Не могу открыться тому, кто мне не верит. Это заставляет меня закрыть рот и прекратить говорить. Я не доверяю им. Не после того, что случилось. Словно на моей груди мешок песка. Я едва могу дышать.

Она награждает меня грустной улыбкой и смотрит в окно.

– Я вроде как знаю, что ты имеешь в виду. Это не то же самое, но я встречалась с парнем, когда впервые приехала сюда. Он хотел слишком много, слишком быстро. Я не хотела продолжать, но он не дал мне остановиться,– она корчит рожицу, и я знаю, что она вспоминает это.

– Эм, Милли, это не то же самое, если ты не говоришь ему нет.

– Я сказала ему нет, – она снова замолкает.

Я хочу что-нибудь ударить. Не могу поверить, что это случилось с ней. Я все время думала, что одна такая. Но я не понимала, что весь ее флирт и поступки ничего не значат. Я закрываюсь и отталкиваю людей. Хочу держать их на расстоянии. Милли же улыбается и хихикает. Она действует так, словно с ней ничего не случилось. Святое дерьмо, я была неправа. Стремление извиниться поражает меня, но я не делаю этого, потому что ненавижу, когда это делают другие люди.

– Ты видела его вновь?

– Нет. Он не думал, что я заслуживаю таких усилий.

– Что за мудак. Ты сообщила об этом?

Она награждает меня странным взглядом.