— Пусть, это знамя будет порукой освобождения! — и, приложив полотнище к лицу, укрепил древко в земле.
Весь отряд прошел под развевающимся знаменем…
Глава пятая
Ночью в особняке молодого дунганского генерала Ма Чжунина долго горел свет. Генерал беседовал с низкорослым большеголовым человеком, и беседа эта для обоих была сложной и запутанной. Очень молод был Ма Чжунин, ему не хватало жизненного опыта, однако природный острый ум, смелость и решительность давали Га-сылину — так уважительно называли юного генерала окружающие — возможность быть на равных с опытнейшим, хитроумным собеседником из страны, стремившейся выступать от имени всей Азии.
— Мы стараемся, — внушал большеголовый, — не причинять никакого вреда исламскому миру, Га-сылин.
— Это покажет будущее, — парировал Ма.
— Я предложил бы рассмотреть вопрос не узко, а в широком масштабе. — Большеголовый сделал упор на последние слова. — Наша общая борьба направлена против коммунистической чумы. И это, безусловно, имеет непосредственное отношение к религиозным убеждениям и частной собственности.
— А я хочу объединить подлинных мусульман, а дальше…
— А дальше сделать шаг к исламскому миру, не так ли? Большой шаг, благородная цель, ха-ха-ха! — Смех большеголового, кажется, обидел Га-сылина, ибо глаза его сверкнули. Большеголовый уловил эту вспышку гнева, так свойственную дунганам, и заговорил вкрадчиво: — Цель у нас одна, и поэтому мы легко можем понять ваши заветные мечты, Га-сылин.
— Не будем пока касаться этой стороны, господин Сато, — предложил юный командующий.
— Знаете, почему мы остановили свой выбор на вас?
— Разве я лошадь на базаре, чтобы выбирать меня?
— Ну-ну! — поднял руку большеголовый. — Давайте не менять русло нашей беседы. Мы остановили выбор на человеке, который способен стать лидером, вождем, господином!
— Слишком преувеличиваете, господин Сато, — заскромничал Ма Чжунин, но слово «вождь» нашло отзвук в его тщеславном сердце.
— Дунгане не оценили вас по достоинству, а мы знаем, кто вы. — Большеголовый раскурил сигарету и, выпустив дым из расплющенных ноздрей, добавил: — Нас привлекло то, что вы мусульманин, а также такие качества, как ум, отвага, бесстрашие…
— Я прошу не втягивать меня в политику. Я военный, и мне ближе оружие.
— Без политической подготовки нельзя быть современным командующим, — возразил большеголовый с притворной улыбкой. — Возвысив как политического и военного деятеля Востока, мы хотим противопоставить вас коммунизму.
— Мне нужно оружие, оружие! — чуть не закричал Ма. — Только увидев оружие, я пойду на налаживание отношений с вами.
Сато поднялся с места и, пройдя по комнате, сказал:
— Вы и в самом деле человек оружия. В этом отношении вы более требовательны, чем даже Сюаньтун[18].
— Я люблю дело.
— Мы тоже предпочитаем решительные действия. Итак, вы получите оружие, когда созреет благоприятная обстановка в Восточном Туркестане, договорились?
Большеголовый и Ма Чжунин пожали друг другу руки, будто ставя точку в конце беседы.
— С вашего позволения, Га-сылин, дадим отдохнуть друг другу.
Когда они разошлись по комнатам, молодой дунганин долго не мог уснуть, строя планы будущего похода на Восточный Туркестан. Слова Сато о том, что сейчас трудно и сложно удержать в руках Восточный Туркестан, не давали ему покоя. Он мыслил так: силой оружия овладеть Восточным Туркестаном, а затем в каждом округе поставить своих людей, себя объявить правителем «мусульманского султаната» и после четырех-, пятилетней военной подготовки выступить в поход за «объединение мусульманского мира»… Все это, безусловно, осуществимо при условии союза с сильнейшим в мире государством — Японией. «Но как же понимать этого японского дьявола? — думал Ма Чжунин, ворочаясь с боку на бок. — Если, по его словам, я не смогу управлять захваченной землей, зачем же тогда воевать и проливать кровь? Здесь что-то не то. Или он водит меня за нос, или не верит в мою силу… Но я буду управлять мусульманами так, что даже дух пророка Омара удивится…»
Японский лазутчик в соседней комнате тоже не спал — ждал, когда в доме все затихнет. Едва наступила тишина, он бесшумно подошел к двери, прислушался, потом, вернувшись к столу, достал из чемоданчика портативную рацию. Его сообщение в Токио касалось беседы с Ма Чжунином.
Утром Ма Чжунин не смог заниматься делами — от бессонной ночи болела голова. Выпив специально приготовленное лекарство с опиумом и выслушав сообщение о том, что известный ему вожатый караванов Моллахун из Восточного Туркестана просит принять его вместе с каким-то незнакомцем по очень важному делу, генерал лег спать.
С Моллахуном и его товарищем он встретился после обеда.
— Кто это? — спросил Ма Чжунин у Моллахуна после приветствий.
— Это мой спутник, Га-сылин.
— Торговец или, как ты, водит верблюжьи караваны?
— Нет, Га-сылин, он прибыл для встречи с вами.
— С вашего позволения, господин сылин, хотелось бы поговорить с вами конфиденциально, — сказал Пазыл — это был он, — вставая с места.
Ма Чжунин с удивлением посмотрел на Моллахуна.
— Честно говоря, Га-сылин, я здесь лишний человек. Мне можно и выйти. — Моллахун поднялся.
— Подожди, сиди. Может, не будешь лишним.
— Когда двое беседуют, третьему нечего делать, я лучше выйду, Га-сылин.
— Ну, тогда можешь попить чаю в приемной. Так что ты за человек? — спросил он у Пазыла.
— Все сказано в этом письме. — Пазыл протянул зашитое в лоскут письмо.
Ма Чжунин вспорол шов и, вытащив письмо, стая внимательно читать его. Лишь первое слово «бисмилла» было написано по-арабски, все остальное — китайскими иероглифами. Дважды пробежав текст глазами, Ма пристально посмотрел на Пазыла.
— Ты хорошо знаешь наш язык или нужен переводчик?
— Свое дело объяснить смогу.
— Хорошо. Когда возвращаетесь?
— Разумеется, после ответа господина Га-сылина.
Ма Чжунин по привычке быстро вскочил с места и начал ходить по комнате, держа руки за спиной.
— Где сейчас Ходжанияз? — спросил он, остановившись перед Пазылом.
— В Кумульских горах, — ответил Пазыл.
— Сколько у вас винтовок?
— Пока около пятисот, — приврал Пазыл.
— Очень мало. Как же вы хотите начинать дело? — сердито спросил Ма Чжунин.
— Вот потому и просим вас помочь, Га-сылин.
Генерал задумался. Ходжанияз в письме призывал объединиться и, выступив совместными силами против гоминьдановцев, освободить свои народы. Однако Ма Чжунин мечтал с помощью Японии завладеть Восточным Туркестаном. Для этого сейчас, разумеется, нужно объединяться, с Ходжаниязом, но на каких условиях — вот в чем вопрос. Кто за кем пойдет — он за Ходжаниязом или Ходжанияз за ним?
— Вы где остановились? Вместе с Моллахуном?
— Да-а! — с досадой проговорил Пазыл: он понял, что ответа сегодня не получит.
— Не переедете ли вы в штаб — сылинбу? Удобнее было бы вести переговоры.
— Я не против. Но хорошо бы побыстрее получить ответ.
— Вы слишком требовательный и торопливый посланник, Па-сяньшэн, — рассмеялся Ма Чжунин.
— Обстановка требует этого.
— Понимаю. Сегодня будьте гостем. Завтра получите ответное письмо. До Кумульских гор вас доставят на машине.
Вечером, после ужина, опять состоялась беседа Ма Чжунина с большеголовым японцем. На этот раз Сато вышел из рамок сердечного отношения и держал себя как наставник.
— Не упускайте случая, Га-сылин. В военном походе время и удобный случаи обеспечивают победу, — поучал он, развалившись в кресле.
Ма Чжунин с удивлением смотрел на обнаглевшего лазутчика, почувствовавшего себя хозяином в этом доме. Ярость вдруг ударила в голову молодому генералу, и он едва не бросился на японца, но сдержался: «Подожди, успокойся, — говорил он себе, — этим можно навредить делу, но еще настанет час…»
— Что вы уставились на меня, господин Га-сылин? Или вам не по душе открытый разговор? — усмехнулся Сато. — Но, защищая вас, мы иногда вынуждены резко говорить с вами. — Этими словами японец хотел смягчить недовольство генерала, а про себя думал: «Этого упрямого дунганина надо прибрать к рукам, пока не поздно, иначе он, как строптивый конь, может скинуть седока».
— Я военный человек и назиданиям предпочитаю практические дела, — резко сказал Ма Чжунин.
— Вы снова хотите сказать насчет оружия, да?
— Безусловно.
— Хорошо. В ближайшее время вы получите часть оружия. Однако и у нас есть условия.
— Например?
— Лучше говорить прямо, не так ли?
— Конечно.
— Я должен заранее предупредить: в своих действиях вы будете придерживаться наших указаний.
— Не понимаю. Ведь тогда…
— Не вставайте на дыбы, Га-сылин! — прервал его Сато и добавил: — Мы не будем, подобно кошке, совать нос в каждую мелочь. Но русло главного направления должно быть в наших руках…
«Выходит, ты помогаешь для того, чтобы стать хозяином надо мною? — думал Ма Чжунин. — Чем проливать кровь для тебя, не лучше ли опереться на гоминьдановцев? Какая разница между вами?..»
— Поймите хорошенько, — заговорил японец, отлично улавливая состояние Ма Чжунина, — что если человек, пожелавший овладеть, и управлять Восточным Туркестаном, не будет опираться на такую могущественную империю, как наша, он трагически закончит свои дни. Это не выдумка, не угроза, это сама реальность!
"Избранное. Том 1" отзывы
Отзывы читателей о книге "Избранное. Том 1". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Избранное. Том 1" друзьям в соцсетях.