Стефани Лоуренс - Избранница

В малой гостиной уже приготовили постель, и Прингл терпелива ждал, пока Джонатану помогут перебраться с носилок на диван.

Тристан поймал его взгляд и сказал:

— Мы уходим, чтобы не мешать. Когда закончите с пациентом, присоединяйтесь. Мы будем ждать вас в библиотеке.

Врач кивнул, и все покинули комнату. Клайд подхватил носилки и ушел в сторону кухни. Остальные направились в библиотеку. Оказалось, что нетерпение Леоноры не шло ни в какое сравнение с тем лихорадочным возбуждением, которое охватило дядю и Джереми. У девушки мелькнула мысль, что, не будь здесь Тристана и его друзей, ученые не удержались бы от искушения немедленно ознакомиться с содержимым саквояжа.

Леонора взяла себя в руки и теперь сидела на диване, поглаживала Генриетту и смотрела на мрачных мужчин. Кто-то мерил комнату нетерпеливыми шагами, кто-то барабанил по столу, кто-то смотрел в окно. Должно быть, так выглядели шатры рыцарей в ожидании сигнала к бою, подумала она вдруг.

Наконец появился Прингл. Трентем налил ему бренди. Врач поднял бокал, пригубил, потом сказал:

— Он вполне в состоянии говорить. И жаждет что-то вам рассказать, так что лучше дать ему выговориться и потом предоставить возможность отдохнуть.

— Насколько серьезно он ранен?

— Уверен, что нападавшие пытались его убить.

— Это были профессионалы? — поинтересовался Деверелл.

Прингл подумал, потом осторожно сказал:

— Думаю, ребята были профессионалы, но привыкли больше к ножам или пистолетам. Здесь они пытались представить дело как нападение бродяг или каких-нибудь хулиганов. Да еще не приняли в расчет крепкое сложение нашего друга. Так что, несмотря на все синяки, он поправится и будет как новенький. Должен отметить, что сестры врачевали его исключительно добросовестно. Ну и он просто обязан молиться за здоровье того доброго самаритянина, который подобрал его и оттащил в приют. Еще несколько часов в канаве — и у него были все шансы отправиться к праотцам.

В ответ на слова благодарности Прингл только махнул рукой:

— Не стоит. Каждый раз, как я получаю весточку от Гасторпа, я бегу со всей возможной скоростью, зная, что меня ждет кое-что поинтереснее кори или фурункула.

Попрощавшись, он ушел. Несколько секунд все молчали. Потом Леонора встала и пошла к двери. Остальные устремились за ней в гостиную.

— Вся эта история по-прежнему кажется мне совершенно бессмысленной, — сказал Джонатан.

Он сидел, откинувшись на подушки, и смотрел на собравшихся в комнате людей. Они с нетерпением ждали его рассказа, а он не представлял, с чего начать.

— Давайте с самого начала, — мягко посоветовал Тристан. — С того момента, как вы впервые услышали имя Седрика Карлинга.

— Мне рассказала о нем Каррадерс. Она была уже присмерти… — начал молодой человек, но Тристан тут же перебил рассказчика:

— Она?

Остальные беспокойно задвигались.

— Я думал, вы знаете. — Джонатан смотрел растерянно. — А. Дж. Каррадерс — это моя тетя.

— То есть ботаник и знаток трав Каррадерс — это женщина? — все еще не веря своим ушам, воскликнул сэр Хамфри.

— Ну да, — подтвердил Джонатан. — Она жила в своем поместье на севере Йоркшира, выращивала травы и вела обширную переписку со многими известными специалистами в области ботаники и траволечения. Думаю, никто из них не знал, что ученый Каррадерс носит юбки.

— Ясно, — пробормотал пораженный сэр Хамфри.

— Минуточку, — вмешалась Леонора. — Позвольте один вопрос. А Седрик Карлинг, мой кузен, тоже не знал, что переписывается с женщиной?

— С уверенностью сказать не могу, — ответил молодой человек. — Но, зная тетю, не думаю, чтобы она сделала для кого-то исключение.

— Ну что ж… Тогда скажите, когда вы впервые узнали об их совместном проекте?

— Я слышал от тети имя Седрика Карлинга довольно часто, но только как одного из многих корреспондентов и людей, разделяющих ее интересы. Последнее время она заметно сдала. И за несколько дней до смерти позвала меня и рассказала эту историю. Мне казалось, что мысли ее путаются, и я просто не знал, верить ли услышанному.

Молодой человек помолчал, собираясь с силами, и продолжил свой рассказ:

— Тетя рассказала мне, что последние два года они с Седриком работали над каким-то снадобьем, которое принесет много пользы людям. Она вообще имела пунктик на счет служения обществу и полезности. Самое главное, что в результате их упорных трудов были получены прекрасные результаты. Снадобье действовало. Тогда они договорились разделить поровну всю прибыль, которую им принесет это открытие. Тетя сказала, что они даже составили и подписали договор; я нашел его в бумагах уже после ее смерти. Месяца за два до ее кончины они как раз преодолели заключительный этап, и тут вдруг переписка оборвалась. Она долго ждала известий от Седрика, потом связалась с какими-то общими знакомыми и узнала, что Седрик Карлинг умер. К тому времени тетя была уже слишком слаба, чтобы что-то предпринять лично. Поэтому она вызвала меня, поведала об открытии и сказала, что со мной наверняка свяжутся наследники покойного Седрика.

Джонатан перевел дыхание. Видно было, что разговор дается ему нелегко. Тем не менее он упорно продолжал:

— Я похоронил тетю, забрал все бумаги — и научные записи, и договор. Потом навалилась работа и я как-то начал забывать о том разговоре и о предполагаемом наследстве. Однако в прошлом октябре эта история получила продолжение.

— Что же случилось? — спросил Трентем.

— От нечего делать я взял один из журналов с записями тети и стал его читать. И через некоторое время понял, что, должно быть, она была права и их с Седриком открытие должно получить известность, ибо может принести людям пользу. Я не ученый, но, насколько мне удалось понять, разработанное ими средство существенно ускоряло свертываемость крови. Мне показалось, что это важно, особенно когда речь идет о ранах… на войне, например.

Рассказчик вопросительно взглянул на Тристана. Тот смотрел на него со странно-угрюмым лицом. Чарлз и Деверелл переглянулись, и лица их приняли то же отстраненно-напряженное выражение. Все трое вспомнили одно и то же — битву при Ватерлоо и реки крови, которые пролились там. Кровь была везде — она заливала сапоги и копыта лошадей, и люди умирали; не успевая дождаться помощи, истекая кровью…

— Да, — сказал наконец Тристан. — Это открытие действительно имеет большое значение.

— Не надо было отпускать Прингла, — пробормотал Чарлз.

— Мы можем вызвать его в любую минуту, — ответил Трентем. — Но давайте сначала послушаем продолжение. Мы еще многого не знаем. Например, кто такой Маунтфорд.

— Маунтфорд? — Джонатан переводил удивленный взгляд с одного на другого.

— Мы до этого доберемся. — Тристан махнул рукой. — Прощу вас, продолжайте.

— Что ж, хорошо… Я собирался поехать в Лондон, что бы самому разыскать наследников Седрика. Но у меня как раз были экзамены и я подумал, что если дело ждало уже почти два года, то еще несколько недель ничего не изменят. Кроме того, я посоветовался с хозяином конторы, где служу, мистером Маунтгейтом, и поверенным тети, мистером Алдфордом…

— Вот вам и Маунтфорд, — вставил Деверелл. Слушатели обратили к нему растерянные лица.

— Вы не поняли? — Он усмехнулся. — Маунтгейт плюс Алдфорд — получился Маунтфорд.

— Боже мой! — воскликнула пораженная Леонора. Повернулась к Джонатану и быстро спросила: — Кому еще вы рассказали об открытии?

— Никому… в тот раз.

— И что это значит? — поинтересовался Трентем.

— Видите ли, у моей тети есть еще один племянник, и он тоже являлся ее наследником. Это Дьюк… Мармадьюк Мартинбери. Наследство она разделила поровну между нами, но свои бумаги и записи экспериментов оставила мне, должно быть, потому, что Дьюк никогда не интересовался ее работой и вообще не воспринимал ее всерьез. Но открытие и деньги, которые оно могло бы принести, являются частью нашего общего наследства. Поэтому мистер Алдфорд написал Дьюку.

— Он ответил?

— Да. — Джонатан помедлил. — Он приехал лично и проявил большую заинтересованность в этом деле. Видите ли, Дьюк всегда был своего рода паршивой овцой в нашей семье. Не думаю, что дело дошло до неприятностей с полицией, но кое-какие грешки за ним водились.

В то время у него опять были затруднения с деньгами, письмо Алдфорда застало его в доме другой нашей тетушки — в Дерби. Он быстро явился ко мне и поинтересовался, когда сможет получить свою часть наличных. Я все ему рассказал, но когда он понял, что речь не идет о чем-то, за что можно выручить деньги немедленно, то выпустил пар.

— Опишите его, — сказал Трентем.

— Он немного выше меня и гораздо более худой и гибкий, — послушно начал Мартинбери. — Темные волосы… можно сказать — черные. Темные глаза и очень бледная кожа.

Леонора во все глаза смотрела на Джонатана. Если они родственники, то должно быть сходство…

— Это он! — воскликнула она.

— Ты уверена? — спросил Тристан.

— Ты полагаешь, что в этой истории может быть замешано несколько высоких темноволосых мужчин с бледной кожей и именно таким носом, как у этого господина?

— Что ж, значит, Дьюк и есть наш Маунтфорд. Это многое объясняет.

— Возможно, мне тоже что-нибудь объяснят? — поинтересовался Джонатан.

— Всему свое время, — отозвался Тристан. — Давайте дослушаем вашу часть истории. Что случилось потом?

— Да ничего особенного. Я сдал экзамены и собрался в Лондон. Тут получил письмо от мисс Карлинг — его передал мне мистер Алдфорд. Сообразив, что наследники Седрика знают меньше моего, я прихватил саквояж с бумагами и почти сразу выехал в Лондон… — Минуточку, — вдруг нахмурился он. — Сестры в приюте сказали, что вы разыскивали меня. Как вы узнали, что я приехал в Лондон и был ранен?

Вздохнув, Тристан пустился в объяснения. Он начал с ранних попыток взлома и закончил их выводами и поисками по моргам и больницам.