— Часть денег заплатила за курсы, остальное — отослала родителям. У нас ведь зарплату не так регулярно выдают.

— Как трогательно. Хотелось бы разреветься, да, боюсь, тушь потечет.

— Надо было воспользоваться «Макс фактор», рекламируемой по всем каналам, а не «Волюмиссим», — осадила Настя своенравную девицу.

— Вот совсем другое дело, — оживилась Алла вместо того чтобы обидеться. — Пошла бабская дребедень. Ты мне слово, я тебе — два. Думаю, Настин, мы с тобой сумеем поладить. Я знаю, я гадкая, вредная, но я же отходчивая. Слушай, а давай сообразим в этот уикенд вечеринку. — Аквамариновые глаза заблестели в предвкушении запретного. — Отец сказал, что собирается к другу на рыбалку, Мишу я уговорю временно оглохнуть и ослепнуть. Устроим такой миленький междусобойчик, можно два на два.

Настя молча продолжала заниматься своим делом. Сыр, за ним яичные желтки последовали в миску. После чего возобновился процесс интенсивного перемешивания.

— Хочешь, я уступлю тебе своего Сему, — милостиво предложила Алла, — он мне все равно уже не нужен. У меня появился новый мальчик! Вадиком зовут. А Сема тобой интересовался, спрашивал, как там рыженькая поживает. Ну что, договорились?

— Нет, не договорились. — Настя вылила готовую смесь в стеклянную суфлетницу и залила сверху взбитыми белками. Приготовленное фирменное блюдо она отправила в микроволновку и выставила на ней время приготовления.

— Странно. Ну не хочешь Доллара, я могу найти для тебя кого-нибудь еще. — Алла вцепилась в Настю мертвой хваткой. Ей хотелось праздника. — Можно пригласить Диму. Ему двадцать два года. Глупо учить какое-то там «Введение в социологию», когда можно отхватить лакомый кусочек, который разом решит все твои проблемы. Дима, между прочим, перспективный кадр. У него адвокатская практика, коттедж в два этажа.

— Мне не нужны перспективные кадры! — возмутилась Настя. — Я сама добьюсь в жизни всего и даже сверх этого. У меня есть руки, ноги и голова.

— А чтобы всего добиться, придется эксплуатировать совсем другую часть тела, — ехидно заметила Алла. — Вот и получается, умница, что я занимаюсь сексом ради удовольствия, а ты будешь делать массаж пятой точки своему лысому толстому начальнику, чтобы продвинуться по служебной лестнице. О! Уже начало второго, — удивилась она. — Мне давно пора чистить перышки.

Выражение «чистить перышки» означало, что в течение полутора часов (не меньше) Алла будет заниматься своей внешностью, превращая себя из школьницы в утонченную бизнеследи или же раскрепощенную стерву. Это зависело от обстоятельства — где и с кем она собиралась развлекаться. В отношении собственной внешности страсть Аллы к совершенствованию не знала предела. Сломанный ноготь казался ей огромным несчастьем и мог вызвать бурную истерику. Настя успела привыкнуть к эмоциональным всплескам своей бесплатной наставницы. А первое время, услышав вопль отчаяния, бежала сломя голову на второй этаж, чтобы утешить.

— Ты собираешься уезжать? — спросила Настя на всякий случай.

— Да. Обещала навестить Викки. Миша меня отвезет.

В дверях Алла обернулась и задумчиво нахмурилась:

— Иногда мне кажется, что я старше тебя лет на сто.

Настя ничего не ответила. Она не собиралась оказывать интимных услуг ради своего светлого будущего ни толстому лысому начальнику, ни лощеному подтянутому бизнесмену. Она не верила в то, что пол-Москвы стройных красавиц, отправляющихся утром в офисы, занимаются на рабочем месте тем, что варят кофе и падают в распахнутые объятья своих руководителей. Ведь существуют же и нормальные деловые отношения между людьми. А потом она и вовсе перестала думать об этом и принялась прикидывать в уме, что успеет сделать за оставшиеся часы.

Глава 9

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

— Я ей говорю, не в деньгах счастье, дорогая, а она мне отвечает: «Да, не в них. Но с ними можно быть несчастным как угодно и где угодно». Представляешь? — обратился словоохотливый таксист к Стасу, хмурому и молчаливому.

Езда в машине, за рулем которой сидит кто-то другой, а не он, всегда вызывала у Стаса скверное настроение. И сейчас, когда машина застряла в дорожной пробке буквально в десяти минутах от дома, Стас впал в состояние, исключающее возможность нормального человеческого общения. «Сам виноват. Надумал сделать близким сюрприз и свалиться как снег на голову. Вот теперь сиди и парься в тесном салоне, как рядовые российские граждане».

— Жене, видите ли, захотелось в Турцию, как же — бархатный сезон, все наши знакомые уже там побывали, вкусили заграничный рай — продолжил таксист, так и не дождавшись ответа. — Спрашивается: где я, честный таксист, найду на эти путевки тысячу долларов? — Он посмотрел на молчаливого пассажира в зеркальце дальнего вида. — Вам богатеньким хорошо, у вас вообще проблем нет.

Стас мысленно не согласился с бедным водителем.

Большинству людей, обладающих огромной властью, все равно приходится что-либо преодолевать. Хотя бы осознание того, что они принадлежат к привилегированному классу. Знал бы болтливый таксист, насколько богатенького пассажира подобрал в Шереметьево, он бы сейчас не заливался соловьем, а был сдержан и предупредителен. Станислав Дмитриевич Градский был не просто богат, а очень богат. То же самое относилось и к его знакомым, которые покупали дорогую одежду и автомобили, как шоколадные батончики.

Если говорить о нем самом, то в жизни он был достаточно скромен, а в моде явно тяготел к итальянскому дизайну. Его рубашки были из хлопка, костюмы — из натуральной шерсти, белье предпочитал из шелкового трикотажа. Вот и сейчас, несмотря на бабье лето и ртутный столбик, достигший двадцати двух градусов, на нем был темно-синий костюм. Вишневый галстук был аккуратно повязан под воротничком бледно-голубой рубашки. Что же касается всего остального… что ж, и у него были свои человеческие слабости — он обожал свой классический «Порше». Женщин он не обожал, а просто любил, причем всяких, но редко и недолго. Наверное потому, что ни одна из них так и не сумела затронуть его сердце. А с тех пор как он занял пост вице-президента в семейном банковском бизнесе, у него практически не оставалось времени ни на пышных блондинок, ни на стройных брюнеток. И честно говоря, Стас иногда об этом сильно жалел.

— Зеленый! — подсказал он водителю, и тот рванул с места, стараясь занять нужную полосу.

Спустя десять минут непрекращающихся стенаний по поводу солнечной, но недоступной Анталии они оказались на Кутузовском. Стас вытащил пятьдесят долларов и протянул их парню — все-таки тому удалось разжалобить его мягкое отзывчивое сердце.

Чтобы избежать потока слов благодарности, он подхватил вещи, выскочил на тротуар и тут же вляпался в кучу дерьма. «Москва! Как много в этом звуке для сердца русского слилось!» — усмехнулся Стас. Ошалевший от счастья таксист умчался, обдав его облаком пыли, а удачливый бизнесмен и юрист, очистив о бордюр подметки итальянского кожаного ботинка от собачьих экскрементов, направился к своему подъезду, не замечая пламенного взгляда проходившей мимо брюнетки. В голове его выстраивался план вечернего разговора с отцом.

Лифт без проблем доставил Стаса на шестнадцатый этаж. Ему не хотелось искать ключи, и он нажал на кнопку звонка, рассчитывая, что королева Хаоса окажется дома. По мере того как текли секунды — надежды на теплую встречу таяли. Он собирался еще раз позвонить, но тут дверь приоткрылась, сдерживаемая цепочкой. В образовавшуюся щель Стас сумел рассмотреть рыжие волосы, волной убегающие за плечи, зеленые глаза, настороженно разглядывающие его, и упрямо изогнутые пухлые губки. Он подумал, что эти восхитительные губки, наверное, свели с ума не одного ученика старших классов. Новая подружка Аллы хорошенькая, но какая-то невинная. Скользнув взглядом по плавным изгибам и выпуклостям, он тут же усомнился в правильности своих суждений — скорее всего, эта святая невинность — мастерски созданный имидж, к которому так стремятся многие перспективно мыслящие девушки.

— Я могу войти? — спросил он, нарушая затянувшееся молчание.

— А вы к кому? — спросила девушка.

— Хороший вопрос.

— Я не шучу, — строго заметила подружка Аллы.

Похоже, сестрица даже не удосужилась сообщить, что у нее есть старший брат, который день и ночь мечтает вернуться на родину. Ситуация была почти комичной. Стас с радостью посмеялся, если бы не утомительный многочасовой перелет через Атлантику и его идиотская выходка с поездкой на такси.

— Вообще-то я здесь живу. Меня зовут Станислав Дмитриевич Градский, — сообщил Стас, читая явное недоверие в глазах девушки. — Позови Аллу в конце концов, — нетерпеливо бросил он, борясь с раздражением и усталостью.

— А Аллы нет, — услышал он в ответ.

— Тогда что же ты здесь делаешь?

— Я домработница Градских. А у вас есть с собой паспорт?

— Разумеется, — Стас достал из внутреннего кармана пиджака паспорт и протянул ей. Английский замок щелкнул. Он остался стоять перед закрытой дверью почти в невменяемом состоянии.

Как — эта стройная юная девушка в черной кофточке, облегающей упругую полную грудь, и — домработница?! Отец как-то упомянул в телефонном разговоре, что у них недавно появилась новая прислуга при весьма странных обстоятельствах, но Стас не проявлял интереса к этому вопросу, погруженный в более существенные дела. Он даже не удосужился спросить, молодая она или старая и есть ли у нее приличные рекомендации. Теперь он видел, что она молода, даже слишком молода, не зря же он принял ее за подругу сестры, и уж тем более у нее не могло быть никаких рекомендаций, разве что только внешность и вполне зрелый подход к жизни. Это надо же, устроила ему проверку не хуже, чем американский чиновник на таможне. Сейчас для полного кайфа не хватает Вероники Самуиловны, соседки, живущей наверху. Или его студенческого дружка журналиста Андрюши Завадского, уж он бы отвел душу, наблюдая эту дурацкую сценку.