Обе лакомки попробовали все деликатесы и захлопали в ладоши от радости, увидев корзины, наполненные фруктами: личи, папайей, чику, ананасами, бананами, жужубой. Фруктов, привезенных со всех уголков Индии и даже из-за границы, здесь было море. Продукты поступали в этот жужжащий улей безостановочно. И всей этой массы еды едва хватало, чтобы накормить тысячи человек, живущих во дворце.

– Почему ты не ешь? – удивилась Анжели, обернувшись к Амии, которая с задумчивым видом следовала за подружками.

Амия посмотрела на Анжели так, словно только теперь заметила ее присутствие, и ответила:

– Конечно же я ем!

Она схватила кашмирскую сливу и отправила ее в рот. Этот сочный фрукт оказался очень сладким. Мысли Амии, мгновение назад хаотичные, обрели направление.

Она больше не сомневалась. Она убежит! Вот уже несколько дней она только об этом и думала, но не осмеливалась от планов перейти к действию. Покинув дворец, она станет парией, а они еще хуже, чем неприкасаемые. И ни человек, ни бог никогда даже не взглянет в ее сторону…

Но она будет свободной.

Амия призадумалась. Двери кухни выходили во двор, с одной стороны которого тянулись склады, а к другой примыкал загон для скота. В высокой ограде имелась двустворчатая дверь, выходящая на одну из самых оживленных улиц Варанаси. Днем эта дверь всегда была открыта. Торговцы, крестьяне, приказчики, носильщики, пастухи, мужчины, женщины, дети – сотни людей, поддерживающие порядок во дворце и ухаживающие за храмом, входили и выходили через эту дверь. Двое стражников, на которых была возложена обязанность следить за этим неиссякаемым потоком, лениво наблюдали за идущими, зная, что ни один из них не пройдет дальше кухни – в примыкающих к ней коридорах дежурили другие стражники, обеспечивавшие безопасность принца и его министров. К тому же живущие во дворце слуги немедля подняли бы тревогу, заприметив чужака… В общем, главной задачей стражников у ворот было отгонять нищих.

Амия напряглась. Желание… «Все зависит от того, насколько сильно ты чего-то хочешь», – сказала ей однажды Три-Глаза. Но желание – это еще не все. Нужно уметь воспользоваться благоприятной возможностью. Был еще один двор, слева. Туда можно было попасть через конюшню. Там было два колодца и постройки, в которых жили семьи дворцовых слуг, готовых в любую минуту дня и ночи выполнить приказ или каприз своего господина и высоких чиновников, особенно в дни праздника.

Амия уже бывала в том дворе вместе со своей служанкой непалкой. Она приняла решение – она убежит через второй двор. Амия стала понемногу отходить от своих подружек-танцовщиц, которые подбирали сладости, как пчелки собирают нектар с цветов. Ей удалось выйти в первый двор, не привлекая внимания кухарок и их помощников и помощниц.

Во дворе до нее никому не было дела. Амия прошла во второй двор и увидела то, что искала, – разложенную на плитах и развешенную на веревках одежду. Ее хватило бы, чтобы приодеть тридцать знатных семейств. Ей не понадобилось много времени, чтобы выбрать среди прочего развевавшийся на ветру длинный отрез светло-оранжевой ткани – много раз стиранной, не слишком высокого качества. Такие сари обычно носят женщины из малообеспеченных семей. Оно ей поможет. Сари, скорее всего, будет ей великовато, но сейчас это не имело никакого значения. Амия сняла отрез с веревки, прихватила еще бледно-голубую кофточку-чоли, тоже неновую и даже заштопанную.

Две пожилые женщины, очевидно устав, лежали на циновках и равнодушно наблюдали за ней. Амия спряталась за горой корзин и переоделась. У нее хватило ума водой из колодца смыть краску, которую служанка непалка каждое утро наносила ей на лицо. Потом Амия слегка измазала землей щеки и лоб. Теперь она была похожа на девочку из бедной городской семьи. Оставалось выйти со двора как можно скорее, но так, чтобы это выглядело естественно.

Пустые корзины для белья лежали рядом с натянутыми для просушки веревками. Она, подоткнув низ сари, схватила корзину и прижала ее к боку. Глубокий вдох, и она уже в первом дворе, куда только что вошел караван с зерном и где толпились торговцы коврами.

Боги были на ее стороне.

Минутой позже, ощущая, как колотится сердце и капли пота стекают по лбу, девочка вышла на оживленную улицу и, отойдя на достаточное расстояние от охранников, ускорила шаг. Свернув направо, Амия пошла по улице Восьми богинь.

Первая часть плана удалась.

Второй она еще не придумала.

Глава 39

Мишель остановил коня на берегу Ганга и стал ждать, пока Хирал закончит свой ритуал. Блистательная обогнала их, желая первой оказаться у реки. Похожая на богиню, она вошла в священные воды, гордая, но смиренная. Вниз по течению, кружась, плыли трупы – лучшее напоминание о бренности человеческой жизни.

– О Ганга… – прошептала она.

Ее спутники прочли это слово по губам Хирал. Ганга, мать Индии, услышала ее. Она слышала всех, кто приходил очиститься в водах, являвшихся ее телом. На правом берегу Хирал была единственной, кто желал очиститься. Множество индусов скопилось напротив, на левом берегу, у дороги, ведущей в Варанаси, куда они шли, чтобы очиститься от грехов и получить благословение богов.

С того места, где находились пять путешественников (к востоку от Мирзапура), святой город еще не был виден. Как и предсказывал агент-сикх, сюда они добрались без приключений. Мишель пришел к выводу, что им больше ничего не грозит, поскольку они покинули территорию, подвластную могущественному принцу Ранге.

Хирал бесстрашно открыла богине свое сердце. Ганге случалось быть жестокой и беспощадной. Расставшись со своим супругом Шантану, она утопила семерых из восьми своих сыновей, оставив в живых только Бхишму. Хирал ощущала гармонию с этими водами, поскольку Ганга была непосредственно связана с Шивой.[50] Великий бог потряс волосами, и упавшие с них капли воды образовали священную реку и большие озера на севере Индии.

Хирал очистилась от грехов и от всей души помолилась богине. Внезапно ее охватил экстаз – Ганга шла ей навстречу! Она шла по полным жизни водам, приняв обличье маленькой девочки. Однако когда Хирал попыталась заговорить с девочкой, та исчезла.

Когда Хирал повернулась и пошла к берегу, мужчины поняли, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Ее лицо светилось от радости. Она ни словом не обмолвилась о своем видении – решила, что сначала нужно понять скрытый смысл этого события.

Ганга, такая юная и совсем не похожая на свои изображения, особенно в облике Матери. Хирал повернула лошадь к Варанаси. Ответ ждал ее там.


В Марципуре, жалком городишке, полном воров и убийц, они разместились на одном из многочисленных суденышек, снующих между Варанаси и правым берегом. Перевозчики соревновались в скорости, стремясь поскорее переправить людские толпы через чудотворные воды.

Мишель заплатил хорошую цену за кусок свободного пространства на палубе. Им пришлось успокаивать возбужденных лошадей. Суденышко качалось на волнах, поднятых другими судами. Но бывало и хуже – в бурю на реке поднимались волны двухметровой высоты. Капитан им попался умелый, матросы бдительно следили за снастями, выдерживая курс.

Варанаси вставал перед их глазами со своими гхатами, храмами, дворцами и высокими, тесно прижавшимися друг к другу домами – ни дать ни взять утес, состоящий из белого мрамора, камня цвета охры, темных валунов, кирпича и самана. Гул становился все громче. Парусные суда, сменяя друг друга, то и дело швартовались у понтонного моста. В нескольких метрах от их форштевней тысячи мужчин и женщин окунались в воду, которая стекала по соединенным в молитвенном жесте рукам. Они низко кланялись, взывая к богам. Слова их сливались и поднимались к небу, никогда не бывавшему ясным: сотни разложенных тут же погребальных костров плевались углями и дымом.

Варанаси находился в самом центре цикла жизни и смерти. Мысли путешественников растворились в массе всех этих просьб и молитв.

Хирал ждала знамения.


План Амии не содержал второй части. И она никак не могла придумать, что ей теперь делать. Девочка отчаянно боролась с проникшим в душу томительным страхом. Теперь приходилось рассчитывать только на инстинкт выживания, который не раз выручал ее после смерти родителей. Она поймала себя на мысли, что хотела бы вернуться в то время, когда жила у колдуньи. Нет, только не это! Три-Глаза ей не друг, скорее наоборот…

«Ганга может мне помочь», – сказала себе Амия.

Люди верили, что Мать исполняет желания, излечивает больных, помогает разбогатеть и выступает ходатаем перед другими богами. Амия не знала, с какими словами следует обратиться к богине, но все-таки решила ей помолиться. Она последовала за толпой паломников, направлявшихся к гхатам. Обрывки песен и звуки музыки доносились с соседней улицы. Там люди отмечали праздник, но какой? В Варанаси в год отмечали более четырех сотен праздников. Этот праздник наверняка был веселым. Эта мысль придала девочке храбрости.

Амию толкали, теснили, сбивали с пути – все торопились поскорее оказаться у реки. Последние шаги к искуплению… Многие шли сюда неделями, отказывая себе в самом необходимом, лишь бы добраться до этих мест. Самые слабые умирали в пути. Наконец, лестница сделала поворот, и появилась река. Она была черной от людских тел.

Кто-то снова толкнул Амию в спину. Здесь перемешались представители всех каст, от низших до высших. Девочка протиснулась сквозь пеструю шумную толпу и остановилась на ступеньке гхата, где расположилось несколько десятков садху, представителей разных религиозных течений. Обнаженные или одетые, с гирляндами цветов на торсах и на чреслах, они не обращали никакого внимания на кишащий вокруг людской муравейник. Представители одной секты были не похожи на членов другой. У одних черепа были обриты, у других обесцвеченные коровьей мочой волосы были собраны в толстые косы. На лицах, измазанных грязью, застыло медитативное спокойствие. Лица, покрытые эзотерическими знаками, выражали экстаз, вызванный лицезрением невидимых остальным смертным богов. Почти бесплотные подвижники ожидали чуда. Среди паломников сновали торговцы, предлагая безвкусные безделушки, талисманы, камешки и магические папирусы.