Вот и сейчас то же. Кристофер издали заметил друга и вскочил на ноги. Горящие глаза Габриэля уставились на Кесси.

— Я полагал, вы заметили, что ветер крепчает. Приближается шторм. Так что спустись-ка от греха подальше в каюту, янки.

Он повернулся и двинулся на капитанский мостик, но вновь остановился и обратился к жене. Не только она, но и Кристофер все еще стояли на месте, не спеша исполнить его приказ.

— Советую поторопиться, янки, не то очень скоро вообразишь себя на дне морском.

Сделав этот неделикатный выпад, он ушел. Кесси ошарашенно смотрела ему вслед, сраженная его ядовитым тоном. Он рассердил и обидел ее, потому что заставил почувствовать себя виноватой. А для этого не было никаких причин!

Кристофер же в эту секунду с удовольствием задушил бы приятеля собственными руками. Но приходилось делать хорошую мину при плохой игре. Он беспомощно взмахнул рукой.

— Увы! — пробормотал он. — Он прав. Небо стало свинцовым, да и ветер разгулялся. Так что вам и правда будет безопаснее в каюте. Пойдемте.

Кесси позволила ему взять себя под руку, однако метнула на мужа убийственный взгляд.

— Сомневаюсь, что его хоть в какой-то степени обеспокоила моя безопасность. У него и мысли об этом не было, пока мы не попались ему на глаза.

Кристофер протестующею помотал головой:

— Он не хотел быть грубым. Просто иногда, имея самые лучшие намерения, ведет себя не лучшим образом. Кесси сердито поджала губы:

— Я его совершенно не понимаю!

Кристофер смущенно улыбнулся.

— Габриэля не просто понять, — задумчиво произнес он. — Даже с людьми, с которыми он делает одно дело, Габриэль держится особняком. Как и вы, он прожил большую часть жизни в одиночестве. По характеру он отшельник.

Но Кесси отнюдь не была склонна считать его родственной душой. Она покачала головой:

— Если вы решили, что мы похожи друг на друга, то глубоко ошибаетесь.

Сказав это, она решительно направилась вниз, в свою каюту.

Ошибается? Кристофер задумчиво постоял у двери каюты, и на его губах заиграла торжествующая улыбка. Если он и ошибался, то лишь в самом начале, решив, что они не самая подходящая пара. Теперь же он так не считал. Они гораздо больше подходили друг другу, чем многие известные ему супружеские пары. Во всяком случае, он очень надеялся на то, что они придут к взаимопониманию.

Ради Кесси… и ради его друга Габриэля.


Вот только Кесси мало напоминала в эту минуту покорную женушку, которая тянется к семейной гармонии и идиллии. Она нервно вышагивала по каюте взад-вперед. И ее раздражение росло с каждой минутой. Все в ней возмущалось высокомерным муженьком-лордом и его отвратительными манерами. Ишь распушил перья! Обращается с ней словно она недоумок какой-то! И очень скоро пожалеет об этом! Пусть она бедна, как церковная мышь, но безмозглой никогда не была! Ей всегда была присуща гордость, да и смелости ей не занимать, так что пусть новоиспеченный муженек не думает, что она позволит так с собой обращаться! И пусть она чудовищно невежественна и не знает, как положено вести себя истинным леди, но уж грубиянов-то она на своем веку повидала немало и умела поставить их на место! Ему, возможно, не помешает такая же отповедь — это всегда отлично отрезвляет! А уж тут она кому угодно сто очков вперед даст!

Она остановилась перед малюсеньким зеркалом для бритья, висевшим над комодом. На ее щеках горели два ярких пятна. Глаза же воинственно пылали. О, он очень ошибался, если думал, что она трусливо подожмет хвост и кинется исполнять его приказы! Она не была грубой и вульгарной, но и никак не походила на безропотную мышку, покорно воспринимающую грубость. Настала пора, чтобы и он узнал об этом!

Кесси резко повернулась и распахнула дверь каюты. Подхватив подол платья, она решительно поднялась по трапу.

Совершенно забыв о смысле его предупреждения, она была задета его тоном. Лишь ступив на палубу, она поняла, что совершила ошибку. Паруса хлопали громче, чем пушечные выстрелы, высоченные мачты угрожающе скрипели и раскачивались из стороны в сторону, как былинки. Она окаменела от ужаса и едва услышала крик, который тут же порывом ветра унесло в сторону. Повернувшись на звук, она увидела Габриэля. Он смотрел на нее с мостика расширившимися от бешенства глазами, и от его взгляда у нее и вовсе перехватило дыхание. Таким она его еще не видела. Габриэль снова что-то прокричал и замахал руками в сторону трапа. Он велел ей немедленно спуститься вниз. Она бы и сама хотела оказаться подальше от всего этого ужаса. Но когда Кесси повернулась, чтобы поскорее укрыться в каюте от разбушевавшейся стихии, то не смогла сделать и шага — в грудь ей ударил ветер такой яростной силы, что она покачнулась. Она пятилась назад, но только теряла силы, не сдвинувшись с места. У нее перехватило дыхание. Вокруг бушевали волны, злобно пенясь и бросая корабль, словно щепку, то вверх, то вниз.

И туг она вообще обмерла, потому что увидела нечто чудовищное: огромный водяной вал, выше самой большой мачты, катился на корабль, словно карающая рука смерти. Крик ужаса вырвался из ее груди. Этот вал шел прямо на нее! Беспомощный мозг успел прокричать напоследок, что нельзя стоять, разинув рот, надо немедленно, хоть ползком, покинуть палубу. Но в эту секунду чудовищной силы волна налетела на корпус корабля. От удара Кесси, как тряпичную куклу, подбросило вверх.

На мгновение перед глазами стало черно. Словно она рухнула в бездонную пропасть. Чернота окружила все так плотно, что она не поняла, куда ее швырнуло. Затем она почувствовала, как на нее обрушилась вода, такая холодная, что обожгла ее как кипятком. Слабея, она осознала, что ее куда-то поволокло и завертело в водовороте. Поэтому Кесси и не почувствовала боли, когда на нее упало что-то жутко тяжелое, пригвоздив ее к палубе. Вода заполнила вокруг все пространство. Она шумела в ушах и рвала грудь на части, не давая возможности дышать. Кровь стыла в ее жилах от ужаса — она чувствовала, что вот-вот вода уволочет ее в свои глубины, чтобы спрятать там навсегда… Кесси открыла рот, чтобы закричать от страха, но вода тут же набросилась на нее, и она чуть не захлебнулась.

Корабль угрожающе накренился, подвергнувшись яростной атаке чудовищного вала, он заскрипел и застонал, но все же устоял и медленно выпрямился.

Габриэль чудовищным усилием все же добрался до цели. Он поднялся на колени и дотянулся до жены. Глаза у нее были закрыты. Ее тело казалось безжизненным, она не двигалась. Ее губы были цвета воска. Его охватила паника.

— Янки! — хрипло выдохнул он. — Янки!

И тут она зашлась в жутком приступе кашля, изо рта и носа хлынула вода, в груди что-то захрипело и засвистело. Содрогнувшись, она попыталась избавиться от мешающей дыханию воды. Ресницы Кесси задрожали — и она открыла глаза.

— Только ничего не говорите, ладно? — прохрипела она. — Я и сама понимаю, что умерла!

Габриэль не смог сдержать счастливой улыбки. Но ведь на то была причина. От облегчения у него мгновенно прибавилось энергии. Он прижал к себе утопленницу.

— Боже, янки! Неужели я так похож на ангела, что ты решила, будто попала на небеса?

Кесси невидящими глазами смотрела на чье-то красивое лицо, которое расплывалось неясным пятном. Тут ее словно ударило молнией. Нет! Она не на небесах! Потому что две твердые руки обвились вокруг ее тела и плотно прижали к груди. И реальность оглушила ее. Она молча наблюдала, как прекрасные мужские губы, только что нежно улыбавшиеся ей, вдруг сжались в прямую линию.

— Ты соображаешь, что творишь, а, янки? Ты же не самоубийца, надеюсь? Я велел тебе оставаться внизу! За каким чертом тебя понесло на палубу? Тебя чуть не смыло волной!

Кесси отвернулась и до боли в висках сжала веки, борясь со жгучими слезами. Волосы у нее растрепались и мокрыми прядями свисали на лицо и плечи. Она молилась, чтобы он не заметил слезинок, предательски выкатившихся из-под ресниц и тут же смешавшихся с влагой на щеках. Ему все же удалось поставить ее на ноги и подтолкнуть к трапу.

— Пошли! — прокричал он. — Иначе нам точно каюк на этом пронизывающем ветрище.

Он махнул ей рукой, показывая путь, но Кесси покачнулась и чуть не упала. То ли от потрясения, то ли от холода ноги у нее отказывались идти. Скрипнув зубами, Габриэль подхватил ее на руки.

В каюте он опустил ее на пол, но на всякий случай задержал руки на талии, пока не убедился, что она стоит.

— Со мной все в порядке… — Голос ее дрожал и был еле слышен. — Можете… отпустить меня.

У него заходили желваки на лице. Он разжал объятия.

— Сними все эти мокрые тряпки! — приказал он. — Я не допущу, чтобы ты умерла, а ответственность за это взвалили бы на меня.

Он был прав. Оба насквозь промокли. Вода капала с них, расплываясь огромной лужей на полу, Кесси отвернулась, мгновенно застыдившись. Он, кажется, не видел ничего зазорного в том, что ей придется раздеваться у него на глазах. До сих пор она старательно избегала подобных ситуаций, а он решил, что может спокойно уступить ей в такой малости. Дескать, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

Но шнуровка ее корсета пропиталась влагой, а пальцы слишком заледенели, чтобы распутать непослушные узлы. Она дергала и дергала за них — все без толку. В два шага Габриэль оказался перед Кесси. Сильная мужская рука решительно убрала в сторону ее неуклюжие пальцы. Он уже успел стащить с себя мокрую рубашку и остался только в бриджах. Капли воды маленькими бриллиантами сверкали в густой темной поросли на груди.

Дрожа от холода и потрясения всем происшедшим, Кесси подчинилась молчаливым приказам его пальцев, которые в два счета стянули с нее не только платье, но и нижнее белье. При этом был так безразличен, что без слов становилось понятно: все это не доставляет ему никакого удовольствия. Продрогшая до косточек, Кесси вдруг почувствовала, что щеки ее запылали от стыда и негодования. Кажется, пытка подошла к концу. Нет, напрасно она радовалась, потому что он, не обратив внимания на ее переживания, протянул руку за полотенцем и сначала хорошенько вытер ее волосы, а затем растер и тело. Все у него получалось так ловко и сноровисто, словно он всю жизнь только и делал, что спасал чересчур чувствительных девиц.