Клэр Бенедикт - Из плена прошлого

– Он ее подписал, разумеется.

– Кто? – еле слышно спросила я, но, прежде чем Грег успел мне ответить, уже разглядела витиеватую подпись в углу.

– Художник, Дэвид Лайлл.

– Мой отец!..

Знаете выражение: «Земля остановилась? Так вот, это произошло. Или, по крайней мере, она замедлила свое вращение. Я не могла отвести глаз от картины. Не раздавалось ни звука. Наверное, до этого момента я слышала шум ветра в траве и отдаленные крики чаек, но тут все смолкло, даже звук моего собственного дыхания…

– Бетани? Что с вами?

Голос Грега. Почему он здесь? Какое отношение имеет он к картине и всему тому, что я теперь вспомнила о своем отце?

– Бетани, ради Бога!

Картина поплыла перед моими глазами, я качнулась, но он повернулся и успел схватить меня за руки.

– Бетани! Дыши!

Я послушалась и отодвинулась от него, хватая воздух ртом, потом разрыдалась.

– Вот так-то лучше.

Когда он обнял меня и прижал к себе, успокаивая, как плачущего ребенка, я не возражала. Просто не могла возражать. Грег утешал меня, гладил по спине… смахивал пряди волос с мокрого от слез лица.

Постепенно я стала успокаиваться и увидела растущее мокрое пятно на его рубашке.

Извините. – Я отодвинулась.

– За что?

– Ваша рубашка…

Он покачал головой.

– Пустяки. Но…

– Но что?

– Бетани, если это не расстроит вас еще больше, мне бы хотелось знать, почему вы так прореагировали, увидев одну из картин своего отца?

Одну из картин своего отца! Грег понятия не имел, какими странными показались мне его слова. Я ведь лишь мгновение назад вспомнила, чем занимался мой отец в те далекие дни. К тому же многое еще оставалось невыясненным. Например, как оказалась у Грега эта картина и у кого оригинал. Но ведь он не знает, насколько основательно я забыла свое прошлоеМне не хотелось взваливать на него мои сегодняшние проблемы, поэтому я решила сказать ему только часть правды.

– Мой отец не так давно умер. Возможно, вы не знали?

– Разумеется, не знал. Откуда? – Он говорил правду, меня убедило в этом потрясенное выражение его лица. – Бетани… – Он укладывал свои заметки и бумаги. – Мне очень жаль, что я вас так расстроил, но я и понятия не имел…

– Ничего, все в порядке. Не терзайтесь, я рада, что вы показали мне картину, я ведь никогда не видела ее раньше.

Он встал и протянул мне руку, помогая подняться.

– Пошли, нам надо выпить, а возможно, и поесть. Вы сегодня ели?

– Да, я завтракала. Грег, нам действительно пора идти? Я бы хотела узнать поподробнее о вашей передаче…

– Я и расскажу. Но не сейчас и не здесь.

– Но…

– Я настаиваю. Хотите вы есть или нет, а я голоден и с удовольствием бы пообедал в каком-нибудь месте покомфортнее, чем моя гостиница. Нет, там все нормально, просто в современных гостиницах нет нужной атмосферы.

В тот момент мне не пришло в голову, что он не упомянул при этом в какой именно гостинице остановился. Грег надел куртку и перекинул через плечо ремень от сумки. Он закрыл за собой дверь, и мы направились к дороге, прочь от часовни и развалин монастыря.

– Послушайте, там у меня машина. Дорога еще сохранилась, хотя в последнее время сюда мало кто ездит.

– Все изменится после вашей передачи.

– Я знаю, и это одна из тем, которую я хотел бы с вами обсудить. Ведь земля здесь принадлежит вам. Хоть у меня и есть разрешение Фонда, я просто обязан рассказать вам о своих планах.

– Понятно.

Значит, вот зачем он заходил ко мне утром. Не потому что снова хотел меня увидеть после вчерашней встречи…

Грег ездил на большом, темно-синем «вольво». Он объяснил, что ему требуется место для оборудования и снаряжения, ведь иногда приходится разбивать лагерь в отдаленных от цивилизации местах. Ох, Джози, подумала я, как бы тебе хотелось разбить лагерь в отдаленном месте с Грегом.

Он повернул не к Ситонклиффу, а на север.

– Куда мы едем?

– По правде – не знаю. Давайте просто прокатимся немного. Найдем тихую деревушку и тихий деревенский паб. Годится?

– Годится.

– Бетани, не может быть! Так далеко!

– Очень может быть. И не так уж это далеко.

Когда я рассказала Джози по телефону, что мы доехали почти до Шотландии, ей, похоже, пришли в голову шальные мысли. Но я уверила подругу, что Грега интересовали только дела и он вовсе не собирался меня похищать с целью женитьбы на наследнице богатого состояния.

Разумеется, я лгала, потому что мы совсем не говорили о делах. Мы просто радовались жизни.

Бар в гостинице «Колокольчик» оказался длинной, низкой комнатой с потолочными балками. Грег с одобрением посмотрел на камин.

– Гм, похоже – настоящий, а не этот газовый, искусственный. Вот приедем сюда в холодную погоду, и в нем будут жарко пылать дрова.

Я промолчала. То, что он подразумевал, что мы и дальше будем встречаться, наполнило меня таким счастьем, какого я не испытывала никогда в жизни. Мы заявились в «Колокольчик» к тому времени, когда здесь уже кончили подавать обед, но никто не стал брюзжать по этому поводу. Мы сели у окна, откуда виднелась узкая дорога, уходящая в поросшие зеленью холмы. Стены из камня делили поля, и, как многие века до этого, там паслись овцы.

За обедом мы с Грегом говорили о разных пустяках. О музыке, которую любим. О прочитанных книгах. О просмотренных фильмах.

В тот вечер я обо всем рассказала Джози, сильно разочаровав ее. Ей казалось, что такой человек, как Грег Рэндалл, не может признаться, что любит ранних «Битлз», смотрит детективный сериал по телевизору и стоит в очереди, чтобы купить билет на любой фильм с участием Мег Райан.

– Так ты позвольшь ему сделать телевизионную передачу? – спросила она.

– Пообещала подумавть.

– Бетани!

– Джози, вспомни, я же еще не решила, останусь ли здесь. Если я откажусь от дома, решать этот вопрос придется Саре и тете Дирдре.

Последовало молчание, и я представила себе, как моя подруга закусила губу, стараясь сдержаться. Джози с самого начала считала, что я должна оставить себе Дюн-Хаус. Наконец она сказала:

– Тогда ты должна сообщить мне об этом первой.

– Конечно, обещаю.

– Да, кстати, Бет, ты что-нибудь сделала по проекту интерьера для дома Тома и Элисон?

– Как раз собиралась сегодня поработать. – Черт, начисто об этом забыла!

– Прекрасно. Это будет дивный свадебный подарок. Только не забывай, что денег у них в обрез.

– Не забуду. Побереги себя, Джози.

– Ты тоже.

Я скучала по ней, но сегодня попрощаться и положить трубку мне было легче, чем вчера.

Было еще довольно рано, и я действительно хорошенько поработала, как и обещала. Я решила, что выберу комнату для студии позже, так что временно устроилась на кухне.

Там я нашла записку от миссис Доран. В ней сообщалось, что она начнет работать по новому расписанию со следующей недели, а на этой постарается прийти лишний раз, вот только пока не может сказать точно, в какой именно день. По тону записки можно было заключить, что она делает мне большое одолжение. Очко в пользу Бетти.

«Ты разве не рад, что мы сюда вернулись, Дэвид?» Голос моей матери. «Эти картины великолепны! Ты не смог бы сделать ничего подобного в Лондоне».

Нет, не надо! Родители вторглись в мои воспоминания – на этот раз незваными. Я постаралась заставить их удалиться в глубины памяти, и мне это удалось. Но настанет время, когда я уже не смогу с этим справиться.

Я знала, что рано или поздно мне придется в полной мере столкнуться лицом к лицу с моим прошлым. Однако сегодня вечером мне хотелось, чтобы меня оставили в покое.

На могилу моей бабушки кто-то принес свежие цветы. Она умерла несколько месяцев назад, так что я ожидала увидеть засохшие венки и пожелтевшие карточки с соболезнованиями. Но нет, могила была в полном порядке, а в узкой, высокой вазе стояли свежие гвоздики.

Кто об этом позаботился? Сара?

Церковь располагалась в центре Ситонклиффа, и прошло уже много лет с той поры, когда кого-нибудь хоронили на церковном кладбище. Мистер Симпсон пояснил мне, когда я ему позвонила, что для Франсис Темплтон сделали исключение, потому что на кладбище имелся семейный участок, где еще было место.

День выдался ясным, но легкий ветерок, и я надела длинный кардиган поверх хлопчатобумажного платья. Засунув руки в карманы, я рассматривала надгробье. Надпись гласила, что Франсис Темплтон, возлюбленная жена майора Артура Темплтона, наконец присоединилась к нему. Он ждал очень долго.

Мистер Симпсон поведал мне, что деду, профессиональному военному, чуть перевалило за тридцать лет, когда его ранили в Корее. Моя мать была еще ребенком, когда ее отца вернули домой умирать.

По другим надгробьям я установила, что на каждом семейном участке – по меньшей мере три захоронения, иногда больше. Где же могила моей матери?

Кладбище было огорожено невысокой стеной, но она надежна защищала его от шума раскинувшейся рядом рыночной площади. Под густыми ветвями старых деревьев покой тех, кому это уже было безразлично, нарушало лишь воркование голубей.

– Эй, послушайте!

Сначала я не обратила внимания на этот крик, но потом расслышала шаги и обернулась. По тропинке ко мне спешила девушка.

– Мисс Лайлл! Привет!

Она остановилась около меня. Я, по-видимому, нахмурилась, потому что она быстро сказала:

– Это я, Мэнди, из кафе.

– Я… прости, что не сразу узнала.

– Ничего, я ведь в своей собственной одежде выгляжу иначе, верно?

Вне всякого сомнения. В «Гондоле» я видела ее в униформе, без макияжа, со стянутыми в хвостик на затылке волосами. Теперь волосы были распущены, лицо подкрашено, и хорошенькая девушка превратилась в красавицу-манекенщицу. На ней были цветастые леггинсы и длинная белая хлопчатобумажная блузка. В общем, выглядела она потрясающе.