Гедвига выслушала его с трогательным восторгом, не подумав потребовать от него ни одного связывающего его слова. Она только прислушивалась к его словам, звучавшим для нее как музыка, наслаждаясь звуками его голоса, любила и… была счастлива.
Альфред тоже был счастлив без меры, бессознательно упиваясь своими словами. Но когда он вернулся домой, он понял, что сказанные им слова налагают на человека обязательства почти равные действиям. И он со страхом стал помышлять о том, что будет в недалеком будущем. Ведь он приехал в замок, по рукам и ногам связанным, – с одной стороны, волею своей матери, а с другой – своей, вечно молчащей и на все соглашающейся робостью! Полина была обо всем предупреждена, и, если чего недоставало, то только формального предложения с его стороны.
Боже мой! Им играют, как пешкой!
Подумав об этом, Альфред невольно покраснел за себя, но как все слабохарактерные натуры, мог только возмущаться создавшимся положением, но постоять за себя не был в состоянии. Он изобретал всевозможные способы для выхода из затруднения и находил их неприменимыми, и спасение свое видел только в откладывании решения вопроса.
В силу этого он даже решил пока не встречаться с Гедвигой.
6.
Прошло три дня с момента объяснения, и Альфред больше не в состоянии был выдержать разлуки с любимой девушкой.
Когда все вышли из-за стола, он собрался с духом и поспешил удалиться, не ожидая кофе, которое сегодня должна была разливать сама баронесса фон Герштейн.
Хотя все в замке хорошо относились к Альфреду, но его ухода, кажется, никто не заметил. Полина, покачивалась в качалке, вела оживленную беседу с бароном Рихардом. Г-жа фон Герштейн кокетничала с Геллигом, сегодня спокойно относившимся к ее заигрываниям.
Если кто имел время для наблюдения за окружающими, то только у полковника Герштейна, но он не сводил глаз со своей супруги, которая поистине была великолепна.
На ней был надет изящнейший летний костюм легкомысленно-розового цвета, в котором она выглядела моложе своей красавицы-падчерицы. Она прыгала и резвилась, как дикая козочка, что возмущало Полину, и она исподтишка наблюдала за Геллигом, страшась заметить на его лице насмешливую улыбку, но этого не было.
Наоборот, глаза его выражали усиленное участие, видя мучительные страдания молодой девушки, шокированной поведением мачехи.
Особенно тяжело было Полине, когда фон Блендорф запел чувствительный модный романс, а ее отец стал подпевать ему надтреснутым и дрожащим голосом.
Но и в этом случае ни одна черта не дрогнула на спокойном и серьезном лице Геллига.
– Господа, а где же месье Альфред? – вдруг спросила баронесса, оглядываясь.
– Он пошел удить рыбу! – заявил Блендорф.
– Ах, как это скучно! – надула губки баронесса. – А где он рыбачит? – прибавила она.
– В очень живописной местности! – поспешила заметить Полина, желавшая, чтобы разговор сделался общим.
– О, тогда мы все пойдем его искать! – засуетилась баронесса. – Как вы думаете, Полина, стоит нам сделать прогулку? Это же полезно после обеда.
– Конечно! – согласилась молодая девушка, полагая, что на лоне природы дурачества мачехи прекратятся.
– Вы согласны на прогулку, господа? – спросила госпожа фон Герштейн.
Окружавшие ее мужчины вежливо поклонились в знак своего согласия.
Когда все были готовы, первой вышла Сусанна, опираясь на руку Блендорфа, последней шла Полина, между дядюшкой Рихардом и управляющим.
7.
Миновав парк, общество достигло маленьких ворот, обнесенных шпалерами боярышника, и вышло на роскошный, покрытый нежной травой зеленый ковер, подступавший к самому берегу реки.
В тихие ночи журчание и плеск реки можно было слышать даже в парке. Вязы и меланхолические, низко наклоняющие свои ветви, плакучие ивы бросали свою тень на берег. А вдали, за рекой, за стеной зеленого леса, на отделенном горизонте, уходя под самое небо, вырисовывались силуэты величественных гор.
Красота окружающего ландшафта поистине была великолепна, и все участники прогулки невольно остановились, залюбовавшись ею.
На берегу реки находилась скамейка, сложенная из березовых обрубков. Она была настолько велика, что места хватило бы для всех.
– Господа! – воскликнула баронесса, обращаясь ко всем, – пожалуйста, без церемоний.
И она села, приглашая последовать за нею. Но сели только Полина и дядюшка Рихард, остальные остались стоять.
– Но Альфреда мы так и не нашли! – вспомнила баронесса. – Где же он может быть?
– Держу пари, что он не ловит рыбу! – заметил господин фон Герштейн. – Бедный мальчик слишком кроток, чтобы заниматься таким делом! Он, вероятно, собирает цветы! Там не нужно страдать; сорвал – и делу конец, цветам не больно!
Все рассмеялись, а баронесса захлопала в ладоши.
– О, конечно, он собирает незабудки!… Это же излюбленные цветы всех застенчивых и робких влюбленных!
– О, нет, нет, что вы, баронесса! – деланно-испуганным тоном запротестовал Блендорф. – Незабудки – это опасно! Ведь они растут в воде!
– Ну и что же? – задорно возразила баронесса. – Разве найдется какой мужчина, который отказался бы от риска ради женщины.
Игриво оглядев мужчин, баронесса сняла с корсажа своего платья розу и подняла ее вверх.
– Роза, поднесенная нежной женской рукой, всегда была желанной наградой! – сказала она.
– Ну, что касается меня, – смеясь, возразил барон Рихард, – то я сейчас, вместо розы, предпочел бы получить удобное кресло, в котором было бы так приятно отдохнуть на лоне природы!
– Фи, мой друг! – скривился полковник Герштейн. – Ты никогда не был галантным кавалером, а сейчас еще хочешь прикрыться старостью, как щитом! Но я еще способен горячо чувствовать и пламенно желать! – с пафосом добавил он. – И я никому не позволю похитить эту розу.
С этими словами он протянул руку за цветком, но Сусанна отскочила в сторону.
– О, пожалуйста, не так скоро! – засмеялась она, подняв высоко руку над головой. – Розу еще надо заслужить!
– Чем, чем заслужить? – закричали оба офицера и полковник Герштейн.
Полина бросила невольный взгляд на Геллига: он впервые сегодня насмешливо улыбался. Боясь, что мачеха выкинет еще какую-нибудь не принятую в свете шутку, молодая девушка сделала вид, что тоже заинтересована игрой Сусанны, и вдруг спросила ее:
– Чем же следует заслужить розу?
В тоне ее голоса прозвучали робкие нотки, что не ускользнуло от Ганса, поспешившего сказать полушутливо:
– Конечно, баронесса, не ценой же жизни должна быть заслужена роза?
– А почему бы и не так? – с оживлением ответила Сусанна, и тон ее слов был подзадоривающим. – Смотрите, я бросаю эту розу в эти волны. Пусть достанет ее тот, кто желает обладать царицей цветов!
Последнюю фразу баронесса выкрикнула с вызывающей улыбкой и торжественным шагом подошла к самому берегу реки.
Внизу, у ее ног, пенясь и клокоча, стремительно неслись речные волны по узкому, сдавленным крутыми берегами руслу.
Полина побледнела. Она заметила по движению Блендорфа, что он склонен серьезно отнестись к словам баронессы и готов на любой безрассудный и сумасбродный поступок. Поэтому, не колеблясь ни минуты, она подбежала к мачехе, закричав:
– Боже мой, Сусанна, вы, конечно, не сделаете этого!
Дядюшка Рихард спокойно взял Полину за руку.
– О чем ты хлопочешь, дитя мое! – проговорил он сухо. – Здесь собрались люди все в полном уме и с твердым рассудком! Никому из них и в голову не придет сокрушаться о какой-то розе. Уверен, что из присутствующих никто не способен на такую глупость, а уж рисковать собой ради цветка – и тем более.
Баронесса вспыхнула и бросила на барона Рихарда уничтожающий взгляд.
– Вы просто невыносимы! – дерзко заметила она. – В вас нет ни капли поэзии, господин прозаик! – насмешливо прибавила она. – Ну, если моя роза ничего не стоит, то и я не хочу ее иметь!… Прощай, моя бедная царица цветов.
8.
Быстрым движением руки, она взмахнула цветком и бросила его в волны стремительного потока.
В ту же минуту Блендорф бросился в воду с восклицанием из Шиллера: „Смелейшему пловцу – величайшая награда!“
Все были скорее поражены неожиданностью, чем испугом, как вдруг фон Герштейн, подмываемый чувством ребяческого тщеславия, сказал:
– Ну, мы тоже не спасуем!
Подбежав к реке, сумасбродный старец проделал кунштюк [2] своего предшественника.
Воздух огласился единодушным криком ужаса…
Испуганно крикнула не только Полина, но и барон Рихард, а за ним и драгунский лейтенант, тот самый офицер, который не выказывал желания обладать розой, купленной такой дорогой ценой.
Геллиг, до сих пор не принимавший никакого участия во всей этой шутовской истории, озабоченно подошел к баронессе, когда ее муж скрылся в холодных волнах реки.
– Река в этом месте очень глубока и стремительна, – сказал он. – Можно ли надеяться, что полковник справится собственными силами?
Сусанна не успела ничего ответить, как раздался крик барона Рихарда:
– Боже мой, да он же тонет, посмотрите!
Умоляющий призыв раздался со сторону Полины, с ужасом простирающей руки к реке:
– Блендорф, помогите отцу, ради Бога!
Но тот еле сам справлялся с бурным течением, хотя был хорошим пловцом. Геллиг уже не раздумывал…
Поспешно сбросив с себя сюртук, который мог бы стеснить его движения, он бросился на помощь утопающему.
Несколько коротких, энергичных взмахов сильных рук, и Ганс был возле полковника, успевшего наглотаться воды.
Через несколько минут оба, фон Герштейн и управляющий, были уже у берега.
К ним потянулись руки, чтобы помочь выбраться на берег, но Геллиг ловко подхватил полковника под спину и вынес на берег.
Следом за ними вышел из воды и Блендорф, держа в руке завоеванную розу, но на него никто не обратил внимания, даже госпожа фон Герштейн, немного сконфуженная последствием своей глупости, чуть не стоившей жизни ее мужу.
"Из мещан" отзывы
Отзывы читателей о книге "Из мещан". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Из мещан" друзьям в соцсетях.