Ни слова не поняв из вышесказанного, Марта ещё больше испугалась.

— Такой приказ был, — ответил тот, — всех мирных жителей, крестьян — туда.

— Ну раз приказ — ладно, — со вздохом согласился другой, встряхнув недоумевающую девушку, словно тряпичную куклу, и почти волоком потащил за собой в сторону взятой ими крепости.

Взвизгнув, Марта начала вырываться активней, брыкаться, кусаться, кричать. Она не могла понять, что происходит. Накатила неконтролируемая паника.

Изловчившись, девушка со злостью больно укусила руку обидчика, а тот чисто инстинктивно молниеносно скрутил её, ударив коленом по затылку так, что девушка мгновенно потеряла сознание.

— Ничего, пусть отдохнёт, — ухмыльнулся солдат.

По пути они собирали и других мирных жителей.

…

Словно пробиваясь сквозь плотную душную вату, Марта медленно приходила в себя. В голове сильно звенело из-за сильного удара, не давая нормально различать звуки.

— Очнулась? Как ты себя чувствуешь? — раздалась где-то рядом родная речь.

С трудом разлепив отяжелевшие веки, девушка окинула взглядом помещение. Всюду мелькали размытые фигуры, перед глазами всё вертелось, кружилось и опадало.

Единственное, что Марте удалось разглядеть — лицо девушки лет двадцати, двадцати пяти, обрамлённое милыми светлыми кудряшками, кое-как спрятанными под белый кружевной чепец. Её большие серые глаза лучились добротой и сострадательностью.

— Кто вы? — чуть приподнявшись с жёсткого ложа, спросила Марта.

— Вообще меня зовут Элизабет, — задумчиво ответила незнакомка, аккуратно укладывая девушку назад, — но среди русских меня уже давно зовут на здешний лад — Лизой. Как и ты, я однажды попала к ним в плен, однако мои медицинские знания помогли мне не умереть с голоду. Я стала служанкой, лекаркой и экономкой фельдмаршала, стала жить гораздо лучше, чем раньше. Да и в доме господина ко мне относятся хорошо. Вот, теперь хожу с ним в походы, лечу раненых.

— Спасибо за помощь, — поблагодарила девушка, устало закатив глаза, — меня зовут Марта. Я крестьянка.

— Да уж поняла, — усмехнулась Лиза, вставая, — пойду осмотрю всех. Отдыхай, чуть попозже загляну.

— Хорошо, — сонно ответила Марта, но Лиза уже не слышала.

Предоставленная сама себе, девушка решила не замечать лежащих совсем рядом людей, не слушать полудикий смех и не чувствовать неприятный запах крови и медикаментов, прислушавшись к своим ощущениям.

Её, как и других, захватили в плен. Наверняка их сделают подневольными какого-нибудь богатого помещика, который будет обращаться с ними, как с вещью.

По так называемым дому и родителям она не будет скучать, ибо её с ними не связывает никаких светлых воспоминаний — только беспросветная боль. Жаль только, что наставника, пастора Глюка больше не увидит — этот добрый учёный муж единственный, кто тепло относился к девушке, он же дал ей элементарные основы знаний и некоторую житейскую мудрость. Но чему быть, того не миновать…

Как вывод — мало что изменится. Тогда, наверное, и волноваться не стоит…

В таких вот размышлениях прошёл почти час. Марта и не заметила, как уснула.

Вечером, когда смеркалось, к ней заглянула Лиза.

— Марта, у меня есть небольшое предложение, — окинув девушку участливым взглядом, начала она, — видишь ли, нашему фельдмаршалу нужна ещё одна служанка — последняя сильно заболела. Умеешь готовить, стирать, сушить, убираться, гладить утюгом на углях?

Спросонья не совсем понимая, Марта кивнула.

— Замечательно, — улыбнулась Лиза, — тогда сегодня отдыхай, а завтра приступишь к своим новым обязанностям, я всё тебе подробно расскажу. Поверь, это гораздо лучше, чем, судя по всему, у тебя было раньше.

— Скорее всего. Потому, что хуже уже быть не может…

Глава 3

Лиза подняла девушку, едва начало светать. Тараторя, перечисляла её обязанности и вообще, и конкретно на сегодня, показывая, что где и как.

— Вон там стопка вещей, — уже уходя, бросила она, — Выстирай. Потом прибери в комнате господина, а после я за тобой зайду.

Покорно кивнув, девушка принялась за привычную работу. Тщательно выстирав и развесив сушиться одежду, подмела и вытерла пыль в комнате фельдмаршала, скользя незаметной тенью, как и положено прислуге. Грязь будто сама убегала из-под её ловких рук.

Забрав ведро с уже грязной водой, Марта выскользнула из комнаты, то и дело поправляя грязный платок на не менее грязной голове.

Словно из неоткуда появилась немного уставшая, но, как и прежде, улыбающаяся Лиза.

— Молодец, — похвалила она девушку, аккуратно взяв её за руку, — теперь пойдём, отмоем тебя.

— А можно? — удивилась та, так как сама она могла купаться лишь в речке или ручейке, не имея дела с мылом и мочалкой.

— Мы личные слуги знатного фельдмаршала, — пояснила Лиза, ведя её по тёмным коридорам, — нам положено быть опрятными. Мы не крестьяне. Почти…

«Хоть на том спасибо судьбе», — про себя улыбнулась Марта.

Следующий час её знакомили с назначением ванны и средств гигиены — сначала в теории, затем на практике.

Вода аж почернела от количества отмытой грязи, в то время как сама Марта чувствовала себя будто заново рождённой, новым человеком.

— Ты скоро там? — послышалось извне. — Это ещё не все твои обязанности на сегодня. Поторопись.

— Уже, — ответила та, открывая дверь.

Лиза окинула девушку оценивающим, цепким взглядом.

— А ты, оказывается, красивая, — усмехнулась она.

— Я?

— Ну кто же ещё, — ответила та, вновь ведя её куда-то, — вот здесь ещё прибери, и можешь быть свободна на сегодня.

— Спасибо, — с радостным вздохом сказала Марта, беря в руки ведро и тряпку.

Убираясь, девушка то и дело бросала взгляд на большое запылённое зеркало в углу комнаты. Протерев и его, Марта взглянула на своё отражение.

Никогда не видела себя такой. Смотрясь раньше в зеркало вод, она находила себя некрасивой, толстой, волосы — грязно-серыми лохмами, лицо — круглым, приплюснутым, некрасивым, а кожу отвратительной.

Теперь же в зеркале отразилась незнакомка. Чуть пухленькая, с формами, с прекрасной фигурой, с белоснежной, чистой кожей, с ямочками и румянцем на щёчках. «Лохмы» оказались шикарными, чёрными, как самая тёмная ночь, локонами, а дотоле пустые глаза того же цвета теперь сияли, маня задором и таинственностью.

Она была неоспоримо красива, как жемчужина, только что поднятая со дна моря.

— Никогда не думала, что могу быть такой, — хрипло прошептала девушка, кокетливо улыбнувшись новой себе.

…

Примерно так же прошли ещё несколько дней. Теперь Марта уже была в Москве, в доме фельдмаршала.

Постепенно девушка привыкла к новой жизни, к новым обязанностям и к новому обществу.

Пришлось начать изучать русский язык — ведь здесь ей придётся прожить всю свою жизнь.

Язык почему-то ей очень понравился своим звучанием. Он ей давался легко настолько, что уже за первую неделю она выучила несколько необходимых слов и фраз.

Этот солнечный день изменил многое.

Близился вечер. Девушка, выстирав бельё, по обыкновению направилась прибирать комнату фельдмаршала. Бесшумно проскользнув в неё, она уже хотела приняться за работу, как вдруг заметила гостя, вальяжно расположившегося напротив господина.

Это был молодой, ухоженный и довольно симпатичный мужчина лет тридцати, с тёмно-каштановыми волосами, бледной кожей, хитрющими карими глазами и со змеиной улыбкой на красиво очерченных губах.

Богатство его одежд, вооружения, многочисленных колец поражало взор.

Таких, кажется, называют «хозяин жизни».

В его глазах виднелся недюжинный ум, хитрость, дальновидность. Было в них что-то такое, что и привлекало, и отталкивало одновременно. Он сидел в профиль к девушке, нахмурившись и что-то увлечённо обсуждая с фельдмаршалом.

Пожав плечами, Марта принялась за работу. Какое ей дело до гостей господина?

— Он даже собирался как-то жениться на ней! — эмоционально воскликнул гость, презрительно фыркнув, — нашей императрицей может стать публичная женщина?!

— Успокойтесь, — спокойно ответил седовласый фельдмаршал Шереметьев, — Вы же знаете нашего царя лучше, чем кто бы то ни было. Не удивлюсь, если он вообще никогда не захочет жениться, довольствуясь множеством фавориток. Эта ваша Монс — лишь одна из них.

Гость как-то слегка поник.

— Не уверен, — мрачно сказал он, ещё больше насупившись, — она словно приворожила его. Столько лет он уже в неё влюблён! И, наверное, только он ещё не ведает о змеиной сущности этой женщины.

— Не преувеличивайте, — скривился фельдмаршал, — наш царь вовсе не слеп. Если она такова, как о ней говорят, он точно на ней не женится, ведь он терпеть не может сочетания расчётливости и лести в фаворитках, это все знают. И вообще, не пристало нам с вами говорить об этом.

Гость немного устало вздохнул.

— Она может быть его игрушкой, на это можно закрыть глаза, — ответил он, — однако законной жене даётся немалая власть. Причём, прежде всего над волей царя, если она любима им. В таком случае настанет время перемен для всех нас. Пётр и так всегда благоволил к немцам и другим иностранцам, а уж если эта Монс станет его женой…

Задумавшись, фельдмаршал кивнул.

— Возможно, вы правы, — сказал он, — в таком случае, если вы уж так сильно не хотите этого, то… Знаете, как говорят? Клин клином вышибают.