– Прошу вас, Роберт, – прошептала она, – хоть вы не оставляйте меня.

– Пить, – прохрипел он.

Элдсуайт приложила к его губам кружку с сидром. Роберт вдруг открыл глаза – ничего не выражавшие, затуманившиеся от сильного жара. Он посмотрел на нее так, словно впервые видел.

– Этого мало? – спросил он, глядя на нее со скорбной мольбой.

– Чего мало? – не поняла Элдсуайт, погладив его лоб.

– Разве вам мало меня? Мне нечего вам предложить, кроме себя самого. У меня нет ни золота, ни титула. Титул графа носит мой старший брат.

Элдсуайт затаила дыхание.

Роберт схватил ее за руку.

– Маргарита, чего ты хочешь? Замок? Королевство? Будь они у меня, я положил бы их к твоим ногам.

Пресвятая Дева Мария! Он принимает ее за леди Маргариту Саттон!

Элдсуайт почувствовала укол ревности. Она лихорадочно подыскивала подходящие слова, желая успокоить сэра Роберта.

– Роберт Бретон, вы – самый достойный, самый лучший человек из всех, кого я когда-либо встречала в жизни. Чего еще желать? Не надо мне ни титула, ни золота.

Роберт убрал, руку. Его лицо приняло умиротворенное выражение, дыхание стало спокойным и ровным.

Изнемогая от усталости, Элдсуайт села на кровать и не заметила, как легла на постель рядом с Робертом. Голова у нее раскалывалась. Элдсуайт закрыла глаза и стала молиться. «Господи Иисусе, не отнимай его у меня».

Если бы Сафия была сейчас здесь! Уж она-то знала, как справиться с Черной смертью. Она много раз с ней сталкивалась – и в Англии, и в Акре. Элдсуайт слышала, что существуют какие-то средства, помогающие одолеть недуг. Но не знала, какие именно. Ах, если бы сейчас у нее в руках была «Хилика» – этот кладезь мудрости! Проклятый Джон Гилрой! Он выбросил ее сокровище – эту бесценную книгу. Без нее Элдсуайт была как без рук. Она чувствовала себя брошенной на произвол судьбы – у нее нет ни древней книги по врачеванию, ни возможности спросить совета у Сафии. Ей так не хватает Сафии – ее наставницы, учителя, друга. Более того, за эти годы Сафия заменила ей мать.

Охваченная отчаянием, Элдсуайт была на грани безумия. У нее перепутались сон и явь. Вот она умоляет своего отца разыскать Сафию и привести в замок. Но отец не слушает ее. Отцу не до нее. Светит летнее солнце, во дворе стоят лошади. Их должны отвезти на рынок. Оки готовы: у них лоснятся бока, их гривы и хвосты заплетены в косички. Мольбы Элдсуайт не действуют на графа Креналдена. Он безучастен к ее сердечной боли. Более того, он весело подмигивает и улыбается смазливой прачке, которая важно прошествовала мимо, держа корзину с бельем на округлых бедрах. Из подоткнутой юбки видны ее красивые ноги с изящными щиколотками.

'Элдсуайт в ужасе прикрыла рот ладонью. Ее внезапно осенило: она и раньше видела у отца такую улыбку. Так он улыбался не только прачке. А еще леди Беатрис. А еще Хлое, дочери пивовара. Отец всегда был окружен женщинами. Они вились вокруг него, как пчелы.

Пресвятая Дева! Отец у нее под носом развлекался со множеством женщин. Элдсуайт была чересчур наивна тогда, чтобы это осознать. Она слишком долго жила в монастыре, не в силах осмыслить то, что происходило буквально у нее на глазах. Элдсуайт душили рыдания.

Ее отец был далеко не святым, каким она его себе всегда представляла. Можно ли было догадаться, кого он действительно любил? Ведь, как известно, чужая душа – потемки. Любил ли отец ее мать? Любил ли он Изольду?

Нашлось ли в его сердце местечко для Элдсуайт?

Элдсуайт перевела взгляд на сэра Роберта. Красивое лицо с правильными чертами. Волевой подбородок, прямой нос, полные губы совершенной формы. Даже сейчас, когда сэр Роберт находится на волосок от смерти, он прекрасен. Элдсуайт не могла не думать о том, что ни одна женщина не устоит перед ним.

Одну из них он любил – Маргариту Саттон. Отец говорил, что сэр Роберт Бретон погубил ее репутацию. Правда ли это?

Элдсуайт ревновала сэра Роберта к этой женщине, но в глубине души не могла не радоваться за сэра Роберта. Он страстно любил Маргариту Саттон. Эта женщина завоевала его сердце. И он познал любовь. Каждый человек должен познать любовь, прежде чем Господь призовет его к себе. Ведь сэр Роберт может умереть…

По щеке у Элдсуайт покатилась слеза.

Сэр Роберт Бретон – представитель враждующего с Креналденом клана. Возможно, он намерен отобрать у Элдсуайт ее землю. Заклятый враг ее отца. У Элдсуайт есть все основания бросить его на произвол судьбы. Но она ни за что этого не сделает. Она постарается его спасти, чего бы это ей ни стоило. Потому что любит его.

Элдсуайт была вынуждена признаться самой себе, что вместо того, чтобы испытывать ненависть к этому человеку, она его любит.

А он, возможно, не доживет даже до утра…

У Роберта ныло все тело, руки и ноги словно налились свинцом. Ему было тяжело дышать. Даже свет единственной свечи раздражал его.

Он метался на постели, бредил, однако чувствовал, что в комнате он не один. Улавливал нежный аромат, легкое дыхание, прикосновение шелковистых волос.

Здесь, в комнате, какая-то женщина. Неужели Маргарита?

Нет. У этой женщины другой запах. От Маргариты исходил тяжелый сладковатый аромат. А от этой женщины – легкий, чистый, свежий..

Боже милостивый! Да это же колдунья, заговаривающая лошадей.

Сэру Роберту захотелось прикоснуться к ней, обнять. Ее присутствие внушало ему уверенность, спокойствие и умиротворенность. Маргарита никогда не могла ему этого дать.

В его воспаленном мозгу одно за другим проносились видения: Элдсуайт стоит на берегу Па-де-Кале, освещенная ярким солнцем, с развевающимися на ветру волосами. Улыбается ему. Вот она спит, свернувшись калачиком, в хижине отшельника. Вот она стоит посреди жуткого дымящегося поля, охваченная ужасом, но полная решимости.

Бог свидетель: нельзя не восхищаться ее мужеством, силой духа. Многое из того, что Элдсуайт знает о лошадях, Роберт даже не слышал. К тому же Элдсуайт волнует его как женщина. Она всколыхнула что-то в его сердце.

Когда Роберт вспомнил о своей ненаглядной колдунье, его потрескавшиеся губы невольно расплылись в подобии счастливой улыбки.

Он ощутил на губах терпкий и сладкий вкус сидра. Его сердце наполнилось благодарностью к этой женщине, чье лицо сейчас плыло перед ним в туманной дымке. Она заботится о нем.

Леди Элдсуайт. Милая Элдсуайт. Она рискует жизнью, оставаясь с ним, страдающим смертельным недугом, который называют Черной смертью.

Как же повезло этому графу Глостеру. Ему удалось заполучить эту женщину себе в невесты. А может, графа отпугнут слухи о том, что леди Элдсуайт – колдунья, заговаривающая лошадей? Может, он не захочет на ней жениться и Элдсуайт больше не будет связана обязательствами? Она будет свободна. Свободна для него, Роберта. И уедет с ним. Станет его законной супругой, и их конюшня будет полна резвых лошадей, а детская в их доме со временем наполнится веселым смехом. Смехом их детей.

Сэру Роберту было тяжело, но вовсе не от горячки. От воспоминаний о предательстве Маргариты. Он даже врагу не пожелал бы пережить такую подлость.

Предательство… Подлость… Господи правый! Как же сообщить Элдсуайт, что король пообещал Роберту землю Креналдена – тот самый земельный надел вдоль реки Грев, который на протяжении многих лет служил яблоком раздора для их семей? Как только Элдсуайт узнает об этом, она возненавидит Роберта. И тогда не может быть и речи об их браке. Она ни за что не согласится стать его женой. Роберту никогда не удастся убедить Элдсуайт, что ему нужна она сама, а не земля, которую она ошибочно считает своей.

Роберта мучили угрызения совести. Если Элдсуайт уйдет, бросив его одного умирать… Ну что же… Значит, он это заслужил. Если он выживет, потом победит Гилроя, после этого заберет у Элдсуайт ее землю. Тем самым он разрушит свою душу. И ее душу тоже.

Сэра Роберта охватило отчаяние. Он был твердо уверен в одном – когда правда выплывет наружу, леди Элдсуайт из замка Креналден возненавидит его за лицемерие.

Господи Иисусе! Только бы она не нашла то проклятое письмо короля!

Роберт надеялся, что Бог услышит его мольбы. А дьявол их не подслушает.

Элдсуайт проснулась от завывания ветра. Роберт лежал на спине, вытянув руки по швам, – в той же самой позе, в которой она видела его в последний раз, когда прикорнула рядом с ним на постели. Его лицо было бледным, кожа – горячей и сухой.

Эддсуайт встала и первым делом сделала ему холодный компресс. Затем села на постель рядом с Робертом и положила руку ему на грудь.

– Ах, Роберт, не покидайте меня, пожалуйста! – Ее мольба прозвучала как заклинание.

В порыве нежности, не задумываясь о том, чем это чревато, она наклонилась и нежно поцеловала Роберта в губы.

Затем в полном изнеможении прилегла на постель рядом с ним и снова положила ладонь ему на грудь, молясь, чтобы его сердце не перестало биться.

Из конюшни доносилось ржание Барстоу. Конь приветствовал наступление нового дня радостным ржанием и нетерпеливо бил копытом в дверь стойла.

Элдсуайт проснулась и протерла глаза. Она медлила в нерешительности. Опасаясь увидеть ужасную картину, которая разобьет ей сердце, девушка боялась бросить взгляд на мужчину, который лежал рядом с ней. Она мечтала только об одном – снова увидеть Роберта живым. Элдсуайт, замерев, протянула руку и робко прикоснулась к нему – его плечо было теплым.

Она пощупала его пульс – он был слабым, но ровным. В ее сердце затеплилась надежда.

– Похоже, что Барстоу жив и здоров, – сказал сэр Роберт, зевнув. – Сколько времени я спал?

Элдсуайт вскочила с кровати, одернула платье и стала прихорашиваться.

– Не знаю. День. Может быть, два. За это время я раз шесть покормила Барстоу.

Щеки Элдсуайт покрылись румянцем. Она была вне себя от счастья и едва сдержалась, чтобы не броситься к Роберту и не расцеловать его.