Тесса Дэр - Исцеление любовью

Вытаращив глаза, Дункан указал на письмо в ее руке и одними губами выговорил: «Вот это».

Это?..

Герцог широкими шагами вышел из столовой, а Иззи снова пробежала взглядом письмо, пытаясь понять, какие слова оскорбили его. Письмо выглядело вроде бы пристойно, разве что…

Остановив взгляд на подписи отправительницы, Иззи похолодела. Казалось, ее сердце и желудок вдруг поменялись местами.

Не может быть. Только не это.

Эмили Ривердейл.

Леди Шемили Ливерпейл.

Господи, ну и дура же она!

Письмо, которое Иззи сжимала в руке, написала бывшая невеста Рэнсома. Та самая вертихвостка, которая сбежала с фермером и стала причиной появления шрама на лице герцога, чуть не погибшего при попытке вернуть невесту. А Иззи угораздило прочитать это письмо вслух в присутствии Рэнсома как доказательство вечной любви!

Проходя мимо Дункана, она сунула ему письмо, потом подхватила юбку одной рукой, а подсвечник со свечой – другой.

– Надо догнать его.

Шагая так быстро, как только позволяли тугой корсет и ткань платья, она вышла в коридор.

– Рэнсом, подождите!

Он даже не сбавил шаг, предостерегающе бросив через плечо:

– Не сейчас.

Эти слова обрушились на нее, как удар в грудь, вынудив застыть на месте. Пропустить такой ответ мимо ушей было невозможно. В нем сказывалось наследие одиннадцати поколений людей, умеющих отдавать приказы.

Герцог был зол, оскорблен и мог взорваться в любую секунду.

Собравшись с духом, Иззи все-таки последовала за ним.

Она прибавила шагу, чтобы не отставать, мимоходом подумав о том, как хорошо он изучил расположение этих комнат и коридоров, вышагивая по ним ночами в темноте.

Наконец он свернул в какую-то комнату, и Иззи поняла, что здесь она сумеет загнать его в угол.

Выбранная комната оказалась библиотекой.

Как ни странно, именно в библиотеку Иззи до сих пор избегала заглядывать. Хотя эта обширная комната со шкафами красного дерева, возвышающимися от пола до потолка, была способна заворожить истинного библиомана, его восторг скорее всего смешался бы с невыносимой печалью. Даже беглого взгляда в первый день хватило Иззи, чтобы понять: все хоть сколько-нибудь интересные и ценные книги давным-давно пропали. Уцелели лишь сухие трактаты по земледелию да устаревшие календари, но и они были безнадежно испорчены плесенью и насекомыми.

Иззи давно уже пообещала себе, что, когда у нее появятся деньги, она приведет эту комнату в порядок и снова наполнит ее лучшими книгами, какие только можно найти. Книгами в добротных переплетах из мягкой кожи всевозможных цветов – темно-зеленого, глубокого синего, благородного коричневого, насыщенного бордо. Когда-нибудь она будет проводить дождливые дни, сидя вон у того массивного камина в уютном кресле, закутавшись в плед и увлеченно читая захватывающий готический роман.

А пока приходилось довольствоваться жизнью, подобной этому роману.

Иззи остановилась посреди комнаты и поставила подсвечник на пыльный стол.

– Рэнсом, я…

Он остановил ее, вскинув вытянутую руку.

– Гуднайт, я предупреждаю вас: сейчас меня лучше не задевать.

– Пожалуйста, выслушайте меня. Я вовсе не собираюсь спорить. Просто позвольте мне извиниться. Мне правда очень жаль. С моей стороны было чудовищно неразумно прочитать это письмо вслух. Я хранила его у себя с давних времен, но понятия не имела, что оно означает. Мне и в голову не приходило, что это ваша леди Эмили.

В нем вспыхнула ярость.

– Так вы знаете?..

– Да. Знаю.

Он сделал два порывистых шага в ее сторону. Тени и свет зловеще заиграли на его лице, обезображенном шрамом.

– Стало быть, вы сплетничали обо мне. Или нашли какие-то письма в куче остальных. Может, вы даже совали в них нос без моего ведома?

– Нет! – поспешила заверить Иззи. – Ничего подобного! Я узнала обо всем от Дункана.

– От Дункана? Он вам рассказал? – Рэнсом яростно выругался и отвернулся. – Так вот в чем дело. Значит, на свете не осталось ни одной живой души, которой я мог бы доверять.

– Нет-нет, пожалуйста, не поймите меня превратно! – Убеждая его, Иззи постепенно приближалась, осторожными шажками сокращая расстояние между ними. – Просто Дункан переживает за вас. Честное слово, он даже не собирался сплетничать. И ничего такого не говорил. Просто рассказал мне про герцога Мотфейри и леди Шемили, и я додумала остальное.

– Мотфейри?!

Иззи, ужаснувшись, хлопнула себя ладонью по лбу.

– Не обращайте внимания! Пожалуйста, забудьте все, что я об этом говорила!

Не успела она понять, что происходит, как он шагнул к ней, схватил за талию и притиснул к ближайшей стене, вдоль которой выстроились пустые книжные полки.

– Я же предупреждал, – прорычал он, – просил вас не трогать меня сейчас. Теперь я отплачу вам тем же.

Он взялся обеими руками за книжные полки по обе стороны от Иззи, зажимая ее, словно в тиски. Жесткий край полки уперся ей в спину, еще один – сзади в ноги. От Рэнсома сильно пахло вином.

Она попала в ловушку, и ее тело отреагировало на это событие так, как у любого животного. Волоски сзади на ее шее встали дыбом, грудь высоко поднималась, наполняя легкие воздухом. Сердце бешено застучало.

– П-простите, – запинаясь, выговорила Иззи. – Мне очень жаль…

– За что простить? За то, что вы прочитали мне то письмо? Простить за мою боль? За то, что косвенно виновны в том, что моя жизнь разрушена?

Господи, так он и вправду считал ее виновной.

– Мне очень жаль, – осторожно отозвалась Иззи, – что леди Эмили так и не поняла, что вы за человек.

– Вот как? – Он переложил одну руку с полки на талию Иззи. Ладонь заскользила по гладкому шелку, неспешно обводя очертания ее груди и бедра. – И какой же я человек?

– Хороший. Человек, который выглядит иногда неприветливым и хмурым, а все остальное время – неприятно высокомерным. Но в трудную минуту в его преданности и защите можно не сомневаться. Вы ведь последовали за ней, Рэнсом. Вы пытались ее догнать, а могли бы просто махнуть рукой.

– Да, я за ней погнался. И если по этой причине вы считаете меня героем, то жестоко ошибаетесь. Все, что написано в ее письме, – правда. Я не любил ее. И вряд ли когда-нибудь полюбил бы. Для нее я бы навсегда остался злодеем и мучителем.

«Я не любил ее».

Услышав эти слова, Иззи следовало бы вздохнуть с облегчением – за Рэнсома. А вместо этого она эгоистично обрадовалась за саму себя.

– Вы понятия не имеете, – он придвинулся ближе, и тепло его дыхания овеяло ухо Иззи. – Вы не представляете себе, как велико искушение погубить вас. Прямо здесь, немедленно. Какой чертовски сладкой могла бы получиться эта месть! Самой известной девственнице Англии придется раздвинуть ноги для моего достоинства!

От этих дерзких слов у Иззи подкосились ноги и перехватило дыхание. Проклятый тугой корсет и жесткая шнуровка! С каждым вздохом ее грудь все сильнее натягивала алую шелковую ткань. От трения соски быстро затвердели.

– Вы этого не сделаете. – Она сглотнула. – Вы не из тех людей, которые пользуются своими преимуществами.

– Мне и не к чему ими пользоваться. – Он опустил руку и приподнял юбки Иззи. – Я просто принимаю приглашение.

Подхватив ее ногу под коленом, он поднял ее, отвел в сторону и поставил на нижнюю полку. В этом положении он прижал ее ногу своим коленом.

Сердце Иззи замерло, едва он коснулся ее нижних юбок и поднял их. Под юбки она не надела ничего, кроме чулок. Но ни запротестовать, ни начать отбиваться она не могла. Его уверенные прикосновения заворожили ее, возбуждение начало нарастать еще до того, как его рука коснулась укромного места между ее ног.

Вдобавок Иззи вовсе не хотелось возвращаться в столовую и делать вид, будто бы ничего не произошло. Ей хотелось остаться здесь, с ним, жаждать и изнывать от желания. Ее румянец и затрудненное дыхание было бы невозможно подделать, они говорили всю правду. Желание сосредоточилось между ее ног и было бесстыдно-откровенным.

Его большой палец коснулся ее складки, осторожно раздвинул ее. Иззи пронзила дрожь, она схватилась за ближайшую полку, чтобы не упасть.

– Да… – простонал он. – Я знал, что так и будет. Я знал, что ты станешь влажной, ожидая меня.

От этих грубых слов она словно обезумела. Его палец проскользнул в нее, и она закусила губу, чтобы не закричать.

Да.

Он знал, чего она хочет. И с каждым легким движением погружался чуть глубже.

И все-таки она мечтала о большем. Слегка покачивая бедрами, она пыталась впустить его глубже. Она хотела его. Хотела почувствовать его глубоко в себе.

– Неужели никто до сих пор не догадался? Даже не понял, какая ты пылкая и страстная? Больше никто не увидит то, что вижу я. Никто не заставит тебя задыхаться и стонать.

Она выгнула спину, выдохнув:

– Никто.

– Только я. – Его палец скользнул еще глубже. – Скажи это.

– Только ты…

С довольным ворчанием он наклонил голову и покрыл поцелуями ее грудь. Потом прихватил зубами край лифа, потянул его вниз, и прежде чем Иззи успела предупредить, что платье чужое, а швы и так натянуты до предела, послышался негромкий треск ткани.

Ее грудь оказалась на свободе, в легкие хлынул поток воздуха.

– Вот так. – Он приподнял ее грудь на ладони и обвел сосок языком. – Я знаю, чего ты хочешь.

Он взял ее за талию обеими руками, быстрым движением приподнял ее на шесть дюймов над полом и усадил на полку. Потом задрал до талии ее юбки и встал между ее ног.

– Если ты не готова, так и скажи, – хрипло выговорил он. – Тебе незачем кричать. Незачем отталкивать меня. Достаточно просто сказать.

Иззи не знала, что сказать. Ее тело хотело его – в этом не могло быть никаких сомнений. Неужели таким и будет ее первое соитие – и, возможно, единственное в жизни? Поспешным, скрытным, на пыльной книжной полке, больше похожим на собачью случку? Ведь ясно же, что он не собирается предаваться с ней любви. Сама мысль о любви чужда ему.