Сначала это было легко. Вечером у бара было мало посетителей, и моя работа состояла в основном в выполнении заказов для официанток; однако, когда столики убрали и «ресторан» превратился в «бар», суеты заметно прибавилось. Мне понадобилось немного времени, чтобы привыкнуть и найти свой ритм, но когда я его нашла, дела пошли плавнее, чем я думала.

В «Сисайд» была удивительная атмосфера, и все были приветливыми и веселыми. Постоянная занятость означала, что ночь пролетала незаметно; и я вернулась домой с неплохой стопкой чаевых. В целом, мне понравилось там работать.

Конечно, работа в баре также подразумевала, что я каждый день должна была разбираться с идиотами и придурками, типа того козла с пляжа. Мелани рассказала мне, что он никогда не уходил из бара один и его девушки никогда не повторялись. Не то, чтобы это стало для меня шоком. На самом деле, это только подтвердило мои предположения насчет него. Мелани также упомянула, что он обычно держался подальше от девушек, которые здесь работали и, что она была в шоке, когда увидела, что его «внимание» направлено на меня. Да какая разница! Я не собиралась анализировать эту ситуацию. Не представляла, какую игру он вел, но я знала, что это была именно игра... и я совершенно не хотела в ней участвовать.

Я встречалась со своей старой соседкой по комнате и подругой, Норой Монтгомери, за обедом, и не могла дождаться, когда, наконец, ее увижу. Конечно, я позвонила ей по дороге на юг, но подруга была автором песен и должна была быть в Нэшвилле, записывать новую песню. Она вернулась только прошлой ночью. У меня не было возможности посвятить ее в последние новости. Я знала, что она стремилась наверстать упущенное и узнать, почему я совершенно неожиданно бросила жениха и свою жизнь в Нью-Йорке, и приехала в город, который посещала всего несколько раз. Нам определенно, нужно было о многом поговорить. Со всеми этими неожиданными изменениями, произошедшими в моей жизни, я была рада хоть одним отношениям, на которые могла положиться.

Нора и ее парень, Джейк, жили в доме ее бабушки в Чарлстоне. В том же доме мы останавливались, когда приезжали сюда во время каникул, и я не могу себе представить лучшего дома. Он располагался в самом центре Бэй-Стрит, и был одним из тех домов с историческим значением, с белыми колоннами и крыльцом, заставленным креслами-качалками. Дом выглядел так, словно сошел со страниц журнала.

Как только я выбралась из машины, Нора пронеслась вниз по ступенькам, за ее спиной развивались волосы, когда девушка бросилась ко мне с объятиями.

– Лив! – радостно выкрикнула она. – Не могу поверить, что ты здесь!

– Ты даже не представляешь, насколько я рада тебя видеть! – сказала я и коротко обняла ее, прежде чем освободиться от объятий и последовать за ней в дом. – Как ты?

Я скучала по этой девушке. Она была действительно самым милым и искренним человеком в мире, таким же прекрасным внутри, как снаружи. Повидаться с ней было огромным облегчением, и я почувствовала, как на глазах выступили слезы. До этого момента я не понимала, насколько отчаялась найти знакомого человека, чтобы поговорить.

– Лучше не бывает, – она улыбнулась. – Но сейчас твоя очередь рассказывать. Какого черта произошло?

Нора повела меня вверх по ступенькам на крыльцо, и мы разместились в креслах-качалках. Я рассказала ей всю историю, от начала до конца, пока девушка пристально внимала мне. Выражение ее лица переполнила злость, когда я добралась до части рассказа, где поймала Стивена с другой женщиной.

– Агх! Я всегда знала, что он был слизняком. Я знала это! – сказала она, когда я закончила. – Он быстро положил на тебя свою лапу, словно знал, что ты слишком хороша для него и должен был убедиться, что ни у кого не будет такой возможности. Потом, он всегда диктовал тебе, что ты должна одевать, и какие предметы должна изучать... Боже, я ненавижу этого парня!

Я не смогла с собой ничего поделать и улыбнулась такой заботе. Я всегда знала, что подруга была не большим фанатом Стивена, но она держала это в себе, потому что я сказала, что была счастлива. Я должна была знать, что такой человек, как Нора, которая никогда плохо не относилась к другому человеку без серьезной на то причины, была права насчет Стивена.

– А знаешь что? – продолжила Нора, – я рада, что ты с ним порвала. Он получит то, чего заслуживает, а ты наконец-то найдешь того, кто тебя достоин и хорошо относится к тебе. Как ни крути, тебе повезло гораздо больше!

– Я знаю, – я кивнула. – Я довольно быстро осознала, что не была по-настоящему счастлива, живя той жизнью и вместе с ним. Хотя я никогда не позволяла себе признать это, потому что ужасно боялась начать все с чистого листа. Но сейчас я здесь... и я реально взволнована началом новой жизни. Могу делать то, что захочу, не заботясь о том, что огорчу или разочарую кого-то. Наконец, моя жизнь принадлежит только мне.

– Я так горжусь тобой, Лив! – сказала подруга, сжав мою ладонь. – Ты самый сильный и самый храбрый человек, которого я когда-либо знала. У меня нет ни малейшего сомнения, что ты будешь в порядке.

– Спасибо, но я вряд ли храбрая, – я резко замолчала, когда заметила слабый блеск на левой руке Норы. – Святое дерьмо! – я схватила ее руку и подняла повыше, чтобы рассмотреть потрясающее бриллиантовое кольцо на безымянном пальце. – Ты позволила мне бесконечно болтать об этом идиоте Стивене Чемберсе и даже не сказала, что помолвлена?

Нора улыбнулась.

– Я собиралась рассказать тебе! Просто ждала подходящего момента...

– Детали, немедленно! – пропищала я, едва сдерживая свой восторг. Я была жутко рада за свою подругу. Никто не был так достоин счастья, как Нора.

Они с Джейком встречались ещё со школы. Отец Норы всегда был против этих отношений и подстроил их расставание, прежде чем Нора уехала в Нью-Йоркский университет. Она переживала разрыв на протяжении всей учебы; никогда не увлекалась кем-то другим и отказывалась приезжать домой, где могла увидеть его. Окончив университет, подруга, в конце концов, вернулась домой, и стало очевидно, что ни один из них не хотел двигаться дальше. Когда раскрылась правда об их расставании, ребята снова сошлись и с тех пор жили счастливо. Когда Нора уладила все со своим папой, она смогла заняться любимым делом, написанием песен. Сейчас она раз в месяц ездила в Нэшвилл, чтобы записывать свои песни, и несколько песен уже забрали разные певцы. Джейк сделал ей предложение на прошлой неделе перед тем, как отправиться в дорогу. Было легко наблюдать за тем, как она счастлива. Я раньше не встречала Джейка, но учитывая все, что о нем рассказывала Нора, уверенна, что он мне понравится.

Сидящая рядом со мной Нора совершенно отличалась от той девушки, с которой я прожила четыре года в университетской общаге. Она всегда была потрясающей, но в глубине ее глаз всегда присутствовал оттенок грусти. Как бы хорошо она его не скрывала, в ее улыбке и смехе ощущалась печаль. А сейчас на нее не было даже малейшего намека. Вся девушка лучилась счастьем, практически светилась.

Когда Нора закончила рассказывать мне все романтические детали предложения, на подъездную дорожку въехал старый грузовик. Машина определенно видела и лучшие дни, и она совершенно не соответствовала элегантной окружающей обстановке. Но по тому, как засветилось лицо Норы, когда она увидела грузовик, я подумала, что заявились представители национальной лотереи с чеком на пять миллионов долларов.

– О, хорошо! Джейк дома, – взволнованно сказала Нора. – Я боялась, что ты не сможешь встретиться с ним!

Джейк с такой же счастливой улыбкой, как у Норы, взбежал по ступенькам. Ни разу не оторвал от нее взгляда. Если бы я не знала точно, то подумала бы, что они не виделись несколько недель, а не часов. Если они были такими милыми, то меня могло стошнить от того, как сильно они влюблены.

– Эй, детка, – сказал Джейк, нагнувшись, чтобы поприветствовать Нору поцелуем. Затем он, улыбаясь, повернулся ко мне и удивил меня объятием вместо рукопожатия. – Ты, должно быть, Оливия, – сказал он. – Нора не прекращала говорить о тебе с тех пор, как узнала, что ты переехала сюда. Рад, что мы наконец-то встретились.

– Я тоже, – я улыбнулась, парень сразу мне понравился. Повернулась к Норе и сказала: – Ну, теперь все понятно... я бы тоже не интересовалась другими парнями в университете, если бы дома меня ждал такой экземпляр!

Они оба рассмеялись, и мы вошли в дом, чтобы пообедать. Впервые за все время пребывания в Чарлстоне, я не чувствовала себя совершенно одинокой.

Когда я вернулась домой, увидела Сэди во дворе, играющую с незнакомым парнем. Они оба сидели на траве, застеленной клетчатым одеялом, устроив пикник. Эми не упоминала о бойфренде, и, похоже, с отцом Сэди они не общались, но я задалась вопросом, может быть, это был он. Как только Сэди увидела меня, она бросилась ко мне.

– Олиия!

Она все ещё не могла полностью выговорить мое имя, и я невольно улыбнулась.

– Как дела, куколка?

– У нас с Ди чаепитие, – она схватила меня за руку и потянула к месту, где они играли. – Будешь играть с нами?

Парень рядом с малышкой, Ди, развернулся, когда мы подошли, моя челюсть упала на траву. Там, держа крошечную розовую чашку в своей огромной руке, сидел тот козел с пляжа. И с бара. Он расплылся в улыбке, когда увидел меня.

– Это мой дядя Ди, – сообщила Сэди, ласково похлопывая его по спине.

Чувак послал мне дерзкую ухмылку.

– Ну, что за неожиданность. Ты, должно быть, новая соседка моей сестры... Оливия, верно?

– Да, – подавилась я, все ещё не понимая. – Итак, Ди... ты – брат Эми?

– На самом деле, мы двойняшки, но я на целых три минуты старше, – шутливо заявил он. – И мое имя Декс. Декс Портер.

– Оливия Мейсон, – я пожала его протянутую ладонь, и пока это был наш самый вежливый разговор.

– Присоединишься к нашему торжественному чаепитию? – спросил Декс, указывая на одеяло и чайный сервиз, который принесли они с Сэди.