– Да, конечно, – он взял меня за руку и легко сжал ее. – Мы сделаем это вместе, помнишь?

Я кивнула и сделала глубокий вдох.

– Давай сделаем это.

Мы преодолели кирпичные ступеньки, и я нерешительно постучала в большие деревянные двери. Когда никто не открыл, я постучала еще раз, уже немного громче.

– Иду, иду. Придержите коней! – прозвучал голос из глубины дома.

Дверь открыла Роуз и на ее лице появилась улыбка, когда она увидела меня.

– Я уже начала волноваться, зайдешь ли ты когда-нибудь ко мне или нет. – После нескольких секунд неловкой тишины, женщина отошла в сторону, приглашая нас войти в дом. – Ну, заходи, милая.

Внезапно из моей головы вылетели все мысли. К счастью, Декс протянул Роуз руку:

– Здравствуйте, мэм. Я парень Оливии, Декс Портер.

– Роуз Эванс, – улыбнулась она, пожимая его протянутую ладонь. – Рада познакомиться, Декс.

– Извините, я немного нервничаю, – заметила я с дрожью в голосе.

– Да все в порядке. Я сама немного волнуюсь, – сказала Роуз. – Просто рада, что ты пришла. Почему бы вам не разместиться в гостиной, а я пока принесу нам лимонада?

Женщина провела нас в уютную комнату с диваном и двумя креслами, расставленными перед каменным камином. Открытые французские двери вели на крыльцо, впуская в помещение легкий ветерок с улицы. Пока я осматривалась, в памяти всплыли нечеткие образы и моменты из детства, которые я не узнавала.

На полке стоял коллаж из фотографий и, когда я подошла, чтобы взглянуть ближе, взгляд упал на фото в центре. В круглой, старинной серебряной рамке стояла наша с Роуз фотография. Мне было где-то три года, так что нас фотографировали примерно в то время, когда мы уехали. На наших лицах светились одинаковые улыбки, а своими маленькими ручками я изо всех сил цеплялась за женщину. Не трудно было заметить, как сильно эти двое любили друг друга.

– Ты была милым ребенком, – произнес Декс.

– Как я могла это забыть?

Сзади подошла Роуз.

– Это было давно, Олив. Ты была такой маленькой, когда твоя мама уехала. Давайте присядем, и тогда поговорим. – Она протянула нам стаканы с лимонадом и села в одно из кресел.

– Я даже не знаю, с чего начать... – сказала я, занимая место на диване рядом с Дексом.

– Как насчет начать с начала? – предложила она, сделав глоток из стакана. – Как ты, наверно, знаешь, твои родители – Лора и Том – были вместе со средней школы. Лора рано потеряла мать, и ее воспитывал отец, совершенно ничего не смыслящий в воспитании дочери. Когда Лора поняла, что вскоре после выпускного забеременела... Боже, он был в ярости. У него были большие планы на дочь. Она должна была пойти в колледж и заняться собственным делом. Но так как появление ребенка не входило в планы ее отца, он поставил ей ультиматум – или Лора отказывается от ребенка, или убирается сама.

Я сделала резкий вдох. Мама никогда ничего подобного мне не рассказывала. Она не много говорила о родителях, но всегда все выглядело так, словно оба родителя погибли в одно и то же время. Я начала осознавать, что знала о маме не так много, как думала.

– Но твоя мама... она была довольно крепким орешком, – продолжила Роуз. – С резким нравом, но с золотым сердцем. Она полюбила тебя с того момента, как узнала, о беременности, и она боролась за тебя. Собрав сумки и высоко подняв голову, Лора никогда не оборачивалась назад. Я, не задумываясь, забрала ее сюда. Я очень сильно любила эту девушку, и она была для меня, как дочь.

– Том знал, что ему нужно было что-то ещё, помимо аттестата о среднем образовании, если он хотел обеспечивать свою семью, так что осенью он отправился в колледж. Это было всего в паре часов отсюда, так что время от времени он приезжал на выходные, чтобы повидаться с тобой и твоей мамой, но в основном, он приезжал к нам троим. Но со временем, Том начал приезжать домой все реже, ссылаясь на занятость и тяжелую учебу. Я знала, что это беспокоило твою маму, но она никогда не говорила об этом. Он был единственным человеком, которому она не могла противостоять, потому что очень сильно любила и боялась потерять. Она делала ему поблажки и говорила, что все хорошо, если он все время проводил вне дома, потому что Том тяжело работал для вашего же блага. Лора думала, что когда он закончит колледж, то вернется домой, и вы будете счастливой семьей.

– Затем, в один выходной день, после нескольких месяцев отсутствия Тома, Лора поехала к нему, чтобы все выяснить. Вот что она узнала: пока твоя мама одна растила тебя дома, мой мерзавец-сынок больше года встречался там с кем-то. Лора была опустошена, но самое страшное в том, что Том даже не выглядел виноватым. Сказал, что на протяжении лет они отдалились, и он не был готов стать семьянином. Конечно, это была полная чушь, но Том был просто таким... невероятно эгоистичным, он не принимал в расчет то, как чувствовали себя окружающие. Не знаю, откуда в нем это взялось, потому что его отец – упокой Господь его душу – совсем не был таким. Как бы ужасно это не звучало, я всегда знала, что Лора была слишком хороша для него, но, думаю, я надеялась, что он изменится и докажет, что я в нем ошибалась.

История моей мамы была очень похожа с моей собственной, и в то же время, она была намного хуже, потому что у нее был ребенок от мужчины, который ей изменял. Мое сердце разрывалось от мысли, сколько боли он причинил ей. И со всей этой болью она жила до конца своих дней, на самом деле, никогда не шагнув вперед и не отпустив прошлого.

Роуз сделала глубокий вдох и продолжила.

– Лора вернулась совершенно разбитой и решила убраться от него, как можно дальше. Я умоляла ее остаться со мной, говорила, что сделаю все, что угодно, чтобы удержать ее здесь – даже если это значило оборвать все связи с собственным сыном. Я бы и сделала так, и, возможно, это делает меня ужасной матерью, но то, что сделал Том, было непростительным. И единственное, о чем я заботилась, это о том, как защитить тебя и твою маму. Вы двое стали моей семьей.

– Звучит так, будто вы действительно любили ее, – мягко сказала я.

– О, милая, любила. – Она вытерла слезу со щеки. – Правда, любила.

– Тогда, почему она не осталась с вами?

– Она сказала, что это будет нечестно по отношению к Тому или ко мне, если я выберу ее вместо него, – со слезами на глазах сказала Роуз. – Хотя, честно говоря, я думаю, что для нее просто было тяжело находиться здесь. Все в этом доме, как и я, заставляли ее думать о Томе, а Лора больше не хотела иметь ничего общего с ним и его жизнью. Так что она забрала тебя и уехала. – Роуз вытащила платок, чтобы вытереть глаза. – Это разбило мне сердце, но я знала, как сильно она страдала, так что постаралась понять. Шли недели, потом месяцы, а я ничего о ней не слышала. Тогда я осознала, что никогда, наверно, и не услышу. Она чувствовала, что должна была обрубить все концы и, думаю, поэтому она никогда тебе ни о чем не рассказывала. Я все ещё жалею, что позволила ей уйти, и хочу, чтобы ты знала – не проходило и дня, чтобы я не думала о тебе или твоей матери. Я каждый день скучала по вам.

Из моих глаз хлынули слезы, и Декс потянулся к моей руке, успокаивающе сжав ее.

– Как вы узнали, что моя мама... о несчастном случае? – спросила я.

Роуз поднялась и подошла к книжному шкафу, вытащив что-то из-под рамок и протянув это мне. Это было фото моей мамы и меня в день моего окончания средней школы, через несколько недель она умерла. Фотография не была вставлена в рамку и была потертой, с загнутыми краями, словно ее часто брали в руки. Я перевернула фото и на оборотной стороне увидела надпись, выведенную рукой моей мамы.

«Я скучаю по тебе. Прости».

– Она прислала мне это прямо перед случившимся. Я не поверила собственным глазам, когда открыла это. После стольких лет она наконец-то вышла на контакт со мной. Внутри больше ничего не было, но на конверте был обратный адрес, так что я написала ей письмо, умоляя связаться со мной. Когда Лора не ответила, я написала ещё одно, и ещё, пока однажды мне не вернули все отправленные письма. Их не открывали. Я позвонила в главную почтовую службу города Нью-Йорк, и только там узнала о ее смерти. Это уничтожило меня, и я могла думать только о тебе, Олив. Я не знала, смогла ли твоя мама пережить прошлое и есть ли в твоей жизни кто-то, чтобы позаботиться о тебе. Или может ты осталась там совсем одна. Пыталась выяснить, но никто ничего о тебе не знал.

– Мы много переезжали, – пояснила я, пытаясь не подавиться собственными словами. – Мы никогда не жили в одном месте так долго, чтобы все знали наш адрес. И моя мама никогда не забывала прошлого... никогда не увлекалась кем-то ещё. Мы жили... мы жили только вдвоем.

– О, Олив... – воскликнула Роуз, слезы струились по ее щекам. – Мне так жаль, что тебе в одиночку пришлось пройти через все это. Я должна была быть рядом с тобой... я должна была сильнее стараться, искать тебя. Я просто не знала как.

– Это не ваша вина, – заверила я ее. – Когда я впервые встретила вас, я злилась, что мама скрыла от меня ваше существование, но, думаю, она хотела рассказать... только тогда, когда она сама была бы готова. К сожалению, ей так и не представилось шанса. Уверена, все было бы совсем по-другому, свяжись она с вами раньше или расскажи мама мне о вас с самого начала, но я и сама неплохо справилась. Благодаря этому я теперь сильнее.

– Ты так похожа на нее, знаешь об этом? – Роуз улыбнулась. – Лора всегда могла успокаивающе действовать на людей. Обычное пребывание рядом с ней согревало душу, и даже будучи маленькой девочкой, ты пробуждала в людях те же чувства.

– Я начинаю вспоминать некоторые вещи, – произнесла я. – Ничего конкретного, в основном нечеткие картинки из этого места и наши с вами образы, но абсолютно ничего о моем отце. Мы с ним не были близки, верно?

Роуз покачала головой.

– Нет, совершенно. Как я сказала, он редко приезжал и, честно говоря, он совсем не знал, как быть отцом, не говоря уже о том, как быть хорошим отцом. Большую часть времени он наблюдал за всем со стороны, занятый своей собственной жизнью. Дошло до того, что ты перестала спрашивать об отце и даже не замечала его, если он находился рядом.