Ольга Егер - История Одной Оптимистки

Утром, Эрик надумал порадовать уже бывшую менеджера наградой за терпение и заботу ее любимым какао. Вышел на кухню и обнаружил чашку горячего кофе, приготовленную для него. Рядом лежала записка.

«Доброе утро, мистер Блайд! Удачного дня!» — уже знакомый заковыристый почерк запечатлелся на бумаге, передавая насмешливые интонации, с какими обычно говорила девчонка.

Зная, что никого там не обнаружит, Эрик все же заглянул в гостевую. Действительно. Застал он только заправленную пустую постель. Все выглядело так, словно никто и не жил здесь на протяжении этой недели. Он вернулся на кухню, сел за стол, выпил кофе в полной тишине. Беззвучная квартира казалась неживой. Парень то и дело оглядывался на коридор…

А когда Роберт зашел за музыкантом, впервые обнаружил его смотрящим телевизор в столь ранний час. Точнее Эрик одевался в другой комнате, а ТВ работал в гостиной. Но менеджер не придал этому никакого значения.

Стоило рыжей девчонке оказаться дома, лечь в собственной комнате, как все происходившее прошлую неделю показалось ей каким-то странным наваждением.

Могла ли она, трезвомыслящая, поддаться на глупый шантаж и целоваться с малознакомым парнем, прячась по углам? Точно не могла! Не она это была! А как еще объяснить? Вселившимся в ее тело духом?..

От возникавших разнообразных образов: Блайда теплого и близкого, Блайда насмешливого и холодного, — мурашки пробегали по коже. При этом становилось тепло на душе и в то же время как-то неуютно.

Она перевернулась на живот, спрятав лицо в подушку.

— Забыть! Выкинуть все из головы! — приказала сама себе девушка.

Джулии казалось, что параллельный мир выплюнул ее из воронки, вернув в иной, и реальный, где раньше все стояло кверху ногами, а сейчас снова приняло привычный облик. Вот стол, стул, картинки на стенах, шкаф — обычные, такие привычные, вроде бы на своих местах. Так почему же рядом с музыкантом окружающее пространство искажалось?

— Хоть немного поспать! — устав от размышлений, промычала девушка и, накрывшись еще одной подушкой, уснула.

Она проспала до обеда. А потом проснулась от звука хлопнувшей входной двери. Счастливая, как никогда, украинка выскочила в коридор и, увидев груженую пакетами модель, сбила ее с ног. Сумки с сувенирами, трофеями из бутиков и прочим рассыпались по полу. Сара ушиблась головой и копчиком, так что вместо радостного «Привет, я соскучилась!», выдавила из себя:

— Я всегда знала, что ты меня ненавидишь!

— Дура, да я тебя просто обожаю! — сидела на ней верхом рыжая довольная девчонка.

— Странная у тебя манера это показывать! — бурчала манекенщица, усаживаясь и потирая ушибленные места. — Кажется, у меня сотрясение мозга.

— Этого не может быть! — уверенно заявила Джулия. — То, чего никогда не было, сотрясаться не может!

За эту фразу Сара метнула в подругу заготовленным для девушки подарком, угодив прямо по наглой физиономии. Украинка не осталась в долгу и уже через три минуты прихожая квартиры напоминала свалку.

— И все-таки, я рада вернуться домой! — улыбнулась Сара украинке.

— Я тоже! — обняла ее Джулия.

— Так, — отодвинулась манекенщица. — А теперь собери все это! И если откопаешь изумрудное платье — знай, это тебе!

Джулия изъяла из горы шмотья указанный предмет, повертела в руках, но привлекательного ничего в тряпке не увидела. Однако когда Сара заставила ее примерить подарок, вместе с шарфом и еще несколькими миленькими аксессуарами, признала наличие прекрасного вкуса в одежде у блондинки.

— Рассказывай, чем закончился роман с тем красивым и богатым? — потребовала Джулия, зная, что разговор может зайти и о Слайде, а говорить о нем она не хотела. Сначала модель нехотя рассказывала о своих приключениях во время съемок, а потом увлеклась и, слава Богу, забыла, что собиралась всерьез обидеться на украинку. Девушки нагоняли упущенное за время расставания, смеясь, подшучивая друг над дружкой. Джули потеряла счет часам, а когда опомнилась, уже было слишком поздно — она опаздывала на занятия в Центр. Так что рванула с низкого старта (то есть кровати подруги), в чем была — в том, зеленом платье, обулась, запахнула пальто и пулей полетела через весь город к детям.

Чуть не переломав каблуки на сапогах, девушка примчалась в Центр. Мег встретила ее у лестницы, перехватывая верхнюю одежду и мимоходом оценивая новый наряд.

— У тебя немного изменилось расписание. Дважды в неделю будешь делить младшую и старшую группы, — сопровождая Джулию к классу, рассказывала воспитательница. — Я не ожидала такого порыва! Представляешь, многие из старших изъявили желание петь в хоре и просто учиться музыке у тебя. А ведь их так сложно чем-то заинтересовать! Просто чудо какое-то!

— Поняла, поняла, — отмахивалась украинка, но переварила полученную информацию от Меган, только переступив порог классной комнаты. Злые физиономии представителей старшего крыла предвещали веселенькое занятие, причем обучать явно собирались учительницу. И видимо, просто хорошенько проучить. Собравшиеся напомнили голодных упырей, жаждущих крови. Ее крови! Джули струхнула. В горле пересохло, и двинуться дальше двери она себя едва заставила.

— Добрый день! — все же выдавила учительница.

— Посмотрим! — отозвалась одна из девушек на первой парте.

Джулия узнала ее. Видела пару раз: когда отбирала сигареты у курильщиц во дворе и повторно в ванной. Ощущение, что она попала в западню, не давало покоя. А взгляды прищуренных внимательных глаз, следящих за каждым движением, только подкрепляли нехорошие предчувствия.

— Чему вы можете нас научить? — внезапно заговорила вторая участница из пятерки бандиток.

— А вы считаете, что мне нечему вас научить? — зря она это сказала, дав повод развитию весьма неприятному диалогу.

— Ну, мы тебе не малолетки из детского крыла! — фыркнула кудрявая белокурая стерва.

— С каких пор мы с вами, милая леди, на «ты»? — уселась на столе учительница, смерив наглую девчонку высокомерным взглядом.

И тут понеслось… Череда неприличных злобных высказываний, обоюдные претензии переросли в гам, который перекричать оказалось просто невозможно. А Джули и не пробовала — не хотела перетруждать голосовые связки. Пока ее оскорбляли, она рассматривала ногти, потом подошла к шкафчику с музыкальными инструментами, достала оттуда скрипку, сдула с нее пыль, взяла смычок и с видом гениального скрипача произвела простенькую мелодию, которая называлась «Какофония N 4» (в запасе у девушки было еще несколько таких композиции, исполнялись они на любых видах инструментов). Подростки закрыли уши, уставившись на училку, словно на чокнутую, только что сбежавшую из дурдома.

— Вот такие неприятные звуки может издавать любимый инструмент Цезаря, знаменитого книжного персонажа, Шерлока Холмса, и других известных личностей. — Деловито произнесла в полной тишине Джулия.

Дверь резко распахнулась, хрюкнув по стене, и в нее вломились запыхавшиеся Дориан и Джош. Увидев абсолютно спокойную девушку и замерших заговорщиков, уже спокойно прошли в класс.

— Простите, — выдал староста. — Мы немного опоздали!

— Ничего, — подмигнула ему девушка. — Присаживайтесь. Я как раз остановилась на такой интересной теме, как влияние звуков на психику человека…

Несмотря на поддержку двух ставших родными мальчишек, занятие прошло как битва на поле брани. Джулия вышла из класса, чувствуя себя воином, пережившим три-четыре смертельные драки. Броня ее нервной системы была изрядно потрепана, а местами продырявлена. Без жертв не обошлось. Девушка пыталась сыграть на гитаре, отвлеклась и пока объясняла бандиткам правила поведения, не заметила, как умелые ручки кого-то из учеников подкрутили колышек на грифе. Струна так натянулась, что только девушка коснулась ее пальцем, она лопнула, полоснув ладонь до крови. Все ухмылялись, ожидая слез и истерики. Но Джулия, скептически осмотрев стекающие багровые капли со сжатого кулачка, только хмыкнула. Полная комната злюк разделила одну мысль на всех: «Училка — робот и боли не чувствует!» От этого им стало не по себе и глупости временно прекратились. Джош и Дориан не на шутку разволновались. Один бросился оказывать первую помощь, перематывать рану. А другой орал десять минут так, что у Джулии уши заложило!

Когда преподавательские муки кончились, девушка поплелась в студию чахнуть над другими неприятностями. Во-первых, нужно было сменить набор струн в гитаре, которую она прихватила с собой, а во-вторых, как играть на ней с раненой рукой — совершенно не представляла.

Возвращение к исполнению обязанностей менеджера звезды теоретически должно было обрадовать Роба. Но уже за полдня работы с Блайдом он заметил кое-какие, на первый взгляд, неуловимые изменения в поведении друга. Тот казался более мягким к окружающим. Об этом он рассуждал, покупая свежую газету для музыканта. И едва сдерживал проснувшуюся старуху-сплетницу (а она не так-то и часто спала в глубине его души), чтобы не наброситься на друга с расспросами о проведенной неделе в компании с украинкой. Впрочем…

— Эрик, я хотел кое-что спросить… — обернулся к ожидавшему его рядом с ларьком Блайду Роб.

Но все накопившиеся вопросы пришлось отложить. Эрик не слышал друга. Он внимательно следил за кем-то. Роберт скривился, раздосадованный тем, что нельзя обсудить Джулию и, отыскав объект, приковавший взгляд музыканта, рассмеялся.

В сером пальто, замотав шею зеленым длинным шарфом, через дорогу к офису переходила рыжая девчонка. Она тащила с собой гитару и совершенно не смотрела по сторонам — исключительно на носки своих ботинок, будто на них отражался весь мир.

На лице Блайда растянулась странная ухмылка.

Джулия сосредоточенно погрузилась в мысли о предстоящей записи. Гитара оттягивала плечо, а рана на ладошке саднила. Удивительно, как при виде крови ее вообще не стошнило! Настроение после перепалки с подростками было ниже отметки «погружение в черную депрессию». И как, спрашивается, в таком состоянии записывать песню для Генри? Вот хоть бросай все, разворачивайся и беги домой! А там забейся под кровать и притворяйся пылью.