полагаю…

Она улыбается и берет меня за руку.

– Это не значит, что он не гей, Тан. Много мормонов – геи. Много миссионеров, много

даже женатых мужчин.

– Наверное. Я просто…расстроен.

Отэм сжимает мои пальцы. Ее щеки вспыхивают прямо перед вопросом:

– Ты уже занимался сексом с парнем?

Я качаю головой.

– Целовался. И несколько месяцев встречался с парнем там, дома.

– Вау, – она прикусывает губу. – Сама мысль о тебе и Себастиане, целующихся…

Смех взрывается в моем горле и становится похож на звук облегчения.

– И вот она. Отэм вернулась.

Она засыпает меня вопросами, и мы решаем поехать в торговый центр.

Как отреагировали мои родители?

Что Хейли думает насчет этого?

Есть ли в школе еще парни, которые мне нравились?

Со сколькими парнями я уже целовался?

Отличается ли это от поцелуев с девочками?

Что я предпочитаю больше?

Я думаю о том, чтобы открыться полностью когда– нибудь?

Я отвечаю на все – почти. Я понятное дело не могу сказать ей, что целоваться с

Себастианом – самое лучшее занятие в моей жизни.

И, конечно, я говорю ей, что как только уеду в колледж, то буду вести себя открыто. Я

ничего не скрывал в Пало– Альто. Как только мои колеса пересекут границу штата, я опущу

стекло и начну размахивать своим флагом.

Не высказанное мнение в разговоре невозможно игнорировать, – острая боль от того, что я

не рассказал ей раньше. К счастью, Отэм легко отвлечь обнимашками, шутками и мороженным.

Кажется, внутри расцветает весна.

Отэм знает.

Все в порядке.

Проведя остаток дня под теплотой ее аккуратного допроса добавляет своего

преимущества, не позволяя мне мучится о том, что Себастиан уедет, что Себастиан не гей, и

наверное особенно – о том, что Мэнни сказал там, у озера. Классно, что он поддерживает, я

думаю, но это все равно раздражает меня, что я наверняка проведу большую часть жизни, разделяя

людей, которых знаю на группы: на тех, кто поддерживают, и на тех, кто должен. Я рад, что

Мэнни, в итоге, оказался на правильной стороне, но не могу себе позволить бросится в омут

раздумий откуда он узнал. Я скачу между чувствами свободы, что, похоже, это очевидно для кто–

то, и по– прежнему считается не таким уж большим делом, и беспокойством, что это очевидно для

большинства людей…и станет большим делом. Умоляю, дайте мне просто убраться из Прово, до

того как все полетит к чертям.

Мы облизываем наши рожки с мороженным и блуждаем по плотной вечерней, субботней

толпе. Все ходят по магазинам по субботам; воскресенья для службы и отдыха. Мормоны не

должны ничем заниматься по воскресеньям, что требует участия в работе, поэтому большую часть

времени они сидят по домам, после церковной службы. Что означает сегодняшняя толпа плотная и

неудержимая.

Легко заметить и другое, что на горизонте маячит выпускной: витрины всех магазинов

одежды заявляют, что у них есть платья, смокинги, обувь, украшения и цветы. Распродажи.

Распродажи. Распродажи. Выпускной, выпускной, выпускной.

После Эрика, подошедшего и пригласившего Отэм на выпускной, у меня снова появилась

Лучшая– Поддерживающая– Подруга, что, явно, означает терпеливое ожидание, пока она меряет

платье за платьем в ярко– освещенной примерочной.

Первое – черное, длиной до пола, обтягивающее, с короткими рукавами и подозрительно

низким вырезом. У него еще есть заметный разрез, который сбегает по ее бедру.

– Это немного…– я резко морщусь, удерживая взгляд строго на уровне ее лица. –

Вообще– то, всего слишком.

– Слишком в хорошем смысле?

– Разве ты можешь надеть это на школьные танцы в Юте? Это… – я замолкаю, качая

головой. – Не знаю… – показываю на нижнюю половину ее тела, и Отэм наклоняется, чтобы

посмотреть на что я показываю. – Я практически вижу твою вагину, Отти.

– Таннер, нет. Не говори слово «вагина».

– Ты вообще сесть в этом можешь?

Отэм уходит к пушистому, розовому креслу и скрещивает ноги, в качестве демонстрации.

Я отвожу взгляд.

– Спасибо, что доказала мою правоту.

– Какого цвета мое нижнее белье? – спрашивает она, ухмыляясь, будто считает, что я вру.

– Голубое.

Отэм встает, натягивает платье вниз.

– Проклятье. Но оно нравится мне, – она подходит к зеркалу, и крошечная искра

защитной реакции жужжит в моей груди, когда я представляю Эрика, его руки и гормоны

восемнадцатилетнего подростка на ней. Она встречается с моим взглядом в отражении. – Значит,

тебе не нравится?

Я чувствую себя уродом за то, что вынуждаю ее считать себя несовершенной и не

имеющей право надевать то, что она хочет, но это прямой конфликт с братским инстинктом

связать руки Эрика за спиной.

– Я хотел сказать, что ты выглядишь сексуально. Просто… слишком много кожи.

– Я выгляжу сексуально? – переспрашивает она с надеждой, и я чувствую, как хмурятся

мои брови.

– Ты же знаешь это

Она что– то мычит, обдумывая свое отражение.

– Я отложу это к куче «возможно».

Отэм снова исчезает в примерочной, и из– под шторки я вижу, как черная ткань падает

лужицей вокруг ее ног, перед тем как ее откидывают в сторону.

– Как дела с книгой, кстати? Теперь, когда я знаю чуточку больше, мне еще больше

любопытно.

Я стону, пролистывая свой Instagram.

– Она мне нравится, но я не могу ее сдать.

Она выглядывает из– за шторы.

– Почему нет?

Я не вдаюсь в подробности:

– Потому что она явно о моей влюбленности в Себастиана, и я не думаю, что сын

епископа оценит то, что стал главной звездой в однополой истории любви.

Ее голос сразу же становится приглушенным, когда она скрывается за новым платьем.

– Не могу поверить, что она про него. Я могу вычитать ее для тебя?

Это предложение вызывает паническую дрожь в моем теле. Я буду чувствовать себя менее

обнаженным, отправив свои голые селфи на сервер школы Прово прямо сейчас, чем отдав свою

книгу кому– то. Даже Отэм…

Шторка снова отодвигается, и она выходит в платье, которое в три раза короче, чем

предыдущее, и у меня такое ощущение, что я что– то упустил. Отэм переодевалась передо мной

раньше, но это было каким– то спешным типа: мои– сиськи– сейчас– будет– видно– и– если– ты–

не– хочешь– увидеть– их– то– тебе– лучше– смытья– прямо– сейчас. Но сейчас все кажется иначе.

Немного…показушно.

Боже, я ощущаю себя придурком за подобные мысли.

– Похоже на купальник, – сообщаю я.

Ее это не останавливает, она смахивает волосы с плеча и поправляет свою крошечную

юбку.

– Так я могу почитать или как?

– Она еще не готова. Скоро, – наблюдаю, как она качает бедрами в этом платье, и не

радуюсь ни одному направлению, которое приобретает этот разговор, но понимаю, что платье –

безопасный вариант. – Мне нравится. За него тебя накажут до выпускного, но я считаю, что это

самая забавная часть.

Она снова сморится в зеркало, оборачивается, чтобы посмотреть со спины.

– Оно, наверное, слишком короткое, – отвечает она, рассматривая себя. Ее задница едва

прикрыта тканью. Если она наклониться поправить туфли, платье целиком задерется до ее спины.

– Но я ничего не буду покупать сегодня. Просто поищу, чтобы начать составлять журнал с идеями.

– Как для свадебного платья?

Она показывает мне палец прежде, чем вернуться в примерочную.

– Ты уверен, что не пойдешь на выпускной? Там все будет не так без тебя.

Когда она выглядывает из– за шторы, я одариваю ее категоричным, терпеливым

выражением лица.

– Да– да. Знаю, – говорит она, снова исчезая из поля зрения. – Я хотела сказать, что ты

мог бы позвать его.

Странно, какой становится реальность сейчас: обсуждать мою ориентацию с кем– то

помимо родителей. Обсуждать его.

– Я определенно уверен, что это будет жесткий отказ.

Я слежу за ее ногами, пока она забирается в джинсы.

– Отстойно.

Я волнуюсь, что она начнет предполагать, что между мной и Себастианом что– то

происходит, даже несмотря на то, что я никак не выражал этого.

– Давай составим список причин, почему это нереально: я не знаю, гей он или нет. Он –

мормон. Он выпустился в прошлом году. Скоро он уезжает в тур по книге, а потом на миссию.

Клянусь, последнее, что он захочет сделать, пойти на выпускной со мной.

Где– то посреди моего монолога Отэм выходит из примерочной, но теперь с выпученными

глазами смотрит поверх моего плеча. Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы заметить, как Джули

и Маккена покидают магазин, что– то безумно печатая в своих телефонах.

***

Отэм считает, что они ничего не слышали, но откуда, черт возьми, ей знать? Она провела

все время в примерочной. Я пытаюсь не сходить с ума, и как бы это ни было мило, что я решил

донести до Отэм, насколько сомнительно живется здесь голубому, ее милая болтовня на заднем

плане не помогала моему перемалывающему мозгу успокоиться.