впервые за несколько недель. Я больше всего хочу поговорить с кем– то – особенно, с Отти – о

том, что произошло в четверг.

– Если он и гей, – произносит она, жуя ноготь. – Я надеюсь, что его семья не слишком

ужасно относится к этому. От этого мне в каком– то смысле грустно, – она поднимает руку вверх.

– Я знаю, что ты не гей, но разве сыну епископа не могут нравиться парни, если он хочет этого?

Этот разговор вызывает во мне легкую тошноту. Почему я до сих пор не открылся Отэм?

Да, мамина паника перед нашим переездом была слегка травмирующей для меня, но дружба с

Отэм мой фундамент. Думаю, я не хотел рисковать ею. Но все же. Отэм Саммер Грин – последний

закоснелый человек, которого я знаю, так ведь?

– Кому– то нужно откровение, – произношу я, бросая на нее взгляд. – Призвать

проповедника; дать ему понять, что пришло время принять гей– культуру в его сердце.

– Это случится, – отвечает она. – Кому– то стоит пооткровенничать. И побыстрее.

Откровения – большая часть веры мормонов. Это довольно прогрессивная мысль: мир

меняется, и церкви нужен Господь, помогающий с направлением в такие времена. В конце концов,

они – Святые Последних дней. Они верят, что у любого есть право на откровение – это как,

общение с Богом напрямую – так долго, пока они ищут его с намерениями сделать что– то

хорошее. Но только у текущего проповедника – президента церкви – есть право на откровение,

которое сможет проложить свой путь в доктрине церкви. Он (всегда он) работает с двумя

советниками и Кворумом Двенадцати Апостолов (тоже мужчины) «под озарением Божьим» – над

определением позиции церкви в любом вопросе и изменением правил.

Например, больная тема: полигамия была нормальной в прошлые времена. Мама Отэм

объяснила мне это так, во времена ранних поселений мормонов было много женщин и несколько

мужчин для их защиты. Взяв за себя много жен, мужчины могли лучше обеспечивать женщин в

общине. Но по собственным раскопкам, я прочитал, что правительство США не одобряло этот

аспект церкви и не хотело давать Юте права штатов. В 1890 президент церкви Уилфорд Вудраф

объявил, что многоженство больше не приемлемо Богом – видимо, ему пришло откровение.

Удобно: то, что нужно было услышать правительству США, и Юта стала штатом.

Идея откровения о полном приятии членов ЛГБТ– сообщества церковью в значительной

степени единственная золотая нить, на которую я возлагаю надежды, всегда, когда думаю о

завтрашнем дне с Себастианом. Бригам Янг самолично сказал: он надеется, что люди не будут

воспринимать все, что говорит глава, как истину Божью, он хочет, чтобы они молились и

находили эту истину и в себе тоже.

Несомненно, Папочка Янг не говорил о гомосексуальности, но есть те из нас, кто живут в

современном мире, кто не являлись мормонами, и кто искренне надеялся, что откровение, что

гомосексуализм больше не грех – вопрос времени.

И даже после легализации однополых браков, этого все еще не произошло. Отэм стучит

пальцами по своему бедру одновременно с музыкой. Я не вслушивался в то, что играло, но сейчас

понял, что это песня, которую я люблю. У нее медленный, нарастающий темп, а голос

исполнителя гортанный и хрипловатый. Текст поначалу кажется невинным, но становится

очевидным, что он о сексе, как чуть ли не каждая песня на радио.

Все это вызывает во мне мысли о сексе, и каким бы он был с Себастианом. Как бы все

происходило. Как бы мы…были. Это громадная неизвестность, одновременно волнующая и

пугающая.

– Ты разговаривал с Сашей? – совершенно неожиданно спрашивает Отэм.

– О чем?

Она впивается в меня взглядом.

– О выпускном.

– Серьезно, Отти. Почему ты так зациклилась на этом?

– Потому что ты сам сказал, что пригласишь ее.

– Но почему это волнует тебя?

– Я хочу, чтобы ты пошел на выпускной бал, – она обворожительно улыбается мне. – И

мне не хочется идти одной с Эриком.

Это запускает предупреждающий звон в моей голове.

– Погоди, почему?

– Я всего лишь не хочу торопиться с ним. Он мне нравится, но…– она смотрит в

пассажирское окно, сдуваясь, когда замечает, что мы приехали к озеру.

– Но что? – спрашиваю я, заезжая на парковку.

– Ничего такого. Он хороший. Я просто хочу, чтобы ты пошел туда, – она удерживает

мой взгляд одну…две…три секунды. – Ты уверен, что не хочешь пойти со мной?

– А ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? Послушай, Отти, я пойду с тобой, если тебе это

нужно.

Она резко ссутуливается.

– Я не могу отказаться от Эрика теперь.

Облегчение затопляет мою кровь. Себастиан поймет, естественно, но сама мысль о том,

чтобы танцевать с Отэм, когда я бы предпочел Себастиана, кажется не очень справедливой по

отношению к ним обоим.

Заглушив мотор, я откидываюсь назад, закрывая глаза. Я не хочу находиться здесь с

Мэнни или кем– то еще из ребят из школы, возящихся с радиоуправляемыми машинами на

парковке. Я хочу уехать домой и написать о той путанице и пламени в моей голове. Я зол на

Себастиана, и мне не нравится, что он занят на весь день, когда я чувствую себя таким

запутавшимся внутри.

– Сколько девчонок у тебя было?

Я оглядываюсь на нее, удивленный неожиданным вопросом.

– Чего?

Даже за прошлое я чувствую странную боль предательства перед Себастианом за то, что

спал с кем– то другим.

Отэм краснеет. Она стеснятся.

– Просто любопытно. Иногда мне становится интересно, я осталась единственная

девственницей?

Я качаю головой.

– Клянусь, это не так.

– Точно. В смысле, я уверена, что у тебя целая куча историй, о которых я даже не знаю.

Боже, она не упрощает ситуацию.

– Отти, ты знаешь с кем я был. С тремя. Джессой, Кейли и Трин, – я тянусь за ее рукой.

Мне нужно на воздух. – Пойдем.

***

Озеро Юта как всегда великолепно. Оно широкое и броское, и это классное место для всех

видов невменяемых и экологически безопасных видов спорта, которые определенно привели в

ужас моих родителей, когда мы только переехали сюда. Если спросите моего отца, водные

мотоциклы – дело рук дьявола.

Сейчас уровень воды ниже, а слой водорослей настолько густой, что даже если бы погода

подходила для купания, мы, наверное, не рискнули бы войти. Вместо этого, мы притаились между

парковкой и берегом, поедая пиццу, которую принес Мэнни, и бросая камни так далеко к

горизонту, насколько можем.

Я мечтаю о жизни в колледже и большом городе, где смогу проводить время в музеях или

в баре за просмотром футбола, или заниматься любым делом, которое не включает в себя

посиделки и разговоры все о том же дерьме, о котором мы говорим каждый день в школе. Я

мечтаю о том, как уговариваю Себастиана переехать со мной и доказываю ему, что быть геем не

так уж и плохо.

Коул привел парочку своих друзей из колледжа, с которыми я не знаком, и они запускали

вертолет на радиоуправлении рядом с парковкой. Они – здоровые футболисты и в некотором роде

шумные, нередко матерящиеся парни, от которых мне всегда немного некомфортно. Я не Мэнни,

но и не маленький во всех отношениях, и я знаю, что определенное спокойствие для меня может

интерпретироваться каким– то образом угрожающим. Один из них, Илай, смеряет меня хмурым

взглядом, прежде чем перевести взгляд на Отэм, как будто хочет скрутить ее в кусок пиццы и

съесть. Он мускулистый сомнительного характера с толстой шеей и усыпанным пятнами прыщей

лицом.

Она прижимается ко мне, разыгрывая роль девушки. Поэтому я сразу же принимаю роль

парня, обнимая ее рукой и встречаясь с ним взглядом. Илай отводит взгляд.

– Ты же не хочешь поэкспериментировать? – шучу я.

Отти крякает в ответ:

– Нет.

После того как наш разговор сегодня был прерван приездом Отэм, Себастиан уехал на

какую– то работу в парк в Саус– Джордан. Я знаю, что он не приедет домой до шести, но это не

останавливает меня от навязчивой проверки моего текстового окна на предмет любых загадочных,

наводящих смайликов.

Нет.

Мне не нравится то, на чем мы остановились – с обычным «поговорим позже» – и

особенно мне не нравится, что он похоже совсем не осознает, как его слова в четверг повлияли на

меня. Нечто похожее я читал в буклетах, которые оставляла мама – как подростки– геи иногда

ощущают нависающее над ними чувство сомнения, понимание, что кто– то может отвергнуть их

не только из– за того, кто они конкретно, но и из– за того кто они в более глубоком смысле – но я

сам никогда не испытывал подобного прежде. Если Себастиан не считает себя геем, тогда какого

черта он делает со мной?

Я притягиваю Отэм ближе, успокаиваясь под ее надежным весом напротив меня.

Мэнни набирает нескольких парней для помощи в построении огромного

радиоуправляемого Хамви17, и когда они заканчивают, то по очереди забрасывают его на