называла это «Мрачным Годом». Шутка или нет, но я видел фотографии с ними в то время, и эти

образы всегда вызывали у меня, мягко говоря, беспокойство. Мои родители были с большой

буквы В – Влюблены. Папа считал маму гениальной, красивой. Он считал ее прекраснее всех на

свете. Она считала его самым умным, самым удивительным мужчиной на свете. Я уверен, что то

время порознь сделало их благодарными за то, что они имеют сейчас, но очевидно, что они

чувствовали то же самое еще до разрыва. На тех снимках, они оба выглядят какими– то

отчужденными, пустыми. Синяки под папиными глазами похожи на темную фазу Луны. Мама

итак худая, но в «Мрачный Год» она походила на скелет.

Он признается мне сейчас, что не мог спать. Практически год он спал всего пару часов за

ночь. Не такая уже редкость встретить студента– медика, который всю ночь напролет учился, но

папа – организованный, преданный человек и у него не возникало проблем оставаться на вершине

своей работы. Он не мог спать, потому что был влюблен в нее. В тот год, создавалось ощущение,

что он – вдовец.

Он пришел в ее старую квартиру и умолял вернуться к нему обратно.

Я не знал этого. Я всегда слышал, что так просто случилось, что они однажды столкнулись

в кампусе, и папа понял, что больше не может быть без нее.

– Почему вы рассказывали нам, что ты столкнулся с мамой в кампусе?

– Потому что именно это я сказал Бабб, – говорит он тихо. – Она долгое время обижалась,

что я женился на Дженне. Но знать, что я искал ее и умолял вернуться ко мне – это стало бы

самым настоящим предательством.

Мое сердце ноет, когда я слышу это. Каждый раз, как я ухожу к Себастиану, кажется

настоящим предательством перед мамой. Я просто никогда не давал этому название, до сих пор.

– Дженна усадила меня, – говорит папа, – и кричала целый час. Она сказала мне,

насколько больно было находиться в ее положении, когда у нее нет никакой власти. Она сказала,

что всегда будет любить меня, но не доверяла мне, – он смеется. – Она отправила меня домой и

сказала, чтобы я доказал ей обратное.

– Что ты сделал?

– Я позвонил Бабб и рассказал, что влюблен в женщину по имени Дженна Петерсон. Я

купил кольцо, вернулся в квартиру твоей матери и сделал ей предложение.

Видимо мама спросила: «Когда?», и папа ответил: «Когда ты захочешь». Поэтому он

поженились в здании суда на следующее же утро, еще одна деталь, которой я никогда не слышал.

Я видел бесчисленное количество снимков с их официальной свадьбы: подписание Кетубы15,

мама, скрытая от глаз под вуалью, дожидается прохода к алтарю, папа, разбивающий стакан под

Хупой16, ряд фотографий почетных друзей и родственников семьи, дающих Шева Брахот – семь

благословлений, мои родители, поднятые на деревянных стульях, пока их друзья танцуют вокруг.

Их свадебные снимки развешены в коридоре наверху.

Я понятия не имел, что они законно поженились практически за год до этого.

– Бабб знает, что вы уже были женаты?

– Нет.

– Ты испытывал чувство вины?

Папа улыбается мне.

– Ни секунды. Твоя мама – мое солнце. Мой мир согревается только, когда она в нем.

– Не могу представить, какого это было для тебя, – я опускаю взгляд на свои руки. – Я не

знаю, как держаться на расстоянии от Себастиана, и вообще, смогу ли я, – мне нужно спросить,

так же сильно, как и страшусь ответа. – Ты рассказал ей, что застукал нас с Себастианом?

– Рассказал.

– Она разозлилась?

– Она не была удивлена, но согласилась с тем, что я тебе сказал, – он склоняется ближе,

целуя меня в лоб. – Что Дженна уяснила вместе со мной, что у нее всегда есть права, даже когда ей

кажется, что я ее не понимаю. Ты не беспомощный. Но тебе нужно четко понимать то, кто ты есть

и что терпеть не готов, – он протягивает палец под мой подбородок, поднимая мое лицо к нему. –

Ты хочешь быть тайной? Возможно, ты уже тайна. Но это твоя жизнь, она раскинулась перед

тобой, и ты единственный человек, кто может сделать ее такой, какой захочет.

15 Кетуба (буквально «написанное», «документ, договор») – брачный акт, который составляется обычно до

венчания, подписывается двумя свидетелями, читается лицом, венчающим под балдахином, и затем

вручается невесте и ее родным.

16 Хупа – балдахин, под которым еврейская пара стоит во время церемонии своего бракосочетания.

Глава 13.

Себастиан пишет мне перед сном каждую ночь и в первую очередь по утрам. Иногда это

простое «привет».

Иногда сообщения длиннее, но редко. Например, в среду, после ужина у него дома он

отправляет мне простое: «Я рад, что мы прояснили ситуацию».

Я воспринимаю это, как «мы определенно вместе».

Я так же воспринимаю это, как «мы определенно секрет».

Следовательно….мы слегка бездомные. Мой дом теперь вне обсуждения. Его дом –

определенно вне обсуждения. Мы можем тусоваться в моей машине, но это будет не только

подозрительно, но и опасно, как будто мы внутри аквариума с ощущением приватной обстановки,

но без настоящих стен.

Поэтому – начиная с выходных после того, как отец ворвался в мою комнату – не меньше

двух раз в неделю мы ходим в пешие походы. И не только потому, что так мы можем сбежать от

посторонних глаз в то время года, когда никто не ходит в горы, но – по крайней мере, для меня –

это помогает сжечь лишнюю энергию, которая, кажется, кружит вокруг. Иногда чертовски

холодно, но оно того стоит.

То, что мы сделали за две недели, после того как он прошептал «мой парень»:

– Отметили наши недельную и двухнедельную годовщины самым слащавым из

возможных способов – капкейками и самодельными открытками.

– Обменивались понимающими взглядами каждый совместный Семинар.

– Передавали записки так неприметно, как могли – чаще всего под видом передачи ему

«моей книги» для чтения и возвращения ее обратно. (Примечание: книга просто вылетает из меня,

но все равно не та, которую я должен сдать. И мысли об этом скручивают меня в панике. Но,

двигаемся дальше)

– Перечитывали записки, пока они практически не разваливались на части.

– Творчески подходили к использованию смайликов в сообщениях.

То, чего мы не делали, с тех пор как он прошептал «мой парень» в поцелуй:

– Не целовались.

Я понимаю, что сложно для нас обоих иметь возможность находиться рядом без ощущения

близости, но все остальное прекрасно, и я не позволю отсутствию возможности потискаться

стянуть меня с небес на землю.

Отэм берет листы из стопки раздаточного материала, которая ходит по кругу класса, и

бросает кучу на мой стол. Себастиан стоит в начале класса, склонившись над блокнотом с

Клайвом и Буррито– Дейвом. И не имеет значения, что Клайв встречается с Камилой Харт, а

Буррито– Дейв встречается с половиной одиннадцатого класса. Ревность остро колет между моих

ребер.

И как будто он чувствует мой прожигающий взгляд, Себастиан поднимает взгляд и быстро

отводит его, краснея.

– Как считаешь…? – начинает Отэм, а затем качает головой. – Забей.

– Считаю что?

Она наклоняется вперед и шепчет:

– Как считаешь, ты ему нравишься? Себастиану?

Мое сердце пропускает удар на ее вопрос, и я заставляю себя вернуть внимание на ноутбук

перед собой, печатая снова и снова одно и то же слово:

Четверг.

Четверг.

Четверг.

Четверг.

До четверга три дня, столько же до нашего пешего похода.

– Откуда мне знать? – спрашиваю я. Небрежно. Равнодушно.

Может, мне стоит пригласить на выпускной Сашу?

Фуджита ходит кругами, проверяя наш прогресс в количестве слов, художественные

образы, развитие сюжета, продвижение работы. Сегодня 10 марта, и у нас уже должно быть

написано двадцать тысяч слов, как выбрали наши приятели– критики. У меня больше сорока

тысяч слов, но они все об одном – и я не могу сдать это.

Отэм не захотела со мной работать – для всех это удивительно, кроме меня – поэтому мне

не хватило партнера, и я собираюсь оставаться в таком положении как можно дольше. Хотя мне

следует быть осторожнее. Не смотря на посылы хиппового, неряшливого– писателя, Фуджита

превосходен в деталях.

– Таннер, – обращается он, подходя ко мне из– за спины так незаметно, что я

подпрыгиваю, захлопывая свой ноутбук. Рассмеявшись, он склоняется ближе и театрально

шепчет. – В каком жанре ты пишешь свой роман, дружок?

Была б моя воля, то он из подросткового превратился бы в порнографический, но я точно

уверен, что этого не будет. См. также: тайные, бездомные отношения.

См. также: стоит начать новую книгу как можно скорее.

– Современном, – отвечаю я, прибавляя на случай, если он заметил мои строчки с

«Четвергом». – Я просто немного застрял сегодня.

– У всех нас бывают дни, когда слова льются, и когда – нет, – говорит он достаточно

громко на пользу всему классу, а затем наклоняется снова. – Иными словами, ты на верном пути?