Лоринда уселась на небольшой столик, на котором стояла ваза с симпатичными бело-голубыми цветочками, и молча рассматривала Джесси-Энн, наслаждаясь моментом власти так, как она всегда мечтала. Небольшой, с коротким лезвием нож лежал, поблескивая, на покрытом белой скатертью столе перед ней.

Прикрыв глаза рукой от яркого света, Джесси-Энн смотрела в сторону Лоринды, но галогеновые лампы были направлены на нее, оставляя место, где находилась Лоринда, в тени. Лоринда, должно быть, притащила осветительные лампы из других студий, подумала она. И теперь, когда наступил решительный момент, она чувствовала себя спокойно и не боялась. Чтобы получить Джона, она была готова убить Лоринду. Все было просто, ей нужно просто обхитрить ее… и, конечно, это не будет трудно.

— Привет! — окликнула она ее. — Это ты, Лоринда?

Лоринда молча наблюдала за ней с кривой улыбкой на губах, думая о том, что сейчас Джесси-Энн похожа на моль, застигнутую ярким светом.

— Лоринда, — промолвила Джесси-Энн. — Я знаю, что ты там. Мы должны поговорить. Ты согласна, Лоринда? Я знаю, что мой отец захотел бы тебя выслушать, после того как ты забрала Джона, ничего не сказав мне.

Глаза Лоринды гневно вспыхнули.

— Не смей говорить о своем отце! — взвизгнула она. Джесси-Энн все-таки удалось обнаружить ее. По нужно упоминать ни мистера Паркера, ни миссис Паркер. Сейчас они не связаны с Джесси-Энн.

— Хорошо, хорошо, мы не будем говорить о нем, — пообещала Джесси-Энн, пробираясь к лестнице. — Я хочу, чтобы ты знала, Лоринда, как я тебе благодарна за то, что ты сидишь с Джоном. Ведь он тебе очень нравился, ты любила держать его на руках. Помнишь, в Спринг-Фоллсе, когда мы вернулись из ресторана «Олд милл»? Ты не хотела, чтобы он плакал, взяла его на руки и баюкала, пока он не заснул.

Джесси-Энн не понимала, как ей удается так спокойно разговаривать и вспоминать, когда единственное, что хотелось сделать, — броситься по ступенькам вверх и выстрелить в Лоринду. Больше она ее не боялась. Она здесь для того, чтобы бороться за своего ребенка и за себя.

— Иди сюда, Лоринда. Давай поговорим, — выдохнула она, пытаясь ускользнуть от яркого света. — Харрисон уже едет сюда; он может быть здесь в любую минуту!

— Нет, нет! Харрисон не должен сюда ехать! — закричала Лоринда. Это не входило в ее план. Он не должен приезжать, пока она не закончила.

Джесси-Энн быстро взбежала по ступенькам, добравшись до возвышения, прижимаясь к стене и держа пистолет перед собой.

Схватив нож, Лоринда бросилась к ней навстречу, и наконец их глаза встретились. Только дюжина ступеней разделяла их.

Джесси-Энн, застыв, смотрела на Лоринду. Девушка выглядела ужасно, гротескно… В невероятном платье с блестками, которое подошло бы для певички из дешевого ночного клуба или потаскушки с Сорок второй улицы. Лицо Лоринды было сильно накрашено, возможно, она использовала все цвета, вплоть до того, что обвела глаза черным. Ярко-красные щеки, рот похож на окровавленную рану. Джесси-Энн направила на нее пистолет.

— О'кей, Лоринда, — четко выговорила она. — Я хочу, чтобы ты рассказала все, что об этом знаешь. Просто скажи мне, где Джон, и мы все уладим без греха. Ведь мы можем быть друзьями, не так ли? В конце концов, мы с тобой знаем друг друга много лет.

— Много лет, — побормотала Лоринда, поднявшись на следующую ступеньку. — Но ты никогда не была мне другом, Джесси-Энн. Ты всегда смеялась надо мной, издевалась…

— Никогда, — возразила Джесси-Энн. — Я никогда этого не делала. Ты выдумываешь.

— Ты и твои друзья, тесная маленькая компания, — усмехаясь, сказала Лоринда. — Всегда вместе, насмехаясь над другими за их спинами, а ты всегда была зачинщицей, поддразнивая, задирая; это ты, кто….

Вдруг она остановилась, и Джесси-Энн увидела сверкающее лезвие ножа в ее руке. Она может броситься на нее в любую минуту, но ей нельзя стрелять, пока она не узнает, где находится Джон.

— Мне жаль, что ты все не так понимаешь, Лоринда, — быстро сказала она. — Но ты никак не могла подружиться ни с кем из нас. Я имею в виду, что твой отец все время приходил в школу, чтобы забрать тебя и…

— Проститутка! — взвизгнула Лоринда, бросаясь к Джесси-Энн с ножом, поблескивающим на свету.

Джесси-Энн сжимала пистолет, но она все еще не могла выстрелить. Казалось, Лоринда не замечала оружия, она потонула в потоке собственных обвинений:

— …завлекая его, возбуждая. Он видел, как ты виляла задом, идя из школы. О, ты всегда знала, как возбудить мужчину… Я видела, как ты на него смотрела через плечо с такой милой улыбочкой, а затем это была я, которую он… — Ее голос перешел в шепот. — Это была я, кого она затаскивал в спальню, я, кого он ласкал, представляя, что это ты… — Она вдруг вскинула голову, уставившись на Джесси-Энн жутко накрашенными глазами, похожая на ведьму из музыкальной комедии. — Это была ты, кого он мечтал трахать, — смеясь, произнесла она враждебно. — Да, он хотел тебя, Джесси-Энн… когда растлевал мою душу и осквернял мое тело в этой чистенькой загородной спальне каждый день после школы. Он буквально протыкал меня насквозь, пока не начинала идти кровь. И знаешь что? Моя мать даже ни о чем не спрашивала, а просто меняла простыни и шла за новой бутылкой…

— Господи! — прошептала Джесси-Энн, уставившись на жалкое, искаженное душевной болью лицо Лоринды. — Как он мог… мне ужасно жаль… как он мог… твой отец…

— Это была не его вина! — опять завизжала Лоринда. — Это была твоя вина, Джесси-Энн. Твоя! Ты заставила его делать это! — Ее голос упал, и она смотрела на Джесси-Энн спокойно. — А теперь я собираюсь убить тебя, — безразличным голосом произнесла она.

— Но мой отец убил бы твоего, если бы знал! — закричала в отчаянии Джесси-Энн. — Это отвратительно, ужасно… мне так жаль, Лоринда.

— Твой отец не должен знать! — закричала Лоринда в панике. — Никто не узнает. Только ты. — Она потрогала лезвие ножа с животной улыбкой на лице. — Мой отец срезал таким ножом розы, — сказала она обыкновенным голосом, как будто они пили в саду чай и обсуждали вопросы цветоводства. — Смешно, он был всегда таким нежным с растениями. Он рассказывал, что ему жалко срезать сильные побеги, чтобы дать расти молодым. А потом он бил меня ремнем до крови.

Она шагнула к Джесси-Энн. Палец Джесси-Энн был на спусковом крючке, но ее гнев испарился после рассказа Лоринды. Она только хотела, чтобы Джон вернулся.

— Где Джон? — спросила она спокойно. — Пожалуйста, скажи мне. Ведь он такой еще маленький, ему нельзя оставаться одному. Он нуждается в нас, Лоринда. Мы должны поехать к нему…

Безумная улыбка Лоринды вдруг исчезла.

— Джон? Джон теперь мой, и когда тебя не будет, я останусь с Харрисоном и буду приглядывать за ним. Я буду заботиться о них обоих.

— Но где он сейчас, Лоринда? В любую минуту здесь будет Харрисон, — отчаянно солгала Джесси-Энн. — Он захочет знать. Может быть, мы отправимся туда — ты и я… вместе?

— Ты принимаешь меня за дуру, не так ли? — мягко сказала Лоринда, все еще играя лезвием ножа, водя по нему пальцем туда-сюда, пока не показалась кровь. — Но я не такая. — Она продвинулась к Джесси-Энн, которая, дрожа, затаила дыхание. Но она знала, что не может стрелять в Лоринду, потому что еще не узнала, где был Джон.

— Послушай, мне так жаль, что твой отец… — сказала она быстро. — Давай мы поможем тебе. Я уверена, что Харрисон заплатит тебе сколько угодно. Подумай, сколько раз он тебе уже помогал.

— Помогал? — Ее обведенные кругами безумные глаза злобно сверкнули, и она приблизилась к Джесси-Энн еще на два шага. — Мне не нужна твоя помощь, Джесси-Энн. Я просто хочу твоей смерти.

Ее лицо передернулось от неконтролируемого гнева, и, завизжав, она бросилась на Джесси-Энн. Оружие с шумом упало на пол, и, лишь едва вдохнув удушающий запах духов Лоринды, она почувствовала, что по ее лицу течет кровь. Схватив левой рукой Джесси-Энн за длинные волосы, Лоринда наносила удары ножом один за другим, и Джесси-Энн закричала от боли и ужаса. Она боролась и чувствовала, как нож врезается ей в руку, в плечо… Она кусалась, вырывалась…

— Нет, нет, Лоринда! — кричала она.

Борясь друг с другом, они вместе упали на пол. Сжав руку Лоринды с ножом и отводя его от себя, Джесси-Энн со страхом смотрела на сумасшедшую.

— Теперь! — крикнула Лоринда, занеся нож над Джесси-Энн и наслаждаясь моментом, которого она наконец дождалась, о котором мечтала все эти годы унижения и боли. — Теперь я достану тебя, Джесси-Энн. Молись, чтобы Бог простил тебя, потому что я никогда…

Дверь в студию распахнулась, и Лоринда качнулась с диким воплем, когда Мэтт Барклей и Харрисон ворвались в студию. Схватив ее за руку, Мэтт вывернул руку, и нож выпал.

— О'кей, детка, — хватая нож и грубо отталкивая ее, сказал Мэтт. — Теперь ты можешь успокоиться и перестать визжать. Все кончено. Мне всегда не нравилось, когда громко шумят, — добавил он.

Он заломил назад руки Лоринды, и Бред надел на них наручники и щелкнул замком.

— Эй, кто-нибудь, вызовите «скорую», — сказал он, глядя на Джесси-Энн.

— Джесси-Энн! О Джесси-Энн, любовь моя… — стонал Харрисон, вытирая кровь носовым платком с ее лица. — Что она с тобой сделала?

Джесси-Энн широко раскрыла глаза и смотрела на кровь.

— Джон, где Джон? — прошептала она. — Лоринда должна нам сказать, где Джон.

— Джон на улице, в машине с Каролиной. С ним все в порядке, дорогая, все в порядке.

Со вздохом облегчения Джесси-Энн закрыла глаза. Джон был в безопасности, Харрисон с ней… и он все еще любит ее.

— Лоринда, — прошептала она, проваливаясь в темноту, — бедная Лоринда.

Глава 40