– Это было заслуженное наказание, – изрекла Линнет, продолжая улыбаться. – Использовать невинное дитя в своих корыстных целях – постыдная уловка.

Джек тотчас насторожился.

– А как насчет Каррингтона, Хансборо и Тафтона? Ты дала им понять, что у них нет шансов?

– Да, Джек. – Линнет говорила с ним сейчас так нежно и ласково – это совершенно на нее не походило, – что граф поневоле заподозрил подвох. Но тут она вдруг хитровато ухмыльнулась, и все стало на свои места. – После всех шокирующих и возмутительных вещей, которые ты говорил вчера, они показались мне не слишком интересными собеседниками.

Джек не шелохнулся. Он остался недвижим даже и тогда, когда девушка прижалась к нему.

– Насколько я помню, Линнет, я говорил, что возьму твою невинность. И если мы сейчас сделаем это, то ты уже не будешь невинной. Ты понимаешь, что это значит?

– Да. По крайней мере… – Она прикусила губу. – Я так думаю.

Джек заподозрил, что она понятия не имела, о чем речь. Так часто бывает с девственницами. А если эта девушка считала верхом непристойности, когда мужчина ласкает ее руку под столом…

Увы, в данный момент у него не хватало силы духа объяснить ей, что аисты и капуста – сказки для маленьких девочек. Поэтому он выбрал более простой способ.

– Если мы это сделаем, Линнет, обратного пути не будет. Ты понимаешь? Тебе придется выйти за меня замуж.

– Это предложение? – спросила она, улыбаясь. – Или приказ?

– Учитывая твою полную неспособность выполнить любой приказ, если он исходит от меня… – Джек вздохнул. – Разумеется, предложение.

Линнет опять засмеялась.

– Тогда я его принимаю!

Смеясь, она становилась прямо-таки неправдоподобно красивой, его блистательная золотая львица. И теперь она принадлежала ему. Да, она наконец-то согласилась выйти за него!

Джек чуть наклонился к ней, чтобы скрепить помолвку поцелуем. Но едва его губы коснулись ее губ, как он вспомнил о некоторых весьма неудобных обстоятельствах. Например, о сделке с ее отцом.

Граф вздрогнул и отпрянул.

– Линнет, если ты собираешься выйти за меня замуж… Нам надо кое-что обсудить.

– Я не хочу сейчас ни о чем разговаривать. – Она обвила его руками за шею и прижалась к нему. Как только ее соски коснулись его обнаженной груди, Джек понял, что больше не в силах сопротивляться. – Вчера в кустах ты много говорил о том, что хотел бы со мной сделать, Джек Федерстон, – сказала Линнет, прижимаясь к нему все крепче. – Пора переходить от слов к делу. Поцелуй меня. Займись со мной любовью. Покажи, как сильно ты меня хочешь.

Голова у Джека кружилась, а мысли путались. Он сделал последнюю отчаянную попытку сохранить рассудок.

– Я думал, ты хотела видеть меня настоящим джентльменом, – задыхаясь, пробормотал он.

– Ты ошибся. – Линнет взъерошила его шевелюру, потом приподнялась на цыпочки и поцеловала. – Настоящих джентльменов сильно переоценивают.

И Джек сдался. Все его благие намерения были забыты, и все рассуждения о сделках, договоренностях и приданом вылетели у него из головы. Он обнял свою восхитительную львицу, настойчиво требовавшую любви, и прижался губами к ее губам.

А Линнет тем временем вспоминала ночь в Ньюпорте. Все было очень похоже. Объятия Джека были такими же жаркими, как и тогда, а поцелуй – таким же горячим и страстным. Но если его объятия и поцелуй были такими же, то она, Линнет, стала совершенно другой. Она уже не была наивной девушкой, оскорбленной домогательствами дерзкого незнакомца. Да и этот мужчина больше не был для нее незнакомцем. Это был Джек, говоривший ей такие возмутительные вещи, которые не осмелился бы произнести ни один другой мужчина; и он делал с ней то, что не позволил бы себе никто другой. Это был Джек, который не поддался ей, который принял ее вызов и ни разу не отступил, как бы она себя ни вела.

И теперь она уже не испытывала желания сопротивляться, не хотела объятий незнакомца, как тогда в Ньюпорте. Теперь она наслаждалась ощущениями и смаковала обжигающую интимность его страстного поцелуя – ведь именно для этого она и пришла к нему в комнату.

Тут Джек вдруг прервал поцелуй и, задыхаясь, спросил:

– Ты уверена? Ты действительно выйдешь за меня?

Едва она успела кивнуть, как он взялся за пояс ее пеньюара и прошептал:

– Но мы должны соблюдать тишину. Никакого шума. Не хочу, чтобы ты шла к алтарю опозоренная дважды.

Линнет сделала вывод, что Джек собирается перейти к всевозможным неприличным вещам, о которых говорил раньше. Она не понимала, почему он говорил про шум, но решила не спрашивать, дабы не показывать свою полную неосведомленность.

– Да, понимаю, – отозвалась она.

В этот момент Джек развязал пояс на пеньюаре девушки, и пеньюар вместе с поясом почти тотчас же упал к ее ногам. А граф, не теряя времени, принялся расстегивать пуговицы на ее рубашке. «Как странно… – подумала Линнет. – Никогда не замечала, что их так много». Джек аккуратно расстегивал одну пуговицу за другой; когда же его руки оказались чуть ниже ее живота, девушку уже била дрожь. В конце концов Джеку, вероятно, наскучило это занятие, и он стащил рубашку с ее плеч, помог ей высвободить руки из рукавов, затем спустил рубашку пониже. Ненадолго задержавшись на бедрах, она тоже упала на пол. Прохладный воздух коснулся ее разгоряченной кожи, и Линнет задрожала еще сильнее, но не от холода, а от сжигавшего ее изнутри жара.

Внезапно Джек остановился и отступил на шаг. Заметив, что он внимательно осматривает ее, Линнет неожиданно осознала, что стоит перед ним совершенно обнаженная и он видит то, что до сих пор не видел ни один мужчина. Если бы у нее было время подумать, она, вероятно, почувствовала бы стыд. Но тут Джек заговорил, и Линнет забыла о стыде.

– Боже мой… – пробормотал он и коротко хохотнул. – Ты еще прекраснее, чем я мог представить. Само совершенство…

Джек медленно поднял руку и накрыл ладонью ее грудь. Линнет тихо ахнула, а он вдруг стал теребить пальцем ее сосок. И в этот же миг на нее накатила волна чудесных ощущений – настолько сильных и острых, что подогнулись колени. Но Джек не дал ей упасть, прижав к себе. И тотчас, едва их тела соприкоснулись, самая твердая часть его тела, та, что минуту назад упиралась ей в поясницу, теперь уперлась ей в живот.

– Джек, – пробормотала она, – о Джек…

Он поцеловал ее в плечо, продолжая прижимать к себе, но спустя мгновение вдруг понял, что не в силах противиться желанию – ему ужасно хотелось посмотреть на нее еще раз.

Джек резко отстранился, взял девушку за руки и развел их в стороны. При виде ее округлых грудей с розовыми сосками, тонкой талии и плавных изгибов бедер у него перехватило дыхание. Ее бледная кожа, казалось, светилась в тусклом свете лампы; когда же он взглянул на золотистые завитки меж ее ног, его накрыла обжигающая волна любви и желания. Это было нечто первобытное, почти дикое – и еще ни одна женщина не вызывала у него таких чувств. Он и раньше в этом не сомневался, но теперь абсолютно точно знал: Линнет – его женщина! И он будет защищать ее, оберегать и заботиться о ней до конца жизни.

Джек безумно хотел ее, но знал, что обязан сдерживаться. Он хотел сделать первую ночь для нее приятной и красивой – даже если это его убьет.

Еще раз поцеловав Линнет, Джек подвел ее к кровати.

– Ложись, – прохрипел он.

– Ты об этом говорил тогда в кустах? – спросила она.

– Похоже, я слишком много наговорил в тех кустах, – пробурчал Джек.

Когда Линнет уже лежала на светло-зеленом покрывале, Джек замер на мгновение и сказал:

– А ведь слуги, как правило, видят больше, чем нам хотелось бы…

Он осмотрелся и заметил на полу полотенце, которым вытирал с лица мыльную пену. Полотенце вполне могло затеряться… и больше никогда не найтись.

– Что же ты, Джек? – Линнет явно не могла понять, почему он медлил.

Граф поднял с пола полотенце и вернулся к кровати.

– Приподними бедра, – сказал он.

Когда девушка подчинилась, Джек подложил полотенце ей под ягодицы.

– Зачем? – удивилась она.

– Объясню позже.

Он взялся за верхнюю пуговицу брюк, но тут же, еще раз покосившись на роскошное тело девушки, решил не торопиться с брюками – способности мужчины противостоять искушению весьма ограничены, а Джек прекрасно понимал, что сейчас ему потребуется предельная выдержка. Поэтому в брюках будет надежнее.

Он лег рядом с Линнет, повернулся на бок и принялся ласкать ее обнаженное тело. Она снова задрожала и глухо застонала, зажмурив глаза. Но в этот момент отвердевшая мужская плоть уперлась ей в бедро, и она, вздрогнув, открыла глаза.

– Джек, что-то не так? – В ее прелестных глазах промелькнула тревога.

Он никогда еще не занимался любовью с девственницей, но был вполне способен распознать страх. Нежно коснувшись ладонью ее щеки, Джек тихо сказал:

– Все в порядке, Львица. Доверься мне.

И он стал целовать возлюбленную, ожидая, когда страх ее покинет. Через несколько мгновений Линнет расслабилась, и Джек снова принялся ласкать ее груди. Заметив, что глаза девушки опять закрылись, а губы, наоборот, приоткрылись, он улыбнулся и немного сместился вниз. После чего начал целовать один из сосков, иногда чуть покусывая; другой же ласкал рукой. Линнет громко застонала, но тут же прикрыла рот ладонью, вероятно вспомнив о том, что следовало соблюдать тишину. Но было очевидно, что страх окончательно ее оставил – теперь она уже не боялась. Желая взглянуть ей в лицо, Джек поднял голову, а его рука в этот момент легла на восхитительный треугольник золотистых волос меж ее ног. Линнет вздрогнула, и ее глаза открылись.

– О Джек… – прошептала она, схватив его за руку.

– Не останавливай меня, – шепнул он. – Я об этом так долго мечтал… Позволь мне коснуться тебя там.

– Да, хорошо, – ответила она так тихо, что Джек едва расслышал; он даже не был уверен, что ответ прозвучал именно так.