– Мы можем и сами узнать подробности всех его преступлений, – заметил Денис.

Стюарт утвердительно кивнул.

– Можете, конечно. И если так и произойдет, то вы, безусловно, поймете мою сдержанность. – Заметив взгляды, которыми обменялись озадаченные друзья, Стюарт спросил: – Влияет ли мой отказ сообщить подробности на ваше решение помочь мне, джентльмены?

– Нет, конечно, – поспешно ответил Джек и бросил строгий взгляд на Джеймса. – Мы безусловно тебе доверяем. Какими бы ни были твои причины, у нас нет сомнений в их основательности.

– Прости мое любопытство, – добавил Джеймс. – Если же мы самостоятельно узнаем правду, можешь быть уверен в нашем молчании.

– Спасибо, друзья. – Стюарт сделал глоток виски. – Так вот, Ван Хозен – банкир из Нью-Йорка. Ходят слухи, что мерзавец без угрызений совести запускает лапу в предпринимательские капиталы инвесторов, чтобы заплатить свои личные долги. До сих пор ему удавалось вовремя возместить ущерб и, таким образом, избежать преследования. А если вы четверо создадите совместное с его фирмой предприятие, то он может не устоять перед искушением истратить ваш капитал на другие цели. Когда же это случится, он совершит растрату. И тогда мы сможем обвинить его в преступлении.

– У тебя есть что-то конкретное на примете? Что-нибудь такое, против чего он, по-твоему, не сможет устоять?

– Я думал о золотодобыче в Африке, джентльмены. Вы узнаете о местонахождении золотых приисков от меня, а потом мы с вами ссоримся – только ссора должна быть публичной. И вы создадите совместное предприятие с Ван Хозеном из Нью-Йорка, чтобы отомстить мне. Думаю, он в это поверит. – Стюарт несколько секунд молчал, нервно барабаня пальцами по столу. – Учитывая же его историю с моей женой… Думаю, он не упустит возможности подложить мне свинью.

– Чтобы все это устроить, потребуется время, – в задумчивости пробормотал Ник.

– Разумеется. И одному из вас придется провести много времени в Нью-Йорке, чтобы познакомиться с этим человеком, подружиться с ним и завоевать его безусловное доверие. Я бы сделал это сам, но ведь Ван Хозен не станет мне доверять…

Стюарт взглянул на Джека, и друзья поняли друг друга без слов. Усмехнувшись, граф проговорил:

– Что ж, это прекрасное занятие для Федерстона. – Он намекал на репутацию своих предков, известных обманщиков и охотников за состоянием.

Стюарт, очевидно, именно ему отводил главную роль.

– Дело будет долгим, Джек, – предупредил друга Стюарт. – На это может уйти год или даже больше.

– Тем больше причин заняться этим делом именно мне, – с невозмутимым видом ответствовал граф. – Я ведь единственный из вас, у кого нет абсолютно никаких семейных уз, никакой ответственности.

– Но будет нелегко… Тебе ведь придется способствовать уничтожению человека, о котором ты почти ничего не знаешь.

Джек взглянул в лицо своего лучшего друга. Он знал Стюарта с тех самых пор, когда им обоим исполнилось по четыре года.

– А мне, в общем, и не нужно ничего знать. Твоего слова для меня достаточно.

– Добиться дружбы, завоевать доверие – и все это время знать, что ты ведешь его к гибели? Это будет адски неприятно.

– Ад меня не пугает. Да и с какой стати? Ведь мне там самое место, – с ухмылкой добавил граф.

Глава 1

Ньюпорт, Род-Айленд

1890 год


С тех самых пор, как принц Уэльский посетил Соединенные Штаты в 1860 году, женская половина нью-йоркского общества грезила о британских аристократах. Пока американские миллионеры ворчали о лени британских джентльменов и их категорическом нежелании работать, их жены строили брачные планы для своих дочерей, мечтавших стать графинями и герцогинями.

Осенью 1889 года, когда на американский берег высадился граф Федерстон, трансатлантические браки уже стали обычным делом, и хотя граф не уставал повторять, что целью его визита является бизнес, женщины не обращали внимания на столь незначительные детали. Граф – одинокий мужчина, и денег у него нет. О каком бизнесе может идти речь?

Настойчивые заявления Джека, что он вовсе не ищет себе жену, не мешали дамам надеяться, а мужчинам – рассчитывать, что он явился за одной из их дочерей. В результате Джек почти сразу обнаружил, что для него открыты двери не только светских гостиных, но и мужских клубов.

Уже через месяц после прибытия граф стал получать приглашения на все важные светские мероприятия и имел возможность слушать все сплетни; через два – он ужинал в «Дубовом зале» и играл в карты в небезызвестном «Доме с бронзовой дверью», а через три – обсуждал с Фредериком Ван Хозеном инвестиционные возможности, сидя в «Дельмонико» за изысканным блюдом из лобстера под названием «Lobster à la Newberg», играл в теннис в нью-йоркском теннисном клубе, а в гольф – в клубе «Сент-Эндрюс».

Дружба с Ван Хозеном и одновременное планирование его гибели – это дело стало дьявольски трудным, как и предупреждал Стюарт. Ведь американец казался весьма привлекательным малым – остроумным и обаятельным. Такой человек, конечно же, не мог не нравиться, вот только…

Недели через две после знакомства с миллионером Джек узнал, что агенты «Пинкертона» обнаружили девушку-служанку по имени Молли Григ, исчезновение которой из дома Ван Хозена до сих пор обсуждалось другими его слугами. Граф решил лично поговорить с девушкой, после чего понял, какой зверь прячется под маской обаятельного финансиста. И стало ясно, какой секрет хранил Стюарт.

После Молли Григ люди «Пинкертона» нашли еще нескольких таких же девушек, и Джек, поговорив и с ними, окончательно убедился в том, что ад – не самое плохое место, поскольку там пока еще не было Ван Хозена. Тем не менее задача Джека легче не стала. Ведь уничтожить этого человека было не так-то просто – требовалось время, а также терпение и предусмотрительность. К тому же следовало учитывать желание Стюарта – Ван Хозен должен был угодить в яму, которую сам же и вырыл.

К середине августа, после нескольких месяцев кропотливой работы, яма для Ван Хозена была вырыта, и оставалось только дождаться его падения. Так что теперь, зная, что должно было вот-вот обрушиться на его нового «друга», Джек имел все основания испытывать удовлетворение. Однако же, глядя на Ван Хозена, стоявшего между пальмами в роскошном бальном зале, вспоминая о Молли Григ, жене Стюарта и о многих других девушках, Джек напомнил себе, что праздновать победу еще рано. Когда Ван Хозен окажется за решеткой, тогда, возможно, он позволит себе испытать удовлетворение от торжества справедливости. Но пока – нет!

– Думаешь, он знает?

Вопрос заставил Джека отвести глаза от американца и взглянуть на стоявшего рядом виконта Сомертона.

– Он знает, Денис, – уверенно ответил граф и опять уставился на человека, находившегося в противоположном конце зала, – теперь тот расхаживал вдоль стены, бросая вокруг тревожные взгляды. Граф думал о последнем разговоре с банкиром и вспоминал, как Ван Хозен несколько часов назад просил о помощи, умолял вступиться за него перед другими инвесторами. Джек получил огромное удовольствие, отказав ему, но в данный момент он слишком нервничал и не мог снова насладиться этим разговором. – Поверь мне, он знает.

Тут Ван Хозен остановился, достал из кармана часы и открыл крышку, чтобы посмотреть время. Причем было заметно, что руки его дрожат.

– Прошу прощения за опоздание, – послышался знакомый голос.

Друзья одновременно обернулись и увидели бесшумно подошедшего к ним графа Хейуарда.

– Понго! – хором воскликнули они.

Услышав ненавистное детское прозвище, граф проворчал:

– Меня зовут Джеймс, ясно, ублюдки? Не Понго, а Джеймс.

Нисколько не смутившись, друзья улыбнулись, пожали плечами и вернулись к наблюдению за противником.

– Он здесь? – спросил Джеймс и приподнялся на носки, чтобы разглядеть хоть что-нибудь над головами танцующих.

– Здесь, – подтвердил Джек. – Нервничает. Приплясывает словно кот на горячих кирпичах. – Граф передернул плечами. – И не только он один. Я чувствую себя так же.

– Но ведь все почти закончилось, – с усмешкой заметил Джеймс. – И я удивлен, что он здесь. Не думал, что он осмелится явиться сюда, получив телеграмму от Ника.

Телеграмма стала кульминацией плана, который Стюарт впервые обозначил год назад, плана, осуществлявшегося именно так, как задумал герцог. Умело направляемый Джеком, Ван Хозен создал предприятие «Восточноафриканские прииски» и принял в него капиталы Джека, Джеймса, Дениса и ряда других инвесторов. Как и ожидалось, он стал спекулировать этими средствами, чтобы возместить некоторые свои потери, и в результате оказался затянутым в долговую трясину. Телеграмма Ника потребовала присутствия Ван Хозена через три дня на собрании инвесторов, где ему предстояло вернуть деньги – или же предстать перед судом по обвинению в мошенничестве и растратах. Именно из-за этой телеграммы Ван Хозен несколькими часами раньше явился к Джеку.

– Никто из нас не ожидал его появления на этом балу, – продолжал Джеймс. – Ведь сегодня здесь присутствуют большинство инвесторов «Восточноафриканских приисков». Кто бы мог подумать, что у него хватит смелости взглянуть нам в глаза после телеграммы Ника?

Джек покачал головой.

– Это не смелость. Он пытается взять наглостью. Показывает, что ничего не произошло.

– Но зачем? – удивился Денис. – Учитывая все обстоятельства, а также слухи, которые мы с Джеймсом стали распространять, как только приехали в город… Полагаю, уже всем известно, что он тонет. Он не сможет выплатить деньги ни нам, ни другим инвесторам. Он в ловушке.

Словно услышав эти слова, Ван Хозен повернулся и посмотрел прямо на них. На вежливый поклон Джека он ответил вызывающей усмешкой.

– Кажется, вашей дружбе пришел конец, – заметил Денис.

– Судя по всему, так и есть, – согласился Джек, невольно вздохнув. Как ни странно, но вместо облегчения он сейчас чувствовал только нарастающую тревогу.