Джесс изменила положение, одна ее нога скользнула поверх его ноги, и губы ее прижались к его бицепсу. Он произвел какой-то тихий звук, по-видимому, выражая одобрение.

— Если бы я знал, — пробормотал он, и его глаза блеснули в темноте, — что близость сделает тебя такой покладистой, я бы раньше затащил тебя в постель.

— А неделя тебе не кажется малым сроком? — спросила она, удивленная и отчасти испуганная тем, что Алистер произнес это вслух, и тем, как быстро оказался в зависимости от нее.

— Этой неделе предшествовало несколько лет.

Он поймал ее руку, распластанную на его груди, и поцеловал ее тыльную сторону.

— Что заставило тебя перестать противиться и проявить такую мягкость и нежность?

— Я не сознавала, что в наших отношениях может быть столько граней. Я представляла себе связь между нами как длинную цепь ненужных сложностей. Я не представляла, что любовная связь — естественное состояние для вдовы, часть процесса выздоровления, позволяющая женщине продолжать жить, лишившись супруга.

Алистер крепче сжал ее руку.

— Ты сделала это открытие сегодня?

Джессика кивнула и скользнула чуть ближе к нему, прикрыв часть его тела своим. С ним она чувствовала себя легко и уютно. В безопасности. Свободно.

— Теперь я полностью готова наслаждаться близостью с тобой, зная, что, когда придет время расстаться, мы сохраним привязанность друг к другу. И этот опыт придаст мне сил и гибкости.

— Значит, я для тебя всего лишь «опыт»? — Его голос звучал задумчиво. — И когда, по-твоему, наступит время этого дружеского прощания?

Она пожала плечами:

— Не имею ни малейшего понятия. И откровенно говоря, это меня больше не интересует.

— А что, если это интересует меня? — пробормотал он.

Обыденность его тона умалила важность вопроса. Ее это задело, но она попыталась не показать виду. Его вины не было в том, что она не знала, как вести себя в столь обыденной ситуации, и ей не хотелось давать ему повод сожалеть о том, что он ввязался в эти отношения.

— К чему напыщенность? Мы оба знаем, что ты первый устанешь от меня.

— Если выразиться яснее, то ты продержишь меня в любовниках до тех пор, пока одному из нас не надоест наша связь?

— Ты лучше меня знаешь, как складываются отношения в таких случаях.

Алистер опрокинул ее на спину легким и быстрым движением. Он склонился к ней, заставив ее согнуть ноги в коленях и раздвинуть их, и сам примостился между ее ног. Запах его кожи, теперь смешанный с ее ароматом, как всегда, вызвал в нем прилив сил.

— Ты понимаешь, что снова бросила мне вызов, — промурлыкал Алистер. — На этот раз я смогу бесконечно долго удерживать тебя порабощенной.

Джесс подняла на него глаза, любуясь тем, как темные волосы обрамляют его лицо, придавая ему еще более порочный и греховный вид. Ее пальцы пробежали по его брови.

— Ты очень скоро устанешь от слишком покладистой и ласковой любовницы. Я в этом уверена.

Привычным движением бедер Алистер ввел возбужденный член в ее лоно и продвинул его на дюйм внутри нее. Она оставалась влажной и скользкой от его семени, была наполнена им. Но желала большего, и ее пугала сила ее желания. Алистер протиснул руку между ними и принялся играть ее плотью, дотрагиваясь до нее легкими ласкающими прикосновениями.

Дыхание Джесс было легким, едва слышным и походило на легкий стон. Внутри у нее все было разбухшим и болезненным, но это ее не останавливало. Она охотно отдавалась в его опытные руки, подчинялась ему и верила в его умение и желание доставить ей удовольствие. Она нуждалась в забвении о том, что с самого начала была им околдована.

Рот Алистера был близко от ее губ, будто парил над ней, изогнувшись в чувственной улыбке, и эта улыбка не смягчала его решительного взгляда. Раньше Алистер давал ей время на то, чтобы она приспособилась к новым ощущениям прежде, чем приступить к новому этапу. На этот раз он требовал от нее безусловного повиновения. Она извивалась под ним, стараясь приспособиться к этому мощному проникновению.

— Ласкай меня. — Голос его был холодным и мрачным. — Осыпь меня своими дарами, удели мне внимание. И посмотрим, что из этого выйдет.

Джесс хотела было сказать ему, что у нее нет желания торопиться, но последовали мощные толчки. И какими бы плавными ни были его движения, они были много резче и грубее, чем до того. Жестче. Каждое новое движение доходило до самого ее дна, и толстый ствол его великолепного жезла ласкал ее нервные окончания, и пальчики у нее на ногах подгибались от этих ласк. Джесс вцепилась в спину Алистера, стараясь привлечь его к себе еще ближе.

Он коснулся губами ее виска, потом потерся щекой о ее щеку, и испарина на его лице увлажнила ее кожу.

— На этот раз, — прошептал он, — я собираюсь обладать тобой, Джесс. Так, как я мечтал обладать тобой все эти годы.

Его голос был грубым, охрипшим, и в нем она ощутила угрозу, противоречившую его нежному поцелую. Это только подстегнуло ее желание. Алистер обхватил ее ногу под коленом и потянул вверх, заставив раскрыться шире. Его мощный толчок исторг у нее крик, а ощущение его бесконечно глубокого проникновения вызвало яростное наслаждение, граничившее с болью. Она прикусила губу, чтобы заглушить крик.

— Дай мне услышать тебя.

Опираясь ладонями о матрас, он легко удерживал свое тело на весу. Его бедра возвышались над ней, потому что коленями он стоял на кровати и это обеспечивало ему легкость движений. Ее нога была перекинута через его плечо, а бедра подняты вверх под углом, и в таком положении она оказалась беспомощна. Его жезл входил в нее и выходил с немыслимой скоростью, его бедра поднимались и опускались, а отяжелевшая мошонка ударялась о ее тело в стремительном эротичном ритме.

— Скажи мне, как сильно это тебе нравится, — промурлыкал он… — скажи, как тебе это приятно.

Джесс почти рыдала от наслаждения. Его большое тело окутывало ее, подавляло и лишало возможности чувствовать что-либо, кроме него. Все, что имело для нее значение прежде, потеряло смысл и отошло в сторону. Осталось только одно ненасытное желание и пламенная жажда. Каждая клеточка ее тела была настроена на этого мужчину, овладевавшего ею с особой властностью.

— Джесс, — стонал он…

Пот катился с его волос, по мере того как бедра его неутомимо двигались, соприкасаясь с ее бедрами:

— Я никогда не устану от этого. От тебя. Господи… Думаю, я не смогу остановиться.

— И не останавливайся.

Джесс перекинула свободную ногу через его бедра и завладела им так же, как он ею, двигаясь в том же темпе, что и он.

— Не останавливайся. Не надо!

Ее утроба отчаянно сокращалась, страсть сотрясала ее тело, пробегая огнем по коже. Джесс ощущала себя полностью свободной, и вдруг глаза ее обожгли слезы.

Алистер наблюдал за ней, и его лазурные очи горели в полумраке лихорадочным светом. Тело ее сотрясалось от приступов острого наслаждения, ибо он продолжал доводить ее до этого состояния снова и снова.

Джесс обвила руками его голову и приподнялась, чтобы быть ближе к нему, чтобы ощутить связь с ним в долгом и страстном поцелуе. Ее разбухшие ткани мелко дрожали, и он ощущал их трепет каждым дюймом своего мужского естества. И этот трепет заставлял его возобновлять атаку снова и снова.

Алистер выпустил ее ногу, его руки скользнули под плечи Джесс, и он крепко обхватил ее. Его губы заскользили по ее шее. Мочкой своего уха она ощущала его горячее и бурное дыхание.

— Моя очередь, — пробормотал он, сжимая ее плечи и делая мощный рывок. — Держи меня.

Джессика прижалась лицом к его груди, скользкой от пота, и старалась удержаться в этом положении, впитывая ощущение его близости всем телом.

— Излейся в меня, — побуждала она его, принимая удары его бедер и члена.

Его жар полностью растопил ее обычную сдержанность, оставив вместо этого отчаянно отважную и страстную женщину, способную произносить запретные слова, тем самым подпитывая его безумие.

— Ты так хорош… так хорош…

— Проклятие, — прошипел он, чувствуя, как снова разбухает внутри ее тела.

Первая упругая струя его сока оставила ее задыхающейся от восторга. Алистер заметался рядом с ней, содрогаясь от сокрушительной судороги.

Этот острый пик наслаждения длился долго. Алистер стонал и выкрикивал ее имя и терся о нее лицом и всем телом, будто хотел оставить на ней свой отпечаток и свой запах. Джессика с готовностью приняла это, баюкая его, удерживая его на якоре во время яростной бури.


За ужином пальцы Алистера беспокойно потирали шершавую деревянную столешницу в кают-компании, но взгляд его не отрывался от Джессики, разговаривавшей с капитаном.

На ней было платье с высоким воротом, надетое, чтобы скрыть следы укусов Алистера. Шелковое платье было нежного дымчато-пурпурного цвета, вполне подходящее для вдовы. Как он и предполагал, Джесс выглядела удовлетворенной, ее лицо пылало румянцем, губы припухли от его поцелуев. Глаза ее светились, голос казался гортанным и хрипловатым, а жесты рук и плеч были отмечены особой чувственной грацией. Никогда прежде он не видел ее такой расслабленной и красивой, однако его радость омрачалась не покидавшим его возбуждением.

Он был без ума от нее, чувствовал себя влюбленным, чего никогда не бывало прежде ни с одной женщиной. Но Джессика казалась гораздо более спокойной, чем он. За этот день его будущее резко изменилось. Все, что Алистер считал незыблемым, — его холостяцкое положение, свободу передвижений, возможность приходить и уходить когда угодно, способность избегать общества, если он предпочитал это, — все ушло. Теперь Джессика могла диктовать ему образ жизни, начиная с этого момента и надолго вперед, ибо теперь он не мог без нее обойтись. Это открытие потрясло его. Он давно знал, что должен овладеть ею, но до сегодняшнего дня не сознавал, что придется удерживать ее.