Сильвия Дэй - Испытание страстью

— Здесь. Еще.

Зубы Алистера обнажились в такой яростной ухмылке, что назвать это улыбкой было невозможно. Он обхватил ладонью ее грудь и сжал ее так, чтобы ей захотелось большего.

— Рукой?

— Ртом.

Эти бесстыдство и отвагу придавал ей кларет, но даже в момент новообретенной дерзости она закрыла глаза, чтобы не показать своей все усиливающейся уязвимости.

И почувствовала на коже его теплое и влажное дыхание за секунду до того, как его губы обхватили ее сосок. Вырвавшийся у нее звук был хриплым и выражал такую потребность в его близости, что она сама не поверила, что произвела его. И тотчас же его язык обвился вокруг ее соска и потянул его в рот. Джессика ощутила томление во всем теле вплоть до самой глубины, но ее перестало беспокоить то, какие отчаянные звуки она издает.

Подняв ногу, она обвила ею икру Алистера, все еще обутую в сапог, и ее тело зазмеилось под ним. Семь лет назад он заронил в ней это желание и теперь готов был избавить ее от навязчивой идеи.

Его талантливый рот оторвался от нее, и она почувствовала себя обездоленной.

— Лежи неподвижно, — приказал он.

Голос его был хриплым, лицо раскраснелось, глаза сверкали почти лихорадочным блеском. Алистер так же, как она, был охвачен порывом чувственности. Осмелев от предоставленной им свободы, Джесс обратила к нему лицо женщины, знающей, что она делает, и многообещающе улыбнулась.

— Заставь меня.

Алистер был заворожен этой женщиной, оказавшейся распростертой под ним и прикованной к месту. Ее сжигал слишком жаркий огонь, и это не вязалось с прежним образом сдержанной ледяной девы, за которой когда-то следовал его взгляд. Ему было не важно, объясняется ли это действием кларета или ее страстью к нему. Он просто был чертовски благодарен этому обстоятельству. И все же, хотя она продолжала извиваться и он едва ли смог бы сдерживаться и не овладеть ею, последний шаг он предпочитал сделать, когда она будет трезвой и полностью сможет владеть своими чувствами.

— Ты мог бы довести меня до изнеможения, — сказала она, покусывая нижнюю губу, но это не скрыло жадного внимания, с которым она ждала его ответа.

Она бы сказала, что для нее это ожидание длилось слишком долго. У Алистера возникла навязчивая мысль, что если в постели она утратит всю свою сдержанность, то у него будет уйма времени, чтобы держать ее в напряжении. А, Господь свидетель, он был уверен в неиссякаемости своего аппетита, когда речь заходила о ней. От этой мысли на лбу у него выступили бисеринки испарины.

— Развяжи мой шейный платок! — скомандовал он.

— Гм-м… — промурлыкала она, явно польщенная предоставленной ей возможностью раздеть его.

Ее руки взметнулись к его горлу и деловито принялись за узел шейного платка.

Он со своей стороны был в восторге от того, что ей так приятно раздевать его.

Он не представлял себе лучшего места начать с ней любовную интригу, чем Ямайка, где жара и влажность вынуждали носить как можно меньше одежды.

Когда она распустила узел его шейного платка и расправила его, размотав на всю длину, он с усмешкой сжал ее запястье. Алистер наклонился и снова завладел ее ртом, отвлекая ее волнующим поцелуем. Ее пылкий ответ тоже чуть не отвлек его от задуманного, но Алистер сумел ее заставить лечь рядом с собой и привязал платок к одному из столбиков кровати. Даже когда он схватил ее руку и поднял над головой, она не сопротивлялась. Вместо этого Алистер услышал ее протяжный стон прямо у своего рта, и Джесс принялась посасывать кончик его языка, и это вызвало появление капли обжигающего жаркого сока на кончике его возбужденного естества.

Но у него возникло подозрение, что даже это не смогло бы утолить его жажды.

Только когда вокруг ее запястья оказался тугой узел, Джессика вернулась к реальности. Она шумно вздохнула и попыталась повернуться и, изогнувшись, посмотреть, что он делает.

Встав на колени, Алистер пленил ее второе запястье, и прежде чем она успела возразить, завязал тугой узел вокруг него.

— Что ты делаешь?! — вскрикнула она, и ее серые глаза расширились от возбуждения, слегка окрашенного опасением.

— Я заставил тебя лежать спокойно в ответ на твой вызов. Тебе следует знать, как я отвечаю на вызов.

Она возразила, понизив голос:

— Не думаю, что мне это понравится.

— Понравится.

В его интересах было удовлетворить плотское желание этой женщины до такой степени, чтобы не умерить ее заинтересованности в нем. Но одного ее удовлетворения для него было бы недостаточно. Едва ли этого могло хватить надолго.

Алистер чувствовал потребность создать в ней наркотическую зависимость от его ласк и ощущение постоянного возбуждения. Чтобы стать для нее бесценным.

Алистер снова обратил все свое внимание на ее груди. Он мог бы поклясться, что никогда не видел более прекрасных. Они были совершенного размера и вполне соответствовали ее стройной фигуре, подчеркивая изящный изгиб тонкой талии и уравновешивая сладострастно пышные бедра. Потребовалось бы очень много времени, чтобы пресытиться подобными прелестями. И Алистер решил, что приложит все усилия к тому, чтобы задержать ее на острове Ямайка как можно дольше. И к тому времени, когда Джесс его покинет, он должен быть уверен, что испил эту чашу до дна. Он не мог вернуться к бесплодным мечтам, мучившим его последние несколько лет.

Алистер оседлал ее. Помедлив с минуту, чтобы полюбоваться ее высокими грудями и плоским животом, он задумался, с чего начать.

— Алистер, — выдохнула она, натягивая свои путы.

Он слыл негодяем и развратником и потому некоторую толику борьбы и сопротивления нашел возбуждающей. Принимая во внимание то, как она выдохнула его имя, Алистер чувствовал, что сдерживать себя становится все мучительнее. Он потянулся и поправил свои панталоны, вздувшиеся над восставшей плотью.

Джессика замерла и не отрываясь смотрела на его действия. Она провела языком по нижней губе, и он подумал, случалось ли ей прежде держать во рту мужской член. Сегодня едва ли был подходящий день для такого, но когда-нибудь…

Оперевшись на обе свои руки по обе стороны ее головы, он спустился ниже, стараясь коснуться ее груди своей грудью. Коленями он упирался в постель. Его бедра пригвоздили ее к матрасу, но разделявшее их покрывало позволяло его мучительно напряженному естеству покоиться между ее сомкнутых голеней.

Он приступил к пиршеству, позволив своему рту пленить сосок, которому еще не уделял внимания. Потянул за него, и из ее груди вырвался вздох, похожий на свист или шипение, и языком он ощутил, как этот сосок разбух у него во рту. Звуки, которые вырывались у нее, по мере того как он ласкал языком ее сосок, свидетельствовали о неудержимом и буйном наслаждении. При всей благовоспитанности и сдержанности, которые она проявляла на публике, в постели, как оказалось, Джессика была безудержна и открыто и без стеснения выражала свой восторг. Издаваемые ею тихие стоны и вздохи были самым лучшим афродизиаком.

Это была та самая женщина, которую он видел в лесу Пеннингтон. Это была любовница, о которой он мог только мечтать и которой жаждал до боли.

Алистер обхватил ладонью ее другую грудь и принялся ласкать ее, возбужденную и разбухшую, испытывая при этом чисто мужское удовлетворение. Ее тело оказалось податливым и отвечало на каждое его движение. Он знал, что между ее ног уже бушевал пожар, а изнутри выступила влага, и переместился ниже, чтобы собственными глазами увидеть результат ее желания. Ему надо было еще попробовать ее на вкус и почувствовать языком и губами ее трепет.

Он лизнул ее пупок, и все ее стройное тело ответило трепетом. Джесс оказалась чувствительной к щекотке, а он это любил. Он мог по собственной воле заставить ее рассмеяться и был от этого в восторге. Этот звук был гортанным и волнующим. Обольстительным. Несколько хриплым из-за того, что она отвыкла смеяться, но он рассчитывал справиться с этим. Этот смех исходил от чувственной самки, скрывавшейся в ней, а не от ледяной леди Тарли, воплощения аристократического высокомерия.

Ее живот завибрировал, когда он приблизился к мыску темно-золотистых волос, прикрывающих вход в святая святых.

Подняв глаза, он встретил ее взгляд:

— Тебе нравится смотреть на меня.

— А тебе нравится, когда на тебя смотрят. Мы уже установили, что нравится.

Ее полный достоинства голос, несколько изменившийся от тяжелого дыхания, вызвал у него улыбку:

— Только когда смотришь ты.

— Я хочу дотронуться до тебя.

— Почему?

— Как мне удастся заставить тебя думать обо мне, если я не оставлю на тебе своего отпечатка?

Одно бедро Алистера скользнуло между ее ног, и он постарался их раздвинуть. Если она воображала, что их нескромное поведение на этом и закончится, то горько ошиблась. Но он подумал, что не стоит облекать эту мысль в слова.

— В прошлый раз ты вела себя со мной иначе.

Прежде чем она собралась ответить, Алистер приподнял и положил себе на плечо ее гладкое влажное бедро. Его предвкушение усилилось, когда он услышал, как она внезапно глубоко вздохнула. Ее глаза были наполовину прикрыты веками, припухшие от поцелуев губы приоткрыты, а грудь вздымалась от быстрого дыхания. Джесс подняла бедра к его рту, явно провоцируя его. Судя по всему, это было для нее не внове. Алистер позавидовал Тарли: виконт обладал всем, чего мог бы пожелать мужчина. Он сохранил респектабельность и популярность, сумел вступить в чрезвычайно счастливый брак и наслаждался прекрасной сексуальной жизнью с женой, принятой и уважаемой в обществе, о которой существовало мнение, что она выше всего вульгарного.

Алистер мог предложить ей так мало из того, что имел Тарли. Если не считать денег и умения вести дела, он не мог дать ей ничего, кроме своей страсти и искусства заниматься любовью. А возможно, еще бесстыдство и готовность относиться к ней как к равной.