Час спустя, когда все собрались вокруг костра, Джеми повернулся к Франческе и, намереваясь поддразнить ее, весело произнес:

— Любопытно, а наследница Мейденхолла похожа на Перкина Мейденхолла?

Франческа была так погружена в свои мысли, что не раздумывая с сарказмом ответила:

— Откуда ей знать, как он выглядит? Она никогда не встречалась со своим отцом. — Мгновенно воцарившаяся тишина заставила Франческу опомниться, и она попыталась исправить ошибку: — Я имею в виду, что никогда не встречалась со своим отцом.

— Никогда не встречались со своим отцом? — переспросил Рис. — Ни разу?

Франческа опустила голову, чтобы никто не увидел, как блестят ее глаза. Ее раздражало, что Рис игнорирует ее и все внимание уделяет Эксии. Это началось с того дня, когда он предложил ей какие-то мерзкие конфеты, как будто она была маленьким ребенком. Она, естественно, отказалась, а он перестал даже смотреть в ее сторону.

Когда Франческа подняла голову, в ее глазах отражалась печаль.

— Он пишет письма и отправляет нарочных, но никогда не приезжал сам.

Джеми нахмурился и сочувственно посмотрел на бедняжку. Впрочем, и все остальные смотрели на Франческу с сочувствием.

— Я всегда завидовала тем, у кого есть семья, я же была лишена и матери, и отца, — продолжала та, тоскливо глядя вдаль. — Моя семья — это Эксия. И Тод, конечно.

Эксия уже открыла рот, чтобы заговорить, но Тод сжал ее локоть и взглядом напомнил ей, что именно она, а не Франческа, захотела играть в эту игру.

Эксии не нравилось, когда кто-либо пренебрежительно отзывался о ее отце. Что бы он ни делал, на то, она не сомневалась, у него были веские причины. И если она не знает, что это за причины, то это ее проблема, а не его.

— У наследницы Мейденхолла есть многое другое, что компенсирует ей отсутствие отца.

— Например, любовь? — взвилась Франческа и повернулась к Джеми. Ее глаза были полны непролившихся слез. — Я не прошу жалеть меня, но кузина ни разу не сделала наследнице подарок на Рождество, в то время как наследница всегда что-нибудь дарила. Разве не так, Эксия? Тод? Ты можешь поклясться, что я говорю истинную правду, верно? — Она открыто посмотрела на Тода.

— Да, Франческа, ты права, — холодно отозвался тот. — Кузина ни разу ничего не подарила наследнице. И ни разу не выразила ей благодарность за то, что та сделала для нее.

Эксия увидела, что все взгляды устремлены на нее, и поняла, что нужно защитить себя. Но если она начнет оправдываться, не получится ли так, что она защищает Франческу? Девушка совсем запуталась.

— Вероятно, у кузины не было денег на подарок. Что она может подарить дочери самого богатого человека в Англии? — Именно такие доводы тысячи раз приводила ей Франческа.

К изумлению Эксии, Франческа рассмеялась.

— Не было денег! Как же так, Эксия, ты же богаче всех домочадцев.

Озадаченная, Эксия никак не отреагировала на ее замечание. «Неужели Франческа собирается рассказать правду?» — недоумевала она.

Продолжая смеяться, красавица обратилась к Джеми:

— Вы в жизни не встречали такого человека, как она. Как вы думаете, что она делала с яблоками из фруктового сада? А с ягодами? Она отправляла их в деревню для продажи, вот что! — Помолчав для пущего эффекта, она пренебрежительно добавила: — Эксия срезала все цветы в поместье, чтобы приготовить духи. Уверяю вас, у нее душа и сердце жадного купчишки. Она не тянет на благородную даму!

Эксия спокойно поставила тарелку на землю и встала.

— Франческа, лучше я съем горсть иголок; чем проведу еще одну минуту в твоем обществе, — заявила она и ушла в темноту.

Франческа победно оглядела присутствующих и обнаружила, что никто даже не улыбается. Она не могла понять почему. Разве Джеймс Монтгомери, граф, не произнес слово «торговец» с пренебрежением? Она видела, как он возмутился, когда увидел разрисованные фургоны. Он ненавидел низшие классы, он ненавидел купцов, разве не так?

Первым заговорил Томас. Поднявшись, он потянулся и сказал, что пораньше ляжет спать, чтобы завтра утром пораньше отправиться в путь. Спустя несколько минут за ним последовал Рис.

Оставшись наедине с Джеми, Франческа прижала руки к лицу и трагически прошептала:

— Они не любят меня. Я знаю это. Джеми опустился перед ней на колени. Он всегда не выносил вида плачущих женщин.

— Конечно же нет. Уверен, что они очень вас любят.

— Нет, они любят Эксию. С тех пор как мне исполнилось тринадцать лет, я только и сталкиваюсь с тем, что Эксию любят больше, чем меня. Вы не можете представить, во что превратилась моя жизнь. Отец держал меня взаперти и не выпускал за пределы замка. А людям нужны только мои деньги, а не я сама.

— Как мне? — тихо спросил Джеми. — Вы же знаете, что я намеревался жениться на золоте вашего отца.

Франческа сцепила руки на шее Джеми и приблизила свое лицо к его.

— Вас действительно заботит только золото моего отца? Неужели я ни капельки не интересую вас?

— Нет, естественно нет, — ответил Джеми и потянулся к ее губам.

Но им так и не удалось соединиться в поцелуе: Эксия так наподдала ногой горячую головню, что та перелетела через костер и упала рядом с Джеми. Пола дублета, касавшаяся земли, тут же вспыхнула.

Разбуженные суматохой, которую подняли Тод и два кучера, когда сдирали с Джеми горящий дублет. Рис и Томас выскочили из палатки с мечами на изготовку.

Наконец опасность миновала, и Джеми, целый и невредимый, дрожа от ярости, повернулся к Эксии.

— Мне так жаль, — улыбаясь, произнесла она. — Наверное, удар оказался слишком сильным. Надеюсь, я не очень помешала тебе ухаживать за моей кузиной?

— Эксия, — еле слышно проговорила Франческа, — ты мне за это заплатишь.

— Сегодня ты будешь спать в моей палатке, — обретя дар речи, заявил Джеми. — Я прослежу, чтобы ты никому не причинила вреда.

Губы Эксии снова растянулись в улыбке.

— Уж лучше я проведу неделю, по шею закопанная в конском навозе, чем соглашусь хоть одну ночь спать в твоей палатке.

Джеми шагнул к ней, но путь ему преградил Тод.

— Я послежу за ней, я буду оберегать ее.

— Оберегать ее? — задохнулся от гнева Джеми. — А кто убережет нас от нее?

— Но со мной все в порядке, — вмешался Рис. — А ты, Томас? Ты не ранен?

Томас усмехнулся. Его отец был купцом, то есть принадлежал к тому сословию, о котором Франческа говорила с таким пренебрежением, поэтому он решил принять сторону Эксии.

— Я не ранен, ни одной царапины. Мне кажется, среди нас есть лишь один человек, которого ранила эта, так сказать, «дочь торговца».

Заморгав, Эксия с благодарностью взглянула на мужчин.

Джеми воздел руки к небу.

— Расходитесь по своим местам. Мне совершенно безразлично, кто где будет спать.

Прошло некоторое время, прежде чем сон сморил обитателей двух палаток и двух фургонов.

Глава 11

— Проснись, — прошептала Эксия Тоду, вместе с Роджером расположившемуся под фургоном, в котором спала девушка. Она устроила себе постель на рулонах ткани, являвшихся частью их маскарада.

Тод заставил себя открыть глаза.

— Эксия, еще ночь. До утра далеко. Иди спать.

— Куда едут эти фургоны?

Сев, Тод посмотрел на длинную вереницу фургонов, медленно двигавшихся по дороге в нескольких ярдах от лагеря.

— Не знаю. Я никогда здесь не был. Иди спать.

— Если ты не ответишь мне, я спрошу у них. Это значило, что Эксия поднимет переполох, перебудит весь лагерь и до утра никто не сможет глаз сомкнуть.

— Думаю, что завтра в деревне ярмарка и купцы везут свой товар, — сдался Тод и лег.

Выпрямившись, Эксия устремила взгляд на фургоны. Ярмарка! Она всегда мечтала побывать на деревенской ярмарке. То, о чем Франческа говорила с таким пренебрежением, было истинной правдой: она действительно отсылала товары, производимые в поместье, в деревню на продажу, а после этого засыпала того, кто торговал на базаре, вопросами.

Эксия снова затрясла Тода.

— Вставай. Мы едем на ярмарку.

— Я… — начал было Тод, нахмурившись. Эксия знала, что тревожит его: он не хочет появляться на людях.

— Не мучайся. Ты не будешь высовываться из фургона, и никто тебя не увидит.

Тод медленно, превозмогая боль, вылез из-под фургона.

— Не делай этого. Он страшно рассердится.

— Он уже ненавидит меня — так какая разница?

— Эксия… — попытался остановить ее Тод.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Ты знаешь, что меня ждет. Думаешь, мой муж позволит мне когда-нибудь побывать на деревенской ярмарке? Если только не решит выставлять меня напоказ, как выставляют уродов. «Смотрите, наследница Мейденхолла!» — продекламировала она с таким видом, словно это было оскорбление.

Слова «выставлять» и «урод» заставили Тода согласиться.

— Но если он услышит и…

— Он ничего не услышит за грохотом фургонов. Ну, Тод, пожалуйста! Я не допущу, чтобы он помешал мне наслаждаться жизнью и свободой хотя бы во время путешествия. Может, он и услышит, но мы все равно должны попытаться.

Тод улыбнулся, что позволял себе делать только в обществе Эксии.

— Мы можем попытаться схватить момент за хвост, так? Поддавшись порыву, Эксия бросилась Тоду на шею и крепко обняла его.

— Спасибо тебе, я так благодарна.

Эксия, которая так спешила, что не обратила внимания на то, как ее объятия подействовали на Тода, залезла под фургон и принялась тормошить Роджера. Единственное, что занимало ее, — это поскорее ускользнуть из-под всевидящего ока Джеймса Монтгомери.


— Она сбежала! — еле слышно произнес Джеми. Он не позволял себе говорить громко, потому что в противном случае так бы гаркнул, что звезды посыпались бы с небес — до такой степени он был разгневан.

Только что выбравшийся из палатки Рис изумленно уставился на то место, где ночью стоял разрисованный фургон. В течение последних дней он неустанно любовался огнедышащим драконом и львом, которого Джеми, так и оставшийся почти обнаженным, вот-вот должен был сразить. При других обстоятельствах он бы забеспокоился и сразу бы подумал о похищении, но сейчас он был абсолютно уверен, что Эксия отправилась решать хозяйственные проблемы. «Интересно, — спросил он себя, зевая, — что вкусненького она привезет к ужину?»