— Да уж, старушка.

Она чуть было не расплакалась снова. Но на этот раз не от страха, а от унижения.

— Я сожалею, что дала вам повод считать меня паникершей, человеком, который чуть что теряет голову от страха. Я приношу извинения за свои слезы Уверяю вас, я никогда не была истеричкой, и впредь ничего подобного не повторится.

Он явно хотел сказать что-то, но тут в комнату снова ворвался отец, держа в руках деревянный сундучок с медикаментами, который Кейт всегда брала с собой в путешествия. Девлин, не сказав более ни слова, решительным шагом направился прочь. Она посмотрела ему вслед, желая вернуть назад каждую слезинку, первый раз в своей жизни испытывая желание хорошенько ударить кое-кого по носу.

Ладно, она еще докажет Девлину Маккейну, что она совсем не размазня. Она докажет ему, что ей совсем не обязательно опираться на его крепкую руку

— Кэти, где… ах, он очень сильно тебя поранил? Она взглянула на бледное лицо отца. Он никогда не мог переносить вид крови.

— Ну-ка, дай сюда, — сказала она, взяв бутылочку со спиртом и влажный ватный тампон из дрожащих рук отца. — А ты лучше сядь, пока не свалился в обморок.

Фредерик опустился на край кровати. Когда она начала дезинфицировать рану под подбородком, он спешно отвернулся. Спирт жег разрезанную кожу, как жидкий огонь. Она сжала зубы от боли, думая о Девлине Маккейне и о том, как будет выглядеть его красивое лицо с разбитым носом.

Десять круглых столов были расставлены в одну линию в центре главной каюты. Был зажжен один из трех медно-хрустальных канделябров, масляные лампы отбрасывали дрожащие пирамиды света в густой полумрак этого длинного помещения. Выйдя из комнаты Кейт, Девлин помедлил при виде этой освещенной пирамидами света сцены, думая о женщине, которая чуть не превратила разыгрываемую на этих подмостках пьесу в трагедию.

Ее слезы еще не высохли на его коже, ее слезы, которых она так и не сумела сдержать. Он знал здоровых мужиков, которые до сих пор тряслись бы, не имея сил встать с колен, испытав то, что испытала она, а эта женщина расстраивалась из-за того, что пролила несколько слезинок. Она не потеряла от страха рассудок, она заставила себя думать, искать выход и благодаря этому спаслась.

О Боже, когда он увидел кровь у нее на горле, когда подумал, что она может умереть… его тело задрожало, как только он вспомнил об том кошмаре. А все полагали, что он спас ее. Отлично, Девлин.

Он посмотрел на человека, который приставил нож к нежной шее Кейт, который напугал ее, который заставил ее плакать. В этот момент он почувствовал такую сильную ненависть, что ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не броситься к этому типу и не разорвать его на части.

Жозе сидел на стуле прямо под лампой, руки его были связаны за спиной. Его лицо был грязным, черные чернила растеклись в форме огромной черной бабочки, опустившей свои крылья на его глаза, а хвост — на нос.

Остин стоял рядом с Жозе, упершись босой ступней в деревянный стул и скрестив на приподнятом колене руки, допрашивал его. С другой стороны стояли Эдвин и Барнаби и не сводили глаз с его украшенной бабочкой физиономии. Все явно были готовы на пего накинуться, как и сам Девлин.

— Говори, кто тебя послал, — говорил Остин.

Жозе пожал плечами.

— Я ничего вам не скажу.

Девлин вступил в пирамиду света. Жозе поднял глаза. Когда он увидел Девлина, его глаза округлились, белки так и засверкали на испачканном чернилами лице. Он откинулся на спинку стула, словно почувствовал дикую ярость, клокотавшую в Девлине. Нож Жозе лежал на столе, на стальном лезвии запеклась кровь Кейт.

Девлин сжал ручки стула, на котором сидел Жозе. Он наклонился над ним и улыбнулся, заметив страх в его глазах.

— Чувствуешь, как ты беспомощен, Жозе? Теперь ты знаешь, что чувствовала Кэтрин Витмор, когда ты приставил ей к горлу нож?

— Я не собирался причинять ей вреда, — пробормотал Жозе срывающимся шепотом. — Я не хотел ее ранить!

Девлин зашел сзади. Не отрывая взгляда от темных испуганных глаз Жозе, он схватился за гладкую деревянную рукоятку ножа и поднял его, раскачивая в своей руке. Потом медленно поднес нож к к глазам Жозе. Тот заскулил и пытался отклониться назад на стуле.

— Рог favor, senhor.

Девлин развернул лезвие так, чтобы на него упал свет, сердце его сжималось, когда он смотрел на запекшуюся кровь Кейт.

— Какие мужчины приставляют нож к горлу беспомощных женщин?

— Я не хотел причинить ей вреда, сеньор. Я только пугал сеньориту.

Девлин перевел взгляд с лезвия на лицо Жозе: страх исказил его, по чернильным щекам катились слезы, блестевшие в свете лампы. Улыбаясь, Девлин поднес нож ближе и прижал лезвие к шее Жозе. Он услышал, как сделал глубокий вдох Эдвин Мелвилл и как Барнаби тихо прошептал его имя, будто умолял его.

— Ну, что ты скажешь, — продолжат! Девлии, -какие мужчины перерезают глотку женщинам?

Жозе с трудом сглотнул, движение кадыка заставило лезвие вонзиться в кожу, и с его дрожащих губ опять сорвалось поскуливание.

— Ты не ответил мне. — Девлин провел кончиком ножа по горлу Жозе, надрезая кожу остро наточенным лезвием и оставляя ровную алую линию на шее.

Жозе в перерыве между рыданиями втянул воздух, слезы градом покатились по его щекам.

— Не разрешайте ему делать это, сеньор Синклейр. Роr favor, сжальтесь!

— Девлин, — сказал Остин тихим спокойным голосом. — Я думаю…

— Уйдите, если у вас не хватает выдержки, — отрезал Девлин. — Это не ваша цивилизованная Англия. Это и к вам относится, мистер Мелвилл.

Эдвин нервно подергал свой великолепный свисающий длинный ус.

— Этот выродок заслуживает самого страшного наказания.

На мгновение Остин встретился взглядом с Девлином, слабая улыбка показалась на его губах, и брови распрямились. Девлин почувствовал, будто этот человек заглянул в его мысли, прочитав все до одной.

— Он ваш, Девлин.

— Madre de Dios!

— Я жду, Жозе, — сказал Девлин. — Так какие мужчины перерезают глотку женщине?

Огромные круглые слезы катились по щекам Жозе.

— Не надо меня резать, сеньор.

Девлин подумал о Кейт, о ее слезах, капающих на его грудь, о перепачканной в крови белой ночной сорочке.

— Мне кажется, ты не знаешь. — Он выпрямился, поднял нож, и осмотрел окровавленное лезвие, прежде чем снова взглянуть на человека, который угрожал Кейт этим ножом. — Ладно, я скажу тебе.

Внезапно Девлин отпустил нож. Удар пришелся точно между бедрами Жозе и кончик лезвия с глухим стуком уткнулся в деревянный стул.

Жозе завопил. Страшное зловоние распространилось по каюте, так как or страха он наделал в штаны. Все остальные судорожно вздохнули, не отводя глаз от ножа, который подрагивал между бедер Жозе, узкая алая струйка просачивалась через его грязные штаны — там, где нож пронзил его плоть.

— Мужчина, который осмелился порезать горло женщине, больше не мужчина, -сказал Девлин. — А теперь ты расскажешь нам то, что нам надо, не так ли, Жозе?

Жозе кивнул. Его тело содрогалось от рыданий.

— Мужчина, он пришел ко мне в Пара, американец.

— Как его звали? — спросил Остин. Жозе покачал головой.

— Не знаю. Он большой hombre, темный, уродливый.

Эдвин и Барнаби продолжили допрос Жозе, но он твердил то же самое, описывая американца, уверяя, что он единственный предатель на борту.

Остин посмотрел на Девлина и, улыбнувшись, прошептал:

— Я думаю, он говорит правду.

Девлин кивнул. Он посмотрел на дверь, ведущую в каюту Кейт, Он хотел пойти к ней, обнять ее, почувствовать ее нежное дыхание и всю ночь не выпускать ее из своих объятий.

— Пойду взгляну, как там Кэтрин, — сказал Остин.

Девлин проследил взглядом, как Остин пересек каюту и постучал в дверь Кейт, потом его пригласили войти. Девлин вспомнил, как она улыбалась этому англичанину тогда, за столом; он представил, как Остин берет ее руку и целует ее пальцы; а воображаемая сцена родила в его груди вполне реальную боль. Девлин отвернулся и увидел, что за ним наблюдает Барнаби, синими своими глазами, и явно все понимает.

Девлин вышел из каюты. Было довольно противно чувствовать себя безнадежно влюбленным молокососом. Но еще противнее было то, что он не мог скрыть свои чувства от окружающих.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Здесь, на Амазонке, солнечный свет был ослепительно ярким, Кейт никогда еще такого не видела. Он был почти белый и настолько горячий, что ей даже показалось, будто от коричневой, подернутой позолотой воды поднимается пар. В Англии такого солнца нет и в разгар лета. Печет сильнее, чем на Ниле. Клубящийся воздух плотно ее окутывал, она чувствовала, как он скользит по ее коже, точно горячее влажное полотенце.

— Ты веришь, что король Артур был атлантом? — послышался голос Эдвина сквозь ровный рокот моторов.

Кейт посмотрела в сторону обеденного стола, заваленного журналами, картами, книгами и бумагами, за которым сидели отец и Эдвин.

— Я думаю, что вполне возможно.

— Чепуха!

— Разреши мне кое-что показать тебе — в моей книге у меня имеется доказательство того, что существует связь между легендами Британии и Атлантиды, — сказал Фредерик, выхватив из кипы красную, в кожаном переплете книгу. Потом он начал рыться в бумагах, как будто что-то искал. — Где эти проклятые очки?

— На твоем лбу, отец.

— О, да, вот они, — воскликнул Фредерик, нахмурив брови. Он сдвинул обнаружившиеся очки на переносицу и улыбнулся Кейт. — Спасибо, дорогая. Ну, Эдвин, теперь я покажу тебе…

— Знаю — сейчас ты скажешь, что выходцы из Атлантиды разгуливают сегодня по улицам Лондона.

— А почему бы и нет, я нахожу это вполне вероятным.

— Временами я начинаю беспокоиться за тебя, Фредерик.

Увлеченные спором, они, казалось, забыли про жару, хотя Кейт видела, что на широких бровях Эдвина выступил пот. Они все собрались на палубе, так как в каютах была невыносимая духота, все, за исключением Роберта. Она подозревала, что Роберт был на нижней палубе — играл в покер с командой, он уже три дня оттуда не вылезал.