Джорджетт Хейер - Испытание любовью

– Нет, нет, у меня к тебе поручение, – застеснялась она, делая книксен. – Графиня просит вас в ее покои, милорд.

Джеффри обнял девушку, оторвав ее от земли.

– Какое мне дело до графини? Поцелуй меня, шалунья!

Жанна покорно подчинилась, и он отпустил ее.

– Как можно так обращаться с герольдом? – упрекнула она его. – А теперь немедленно следуй за мной, Джеффри!

– Что хочет твоя хозяйка? – полюбопытствовал он.

Жанна потянула его к лестнице.

– Она, несомненно, сама тебе все расскажет. Джеффри, неприлично обнимать герольда за талию.

– Нет, но вполне прилично обнимать за талию невесту, – возразил он, опять притягивая ее к себе. У дверей будуара Маргарет Джеффри еще раз остановился. – Поцелуй меня, или я не сделаю больше ни шагу.

– Ты просто несносен! – вздохнула Жанна, подставляя ему очаровательное личико. – Ну хватит! Вдруг кто-нибудь увидит? – Она открыла дверь. – Сэр Джеффри, мадам!

– Входите, входите! – пригласила Маргарет, делая шаг навстречу им. – Кажется, мое поручение отняло у тебя много времени, дорогая? – Ее глаза шаловливо сверкнули.

– Это не моя вина, мадам, – попыталась оправдаться Жанна. – Сэр Джеффри очень… очень упрямится, когда его просишь идти быстрее.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась миледи, глядя на Мальвалле. – Сэр, я пригласила вас, чтобы сообщить, что изгнала кузена из моих владений за… попытку организовать убийство лорда Симона. Я не могу допустить… такого бесчестья на мою голову… Поэтому прошу вас проследить, чтобы он покинул мои земли в пределах сорока восьми часов. Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал причину его отъезда.

Джеффри с трудом оправился от изумления:

– Мадам! Я все сделаю. Разрешите сказать вам, мадам, что я преклоняюсь перед вами.

Она печально улыбнулась:

– Это самое меньшее, что я могу предпринять. Сэр Джеффри… мы с вами ссорились в прошлом… и у вас нет причин любить меня. Но я стала мудрее теперь… и хотела бы жить с вами в мире.

Джеффри преклонил перед ней колено, целуя ее руку:

– Благодарю вас, мадам. Уверяю вас, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам управлять вашими владениями.

Она слабо пожала ему руку:

– Благодарю вас. Когда вы украдете у меня мою Жанну? Он встал:

– Пожалуй, никогда, мадам. Я хочу всего лишь жениться на ней. И довольно скоро.

– Я желаю вам… счастья, – неуверенно произнесла графиня, пытаясь улыбнуться. Жанна схватила ее за руку:

– Ах, дорогая, ты тоже будешь счастлива! Маргарет опустила голову:

– Может быть, но какое-то время… я буду одна.

Но когда они уходили, ее голова была уже гордо поднята, а губы улыбались.

Симон ехал в Байо во главе отряда. Алан скакал рядом с ним, а Хантингдон немного позади, возглавляя арьергард. Их путь лежал на северо-восток, мимо Фале и Кайена, так как Белреми находился между Аргентаном и фале, в самом центре нижней Нормандии, в двадцати пяти лигах от Байо. По прибытии он сразу же направился к королю, взяв с собой Алана. Генрих тут же принял его, прислав пажа, чтобы тот сопроводил Бовалле в его покои. Король был вместе с братом – герцогом Кларенсом, командовавшим дивизией, которая готовилась к наступлению на Руан.

При появлении Симона Генрих быстро пошел ему навстречу.

– А, мой солдат! – Не позволив ему встать на колено, он обнял его, а затем и Алана. – И мой поэт тоже здесь! А где же мой рыцарь?

– В Белреми, сир, – ответил Бовадде. – Со мной приехал Хантингдон.

Генрих выглядел разочарованным.

– Я предпочел бы, чтобы ты прихватил вместо него Мальвалле, но тебе виднее.

– Но, сэр, – вмешался Алан. – Симон оставил Джеффри в девичьих объятиях. Он скоро женится.

– Что? – удивленно повернулся Генрих. – Не может быть! Надеюсь, не на амазонке?

– Нет! – торопливо ответил Симон. – На одной из ее фрейлин.

– Aх вот как! Подобного можно было ждать скорее от Алана, а не от Мальвалле. Садись, Симон, и рассказывай. – Король коснулся стопки пергаментов на столе. – Твои донесения были слишком коротки. – Потом, улыбнувшись, взял одно из них. – Послушай, Алан! “Мой высокочтимый король…” Ну, это обычное начало, подожди-ка. А, вот где! “Я имею честь сообщить Вашему Величеству, что город Белреми вчера утром капитулировал в результате моей атаки. Я также имею честь сообщить Вашему Величеству, что замок тоже сдался, за исключением графини, которая не хочет покориться Вашему Величеству. Верный слуга Вашего Величества Симон Бовалле”.

Своим посланием верный слуга моего величества только раздразнил мой аппетит на новости и ничего больше. А вот еще, послушай:

“С сожалением сообщаю Вашему Величеству, что во вторник графиня бежала из Белреми в сопровождении всего лишь одной фрейлины – мадемуазель Жанны. Я немедленно начал преследование и нашел мадам в руках союзника Вашего Величества Рауля Грозного и убил его за недостойное обращение с графиней. И освободил Нормандию от страшного разбойника”. Спасибо тебе, Симон. – Глаза Генриха блеснули. – Как ты указываешь в своем длинном письме, Рауль был моим союзником. Представь теперь себе мое положение, когда его люди слетелись сюда, требуя твоей головы.

– И что же вы ответили, ваше величество?

– Сказал, что не хочу иметь дело с людьми Рауля, но обязательно выясню, почему моих союзников убивают без суда и следствия.

Симон встал:

– Да, сир, я должен принести вам мои извинения, но на моем месте вы поступили бы точно так же.

– В этом я не сомневаюсь, – отозвался король. – Но это так не похоже на тебя – убить его без суда, хотя мы догадываемся, что он был разбойником.

– Я сделал это в приступе неодолимого гнева, сир. – И Бовалле коротко пересказал, что произошло в замке Рауля.

Генрих хлопнул в ладоши:

– Честное слово, жаль, что меня там не было! Вот мошенник! Хорошо, что вы от него избавились. Но это происшествие наделало много шума, Симон.

– Я осознаю мою вину, сир.

– Я сниму эту тяжесть с твоих плеч, мой дорогой. Я должен поддерживать моих генералов.

– Сир, если хотите, можете меня наказать, чтобы французы не называли вас убийцей.

– Все уже позади, – отмахнулся Генрих. – Кларенс разобрался с ними.

Бовалле улыбнулся герцогу, который ему очень нравился:

– Благодарю вас, ваше высочество.

– Я готов идти с тобой сквозь огонь и воду! – сказал Кларенс. – Но очень удивился, когда услышал, что Симон Справедливый так низко пал.

Алан повысил свой мечтательный голос:

– Нет, все было очень справедливо!

– Сказал поэт, – засмеялся Генрих. – А теперь, Симон, расскажи мне от начала до конца, как тебе удалось захватить Белреми.

– Сначала была осада, а потом штурм, сэр. Генрих нетерпеливо щелкнул языком:

– Ну вот и все ясно; Ну, Алан, ты хоть расскажи!

Алан скрестил ноги.

– С удовольствием, сир. Мы осаждали Белреми до самого Рождества и вели замечательную мирную жизнь. Я писал оду, а Джеффри щелкал каблуками вокруг своей очередной возлюбленной. Но Симон не любит мир и покой, сир, он всегда за работой, поэтому организовал подкоп под южную стену города, которая сделана из гранита. Подкоп ему очень понравился, сир, и он начал разрабатывать план. Войска Хантингдона стояли напротив западной стены, которая была полуразрушена и годилась для прорыва. Симон приказал Хантингдону в определенное время начать по ней стрельбу из пушек гарнизона. Джеффри и я держали наши войска наготове у южных ворот. В соответствии с планом, Симон со своими воинами должен был через подкоп проникнуть в город и потом, как только начнется паника, прорваться к южным воротам и открыть их, опустив подъемный мост. Каким-то чудом все это ему удалось, сир. Мы вошли в город. Сначала Джеффри, чтобы ударить по противникам Хантингдона с тыла, следом я повел мою конницу. Во главе с Симоном в его золоченом панцире мы оттеснили французов к рыночной площади, и там состоялась жестокая битва. Меня взяли в плен, сир, и увели в замок, где укрылась большая часть гарнизона. Город оказался в руках Симона, но леди Маргарет прислала ему ультиматум, что, если он не выведет из него свои войска, меня повесят на стенах замка. – Алан, улыбаясь, замолчал.

– Продолжай! – приказал Генрих. – И как же поступил Симон?

– Он один, сир, в качестве герольда направился в замок. Судя по рассказам, леди Маргарет готовилась его убить. Но Бовалле захватил амазонку, приставив меч к ее груди, никто из придворных миледи не посмел даже шевельнуться. Она оказалась отважной девушкой, сир, Симон мог вполне проиграть, но он пригрозил, что уничтожит город и убьет всех детей. Тогда, покорившись, леди Маргарет сдалась и отвела его ко мне. Нашему полководцу уже не понадобилось брать замок силой. Он оставил меня там, потому что я был ранен и не мог двигаться, но забрал с собой графиню Белреми как заложницу. А дальше все было очень просто.

Генрих глубоко вздохнул.

– Боже мой! Что же ты за человек! – воскликнул он, восхищенно глядя на Бовалле. – А амазонка? Расскажи мне о ней!

Ему ответил Алан:

– Она красивейшая женщина из всех, кого знаю, сир. И самая храбрая. Настоящая тигрица.

– Но она капитулировала?

– Да, – кивнул Симон. – Потому что я спас ее жизнь. Разрешите мне уйти, сир. Я хочу снять тот панцирь.

Король кивнул:

– Да, иди. И Алан тоже. Мне не нравится его вид в панцире. Кстати, я послал к вам лорда Монлиса. Он нашел вас?

– Нашел и наделал много шума, – улыбнулся поэт. – Сейчас он остался с Джеффри.

– Лорд Монлис мне очень нравится, – добавил Генрих, отпуская их.

Вызвав к себе Бовалле на следующий день, он надолго заперся с ним. Когда Симон наконец ушел от короля, нетерпеливый Алан засыпал его вопросами.

– Мне велено отправляться в Котентин, чтобы присоединиться к Глочестеру. Хантингдон юедет в Кутанс, а ты останешься здесь, – кратко объяснил Бовалле.