Джорджетт Хейер - Испытание любовью

Морис слегка выпрямился, но голову не поднял, пальцы его дрожали.

– Ну ладно, – медленно произнес лорд Бовалле, – я назначаю тебя моим маршалом.

Секунду Гонтрей стоял потрясенный. Потом в изумлении, нерешительно шагнул вперед и опомнился.

– Вы шутите надо мной? – воскликнул он.

– Я не шучу.

Морис открыл рот, но слова застряли у него в горле. Он дрожал, на лбу его выступил пот.

– Не могли бы вы… объяснить? – прохрипел он.

– Садись, – приказал Симон и пронаблюдал, как Гонтрей вяло опустился на стул. – Что сказано, то сказано. Я назначаю тебя маршалом, но ты будешь мне беспрекословно подчиняться.

– Но… но… – Морис в недоумении обхватил голову руками. – Я же пытался убить вас! В тот момент я мог и хотел убить вас!

– Я знаю.

– Тогда, милорд, не мучайте, скажите, какое наказание меня ждет?

– Никакого.

– Никакого? – Гонтрей поднялся на ноги. – Вы… вы прощаете меня?

– Я забыл твой поступок, – сообщил Симон.

– Но почему, почему? Чем я заслужил вашу пощаду?

– Ничем. Это мой каприз. Садись и слушай. Когда я появился здесь, твои воины пили и безобразничали и ты сам был не лучше. Но я узнаю порядочного человека с первого взгляда и считаю, что ты можешь быть таким, если захочешь. Я сразу вижу лидера и бойца. Поэтому и говорю, что сделаю тебя маршалом вместо Эдмунда, но ты должен доказать, что заслуживаешь моего доверия. Ты будешь беспрекословно мне повиноваться, и никаких обид. Если же ты ненавидишь меня и желаешь мне смерти, то убирайся из Бовалле, ты мне не нужен.

Наступило долгое молчание. Но когда слова Симона проникли в душу Мориса, он упал на колени перед хозяином, с трудом сдерживая сухие рыдания.

– Не может быть! Как вы можете доверять мне – подлецу, который хотел ударить вас, безоружного, кинжалом в спину?

Симон слегка улыбнулся, но промолчал.

– Да меня повесить мало! Вы сказали, что нашли здесь полнейший беспорядок, а меня назвали пьяным мерзавцем. Господи помилуй, все это правда. Ну зачем я вам такой нужен?

– Я уже сказал.

Тут Морис схватил его руку и поцеловал ее. – Милорд, раз уж вы готовы забыть мое предательство и незаслуженно повысить меня, клянусь, что никогда не дам вам повода пожалеть об этом, да поможет мне Бог!

– Я знаю, – спокойно заявил лорд Бовалле, положив ему руку на плечо и стиснув его. Морис поднял голову, посмотрел ему в глаза. – Милорд, простите, – прошептал он. – Все это пустяки! – ответил Симон. – А сейчас пойдем со мной, мне нужно тебя о многом расспросить. Кажется, ты можешь помочь мне советом. – Он протянул руку, и, после стыдливого колебания, Морис пожал ее.

Это долгое рукопожатие закрепило его преданность Симону.

Следующим шагом лорда Бовалле было смещение начальника стражи Николаса Конрада. На его место он назначил Бэзила Мордаунта – легкого и щедрого человека, которого все любили и уважали. Так с оппозицией в основном было покончено.

Выйдя от хозяина, Николас, очень недовольный отставкой, расшумелся на все поместье, угрожая, что не подчинится новому лорду-выскочке и останется на своем месте во главе своих людей. Однако поддержки среди стражников, которые устали от его постоянной ругани и придирок, не нашел. Они молча выслушали его, а когда Конрад ушел, выяснилось, что большинство только рады от него избавиться. Хотя, побаиваясь Николаса и не зная характера нового лорда, продолжали ему подчиняться, пока не станет ясно, чья возьмет. Некоторые открыто заявили, что они на стороне Николаса, но это были его друзья, и их было немного.

Бывший начальник стражи отправился к воинам с намерением поднять их на мятеж. Гонтрей не был его приятелем, но среди его людей человек шесть-семь, недовольные тем, как их новый капитан Уолтер Сантой взялся круто наводить дисциплину, вполне могли стать его сообщниками.

– Морис Гонтрей – мой друг и станет за меня стеной! – громко заявил им Николас. – Если его уволили, он точно будет со мной. Вместе мы уничтожим нового лорда!

– Говорят, Гонтрей теперь маршал, вместо Эдмунда, – неприязненно заметил один из этих воинов.

Конрад расхохотался:

– Сказки! Он поклялся встретить нового лорда в штыки, проклинал его имя. Вот увидите, Морис будет моим союзником. – Николас направился через двор и тут же встретил Гонтрея, возвращавшегося из замка. – Привет, Морис, приятель! – завопил так, чтобы все слышали, забыв старую неприязнь. – Мне нужно кое-что с тобой обсудить.

Гонтрей обождал, когда Конрад подойдет поближе, и тогда холодно произнес:

– У меня приказ проследить, чтобы ты убрался отсюда в течение семи часов. Поэтому уходи подобру-поздорову.

Николас побледнел, но попытался все обратить в шутку:

– Вот это новость, черт возьми! Чьи приказы ты выполняешь, Морис?

Гонтрей твердо посмотрел ему в глаза:

– Милорда Бовалле, сударь.

– Вот как? Что ты говоришь? Ведь еще вчера ты выступал против него!

– Со вчерашнего дня многое изменилось, Конрад. Моих слов против милорда я искренне стыжусь, а ты должен покинуть поместье сегодня же, – заявил Гонтрей и пошел дальше.

Николас заметил на его шее цепь, говорящую о его маршальском чине.

Вернувшись в казарму стражников, он нашел Бэзила Мордаунта и обрушился на него с гневом, не знающим границ. Но никто его не поддержал – все поняли, что милорд слов на ветер не бросает. В конце концов, уже через час Конрад покинул Бовалле, призывая все кары Неба на голову Симона.

На следующей неделе в поместье начались странные и серьезные перемены. О всех случаях неповиновения немедленно докладывалось хозяину, и он твердой рукой наводил порядок. Когда виновники пытались сопротивляться, они быстро убеждались, что крепко связаны по рукам и ногам, – новые помощники лорда Бовалле беспрекословно подчинялись только ему. Неделя прошла в ворчании и небольших ссорах, но уже к ее концу все признали Симона хозяином. Новые правила поначалу раздражали, однако, как постепенно признали все недовольные, оказались справедливыми. Милорд беспощадно требовал их соблюдения, был суров, но при этом доступен каждому. Разговаривал он со всеми ровно и вежливо и старался побольше находиться в гуще своих подданных, все лучше их узнавая. Крестьяне снова вышли на поля и работали охотно, поскольку оплата их труда стала вполне приличной. Уолтер Сантой начал регулярно тренировать воинов. Они ворчали, но подчинялись и очень скоро втянулись в работу. Никто не знал, когда среди них окажется Симон, но он, казалось, успевал внимательно наблюдать из-под густых бровей за всеми, не очень щедрый на похвалу, но всегда воздающий должное тому, кто этого заслужил. Крестьяне сначала зароптали, когда он отдал приказ тоже учить их стрельбе из лука. Но вскоре приутихли, как только милорд пришел к ним с огромным луком в руках и поразил всех своим мастерством. А когда объявил, что тому, кто пустит стрелу дальше его, он подарит участок плодородной земли, между крестьянами началось настоящее соревнование. Ежедневно тренируясь, они быстро сравнялись в искусстве стрельбы с профессиональными воинами.

В самом замке царил полный порядок. Господин Хьюберт отбыл, осыпая всех проклятиями, на его место заступил новый управляющий. Работы было много, но пища подавалась хорошая, вина и эля хватало, а все свободное время занимал спорт. Люди в Бовалле привыкли к новому порядку удивительно быстро и были всем довольны.

Через месяц Симона посетил Монлис. Он появился перед замком около десяти часов утра без предупреждения, в сопровождении сына и кузена. Милорд Бовалле был в это время со своими людьми на стрельбище, поэтому принявший гостей Гонтрей послал за ним пажа Арнольда.

Одетый в новую зелено-красную ливрею, паж поспешил на стрельбище, где застал хозяина выпускающим стрелу из лука.

Наблюдая за полетом стрелы и не поворачивая головы, Симон спросил:

– В чем дело, Арнольд?

Этот трюк всегда производил на людей милорда сильное впечатление. Как бы бесшумно они ни подбирались к нему, он всегда чувствовал их приближение и, не оглядываясь, угадывал, кто именно к нему подходит. Поэтому Арнольд нисколько не удивился.

– Милорд, у нас в замке гости! Милорд Монлис, сэр Алан и милорд Гранмер. Господин Гонтрей послал меня за вами.

Симон поднялся с колена.

– Сейчас приду, – пообещал он, но остался еще на несколько минут, чтобы поговорить с Сантоем. Затем последовал с пажом в замок.

Арнольд хотел забрать его лук, но Бовалле, улыбаясь, отрицательно покачал головой:

– Ты недалеко его унесешь, мой мальчик. Вытянувшись изо всех сил, паж все равно оказался вдвое меньше лука.

– Поверьте, милорд, я донесу его!

– Не сомневаюсь в твоем рвении, – ответил хозяин, но так и не расстался с оружием. Арнольд недовольно поплелся следом. В характере Симона произошла странная перемена – он полюбил детей. Его пажи наперебой старались услужить ему и были вне себя от радости от одного его приветливого кивка, а самый маленький из них совсем загордился, когда милорд перенес его через широкую канаву. Это был сын Гонтрея – темноволосый кудрявый мальчик восьми лет, по имени Седрик, который добился положения пажа собственной дерзостью. Когда отец отказался замолвить за него словечко перед хозяином, он решил сам с ним поговорить. Круглолицый мальчишка с веселыми глазами направился к замку и подкараулил Симона у выхода. Он очень позабавил милорда, напомнив ему его собственный приход к Фальку Монлису. С согласия Гонтрея он сделал Седрика своим пажом, и мальчик каким-то образом ухитрился занять в его дремлющем сердце большое место. Во всем поместье только он мог открыто дерзить хозяину. И однажды, когда расплакался, милорд даже усадил его к себе на колени. Отец мальчугана и секретарь, видевшие это, были потрясены.

И вот сейчас Седрик развлекал гостей хозяина, беседуя с ними самым серьезным образом.

– Кто же ты такой, юный Мальчик-с-Пальчик? – поинтересовался Фальк.