Мой отец.

Карло.

Моя мать.

Выбор, который я сделала четырнадцать месяцев назад, и который продолжаю делать сегодня.

Взгляд полный разочарования, отвращения и ярости на лице моего отца этим утром, прямо перед тем, как я развернулась, чтобы убежать.

Я стараюсь держать себя в руках, чтобы бурлящий беспорядок в моей голове, не отразился на моем лице, но вероятно у меня не выходит, потому что Себастьян начинает тянуться ко мне.

– Нам стоит об этом поговорить? – как эхо звучит его повторяющийся вопрос.

Мой ответ остается неизменным.

– Нет.

Мужчина выглядит не впечатленным, его улыбка губительна, а в глазах цвета зеленый электрик нет ничего, кроме веселья.

– Да, и теперь, когда мой член не принимает активного участия в разговоре, тебе не удастся отвертеться.

– Без вариантов, – я указываю на черные хромированные часы, висящие на противоположной стене. – Мне нужно привести себя в порядок. Предполагается, что через пятнадцать минут я должна быть в зале.

– На хрен зал, – говорит он мне, и помимо секса, это одно из тех немногих ругательств, которые я слышала из уст Себастьяна. Это заставляет меня задуматься. Или меня заставляет задуматься тон его голоса, который он использует в офисе – серьезный, контролирующий, заставляющий мои трусики становиться влажными. Обычно, кроме моментов, когда мы трахаемся, он не разговаривает со мной подобным тоном, но судя по тому, как он расправляет на мне одежду и увеличивает между нами расстояние... сегодня продолжения не будет.

Но стоять здесь, копаться в моей голове, анализировать мои чувства и обсуждать прошлое – тоже не вариант. Не сейчас. Возможно, вообще никогда, но точно не сейчас. И определенно не с ним.

– У меня действительно нет желания этого делать, – легкомысленно произношу я, собираясь привести себя в порядок, потому что все остальное слишком сложно и причиняет очень много боли. – Бог знает, как давно это было.

Себастьян стреляет в меня взглядом с явным раздражением. Юмор после секса определенно не его тема. Буду знать. Тем более, если речь идет о диапазоне эмоциональной глубины, которую я должна предоставить ему прямо сейчас. Если Себастьяну это не по вкусу, то это не моя проблема.

– Не возражаешь, если я снова воспользуюсь твоей ванной? – спрашиваю я, уже шагая по шикарному ковру с длинным ворсом в еще более шикарную ванную комнату в углу кабинета. – Мне нужно подготовиться.

– Конечно. Иди.

– Спасибо, – но, когда я вхожу в роскошную ванную, Себастьян не позволяет мне закрыть перед его носом дверь, как сделал вчера. Вместо этого, он проталкивает меня глубже в помещение, а затем заходит внутрь сам. Его ванная нормального размера, но сейчас, когда мои эмоции вышли из-под контроля, для нас двоих в ней недостаточно места.

– Что ты делаешь? – требовательно спрашиваю я, внезапно запинаясь. Я пришла сюда, потому что мне нужна минута, чтобы взять себя в руки; минута, чтобы привести в порядок мысли и взять под контроль свои эмоции. Я не смогу сделать это при нем... если бы я могла, то не просила бы пойти в ванную первой.

– Я думаю, что это очевидно, – теперь он нависает надо мной, прижимая меня к раковине.

– Мне нужно привести себя в порядок! – пронзительно выкрикиваю я ему, слишком напуганная в данный момент, чтобы думать о вежливости. На меня наваливается все – моя семья, моя жизнь, Себастьян и тот секс, который у нас есть... и мне просто необходима минута тишины, чтобы все обдумать. Чтобы вернуть себе контроль, и получить возможность разобраться со своим дерьмом раз и навсегда.

– Кто тебе мешает?

– Разумеется, ты.

После этих слов, я поворачиваю голову и встречаюсь с ним глазами в зеркальном отражении. Уверенный, спокойный, и решительный взгляд на его лице, подсказывает мне, что мужчина не собирается сдаваться. Не сейчас, не в этом вопросе.

Я отвожу взгляд и прячу лицо. Я больше не могу на него смотреть и чертовски уверена, что не хочу смотреть прямо сейчас на себя. Не тогда, когда я такая взъерошенная, такая потерянная, и безусловно... безусловно... лишенная контроля. Мой контроль – фальшивка, но это единственное, что пообещал мне Себастьян и это единственное, чего я хотела все это время. Контроль, который я получаю во время нашего секса.

Но вот она – я, дрожащая и взволнованная, да какая угодно, кроме контролирующей, в то время как Себастьян делает именно то, что хочет, и когда хочет. Каким образом я должна вернуть себе контроль?

Я настолько зла, что готова спросить его об этом, но тут я чувствую руку мужчины, которой он обхватывает меня за талию и тянет назад к своей мускулистой груди. Он прижимает свою щеку к моей голове с одной стороны, а затем использует другую руку, чтобы наклонить мой подбородок так, чтобы у меня не было выбора, кроме как смотреть в зеркало. Ни единого шанса, что я не увижу, насколько вышла из-под контроля.

– Посмотри на себя, – шепчет он. – Посмотри, какая ты сильная.

Он словно проникает внутрь, словно знает каждую мою слабость и каждый мой изъян.

– Я не...

– Ты вертишь мной, как никто другой. Требуешь того, что хочешь и не даешь ничего взамен, пока не получишь это. Ты врезала тому ублюдку с руками-щупальцами, чтобы защитить девушку, несмотря на то, чего это будет тебе стоить, и я видел, как ты относишься к клиентам. Видел, как ты ставишь их на место одним лишь взглядом.

Он думает, что я сильная, потому что я хорошо играю свою роль и могу притвориться кем угодно. Но если бы он узнал, что у меня внутри, узнал, насколько я напугана, насколько взволнована и как мне больно...

– Взгляни, Ария, – говорит он мне снова, толкая меня в плечо рукой, чтобы привлечь внимание. – Постарайся увидеть то, что вижу я.

Я злюсь, что он делает это – заставляет меня взглянуть на то, от чего я столько времени пряталась. Но если я не посмотрю, если я ослушаюсь его, что-то подсказывает мне, что мы будем стоять здесь до тех пор, пока ад не замерзнет. Я упрямая, но Себастьян в это не верит.

Так что, когда я наконец-то отвожу взгляд от мужчины, чтобы детально рассмотреть свое отражение, уязвимость и слабость оказываются не тем, что я вижу. На их месте, я вижу более яркую, более красивую версию себя.

Моя прическа слегка испорчена – волосы взъерошены и торчат в разные стороны, но как они должны выглядеть, если твой любовник последние полчаса не вытаскивал из них рук? Хотя, моя кожа... Моя кожа выглядит нелепо. Яркая, покрасневшая, пылающая... я выгляжу так, словно провела последний час трахаясь во всех возможных позах. В сочетании с моим платьем, бретелька которого соскользнула с правого плеча, нет никакого способа скрыть то, что произошло в офисе Себастьяна.

И дело не в том, что я хочу это спрятать... мне не стыдно за то, что между нами происходит. Но я не хочу этим делиться. Это касается только нас, а не бизнеса.

– Что ты видишь? – снова спрашивает он, обдавая горячим дыханием мое ухо.

– Что ты имеешь в виду?

– Ежедневно, когда ты смотришь на себя в зеркало. Что ты видишь?

Я не знаю, как рассказать ему, что месяцами не смотрела на себя в зеркало, кроме быстро брошенных взглядов, чтобы проверить макияж или прическу.

– Я вижу тебя, – наконец после долгих секунд молчания, отвечаю я.

– Этот ответ – отмазка.

Это правда, но не вся. Ведь я действительно вижу только его... с того самого момента, как впервые вошла в его офис, и он сказал мне, что у меня все еще есть работа... я не вижу никого и ничего, кроме него.

– Это часть правды.

Себастьян изучает меня через зеркало, его глаза блуждают по моему лицу и телу, в попытке поймать и удержать мой взгляд. Но я не позволяю ему сделать это, и не закрываю глаза хотя уязвима настолько, что мне больно даже стоять рядом с ним. Больно просто дышать.

– Хочешь знать, что вижу я? – спрашивает мужчина.

«Да. Господи, да».

– Нет, – а затем я оборачиваюсь и проталкиваюсь мимо него, чтобы попытаться найти свои туфли. – Мне нужно приступать к работе.

– Я проверил график. Ты сегодня не работаешь.

– Кристина попросила меня подменить ее.

– Что ж, им придется найти кого-то другого, кто ее подменит.

– Оу, серьезно? – я оборачиваюсь к нему, вопросительно выгибая брови. – И с чего бы это?

– С того, что ты едешь домой.

– Нет. Я остаюсь.

– Ты еле держишься на ногах, и ты явно расстроена...

– Что не помешало тебе меня трахнуть.

Он стискивает зубы и впивается в меня взглядом, долгое время скрежеща зубами.

– Нет, не помешало. И возможно, все дело во мне. Но это не означает, что я совершу подобную ошибку во второй раз. Ты не в состоянии выйти на работу.

– Знаешь, я нахожу забавным, что толстосумы обращают на подобное внимание. Ты в состоянии работать. Ты не в состоянии работать. Для обычных людей таких границ не существует. Мы работаем, потому что должны.

– Разыграть «ты-настолько-богатый-что-не-можешь-понять» со мной не сработает, Ария. Я знаю чертовски много обычных людей, которые пытаются свести концы с концами в условиях чрезвычайных обстоятельств. И я делаю все возможное, чтобы облегчить им жизнь, когда могу. Но для меня ты не просто случайный человек. Ты – женщина, которая пораз...

Он обрывает предложение на середине слова. Но этого все равно достаточно, чтобы мое сердце запнулось, а желудок сжался в кулак. Мы знакомы всего три дня. И хотя, эти три дня были довольно интенсивными, но все же прошло всего лишь три дня с тех пор, как я вошла в его офис, и он поблагодарил меня за то, что я ударила того Кита по яйцам своим подносом для раздачи напитков. Он не может быть влюблен в меня по истечению трех дней. Так же, как и я не могу быть влюблена в него. Пока нет.

Не сейчас.

– Послушай, я больше не могу продолжать с тобой спорить. Мне все еще нужно спуститься вниз и выйти на смену. Которая начнется меньше, чем через пятнадцать минут.