Барбара Картленд - Испуганная невеста

— Нет! — отрезал герцог Уксбриджский.

В тусклом свете, едва пробивающемся сквозь окна его лондонского дома в этот зимний вечер, он казался еще более старым, чем был на самом деле. Эдакий высохший, сморщенный старикашка. Ни дать ни взять злой гном из сказки.

— Прошу вас, выслушайте меня, прежде чем вы решите мне отказать, — попросил сидящий напротив молодой человек.

Контраст между двумя мужчинами был разительный.

Майор Кельвин Уорд считался самым привлекательным офицером во всей Британской армии.

Широкоплечий, с правильными чертами лица, он и в гражданской одежде обращал на себя внимание, так стоит ли говорить, как он был неотразим в военной форме.

— Ну, если уж тебе так хочется, я готов выслушать, что ты там собираешься мне рассказать, — согласился герцог. — Но предупреждаю, ответ мой будет неизменным.

— Я хочу, чтобы вы поняли, сэр, в каком я нахожусь положении, — начал Кельвин Уорд. — Вам хорошо известно, что длительная болезнь моей матери и необходимость хирургических операций стоили мне свыше пяти тысяч фунтов стерлингов, за которыми мне пришлось обратиться к ростовщикам.

— А я-то здесь при чем! Не думаешь ли ты, что это я обязан был платить врачам! — проворчал герцог.

— Моя мать была женой вашего брата, — тихо заметил Кельвин.

— Если бы у моего брата была в голове хоть одна извилина, — отрезал герцог, — он не стал бы сажать себе на шею жену и детей, зная, что не в состоянии их обеспечить!

Кельвин Уорд сжал рот. Видно было, что он с трудом сдерживается, чтобы не нагрубить дяде. Секунду помолчав, он продолжал:

— Год назад, как вам известно, с моим братом произошел несчастный случай.

— Как же, как же, подделка документов и мошенничество, — ехидно бросил герцог.

— Нет, в этом Джеффри нельзя обвинить, — возразил дяде Кельвин Уорд. — Просто, будучи человеком мягким, он попал в руки негодяев, и они заставили его играть в азартные игры.

— А он, дурак, и согласился! Вот и плакали его денежки! — воскликнул герцог.

— Видимо, абсолютно не отдавая себе отчета в том, что он делает, — продолжал Кельвин Уорд, никак не реагируя на замечание своего дяди, — Джеффри подделал чек одного своего сослуживца. Если бы этот человек был джентльменом, он принял бы от меня деньги, и к этому вопросу мы бы никогда больше не возвращались.

— А вместо этого он стал шантажировать тебя, да? — весело спросил герцог.

— Вся эта история обошлась мне в десять тысяч фунтов, — с видимым спокойствием сказал Кельвин Уорд. — Тогда я обратился к вам за помощью, однако, если вы помните, вы мне отказали.

— Естественно, отказал! — сердито воскликнул герцог. — Ты что думаешь, я не могу найти своим денежкам другое применение, чем дарить их своим родственникам, у которых нет ни совести, ни чести и которые понятия не имеют, каким трудом они вообще достаются!

— Вы и меня относите к их числу? — холодно спросил Кельвин Уорд.

Герцог поколебался минутку и, почувствовав, что зашел слишком далеко, сказал:

— С, месяц назад я встречался с командиром твоего полка. Похоже, он о тебе довольно высокого мнения.

— Я польщен, — кивнул Кельвин Уорд.

— Очевидно, он не знает, что ты собираешься выйти в отставку.

— Мне ничего больше не остается, — ответил Кельвин. — Как я вам только что объяснил, сэр, я должен пятнадцать тысяч фунтов. Кроме того, сейчас офицер не может прожить на свое жалованье, даже в Индии.

— Думаю, тебе и раньше это было известно, когда ты выбросил на ветер десять тысяч фунтов, вытаскивая своего недостойного братца из тюрьмы, в которой ему самое место.

— Джеффри погиб на северо-западном фронте, проявив чудеса героизма, — заметил Кельвин. — Не вижу причин, чтобы вы могли порочить память о нем.

Герцог презрительно фыркнул.

— Единственное, что я могу сказать, — продолжал его племянник, — я рад, что о его глупом поступке знали очень немногие и что имя его до сих пор произносится в нашей семье и в его попку с уважением.

— Горазд ты произносить напыщенные речи! — презрительно бросил герцог. — Однако длинными речами сыт не будешь, да ты это и сам уже, наверное, понял.

— Положение дел таково… — продолжал Кельвин Уорд.

Говорил он ровным, бесстрастным тоном, как человек, который решил во что бы то ни стало не выходить из себя, как бы его к этому ни принуждали.

Его серые глаза на худощавом загорелом лице отливали стальным блеском, когда он смотрел на дядю, больше ничто не выдавало в нем волнения.

— …Я покидаю свой полк не только потому, что не могу больше себе этого позволить, но и оттого, что понимал, что я достиг того возраста, когда должен обеспечивать себя сам.

— А я-то думал, что ты ждешь не дождешься, когда я умру, — усмехнулся герцог.

— По самым скромным подсчетам, — заметил Кельвин Уорд, — ваша светлость может прожить еще пятнадцать — двадцать лет. Так что к тому времени мне уже будет поздно начинать карьеру.

И, криво усмехнувшись, добавил:

— Впрочем, если дела мои будут идти так же, как и сейчас, то к тому времени я умру от голода.

— Это твое дело! — заявил герцог.

— Должен вам заметить, — продолжал Кельвин Уорд, — что в большинстве знатных семей принято выделять наследнику титула небольшой доход, с тем чтобы ему не приходилось одалживать деньги у чужих людей.

Голос Кельвина Уорда прозвучал насмешливо, что не укрылось от герцога.

— Что, полагаю, ты и сделал? — спросил он.

— Да, сэр. И основания на то у меня были. Вы же объявили всем и каждому, что стеснены в средствах, с тем чтобы ростовщики не давали мне в долг.

— Но ты все-таки пытался к ним обращаться?

— Конечно! И пять тысяч фунтов стерлингов, которые требовались на лечение моей матери, мне дали лишь потому, что полагали: настанет день, когда я займу ваше место. Потом мне пришлось занять еще десять тысяч фунтов, чтобы спасти Джеффри. Сейчас пришло время возвращать долг. Я мог бы взять деньги в другом месте, но для этого мне нужно, чтобы кто-нибудь согласился стать моим поручителем. Думаю, вы понимаете, что никто не пойдет на это, зная о моем бедственном положении.

— Значит, тебе нужно каким-то другим способом добыть эти деньги, — заметил герцог.

— Как раз это я и собираюсь сделать, сэр, — терпеливо произнес Кельвин Уорд, — Сейчас я вам все расскажу.

— Тогда что же ты тянешь кота за хвост? Говори коротко и ясно! — бросил герцог.

— Что ж, постараюсь рассказать вам все как можно короче. У меня в Бомбее есть знакомые, которые собираются купить два торговых судна. Как вам должно быть известно, товарооборот между Индией и Европой год от года возрастает.

— Ну уж за текущими событиями я слежу, за меня не беспокойся, — проворчал герцог.

— Тогда вы наверняка обратили внимание на цифры, которые были опубликованы в «Таймс» и «Морнинг пост», — заметил Кельвин Уорд. — Это самый быстрый и честный способ заработать деньги.

— И ты решил им заняться, — перебил его герцог.

— Если бы я смог раздобыть пять тысяч фунтов, я смог бы стать партнером, правда, младшим партнером этих моих знакомых. Они собираются получать прибыль каждый год и покупать другие суда, пока не приобретут целый флот.

— Весьма похвально, — заметил герцог. — Надеюсь, твои честолюбивые стремления воплотятся в жизнь.

— Вы знаете, о чем я вас прошу, сэр.

— Я тебе уже дал ответ, — отрезал герцог. — Я не собираюсь тратить деньги — то немногое, что у меня есть, — на какие-то сумасбродные идеи…

— Но вы же только что были о них высокого мнения, — перебил его Кельвин Уорд.

— …на какие-то сумасбродные идеи, — не обращая на него внимания, повторил герцог, — желторотых мальчишек, у которых молоко еще на губах не обсохло, которые только и умеют, что носиться сломя голову на лошадях да убивать беззащитных и безоружных туземцев.

Кельвин Уорд едва сдержал уже готовые было вырваться гневные слова.

Он два года провел на северо-западном фронте, где туземцы воевали, используя оружие, поставляемое им русскими, и вели партизанскую войну, которая привела к огромным потерям англичан. Поэтому слова дяди больно отозвались в его сердце.

Тем не менее Кельвин не был бы хорошим командиром, если бы не познал простую истину: никогда нельзя терять самообладание.

— Все, о чем я вас прошу, сэр, — проговорил он совершенно бесстрастным, как и прежде, голосом, — это одолжить мне денег на чисто деловых условиях.

И, поскольку герцог никак не отреагировал на его слова, он продолжал:

— Вы будете получать ежегодно дивиденды, как если бы сами стали владельцем акции, и я абсолютно уверен, что к концу первого же года смогу выплатить вам часть долга, если не весь долг.

— Блажен, кто верует!

— Вы поможете мне?

— Нет! — отрезал герцог. — Я не могу себе этого позволить!

Секунду Кельвин Уорд сидел, словно оцепенев.

Он чувствовал непреодолимое желание сказать дяде все, что о нем думает, однако понимал, что дело окончится неприятной сценой, которая ему ничего хорошего не сулит.

В конце концов, уговаривал Кельвин себя, он в глубине души и не надеялся, что дядя придет к нему на помощь.

Ведь герцог отказал ему даже тогда, когда Кельвин чуть не на коленях умолял его помочь умирающей матери.

Он так и не смог забыть ту горечь, которая охватила его тогда, когда он уходил из Уксбридж-Хауса, а в ушах все звенел металлический голос дяди.

«Мне делать больше нечего, как забивать себе голову какими-то немощными женщинами и нищими племянниками!» — заключил он.