-Потому что у тебя нет никаких доказательств!


Максим как-то горько усмехнулся и, посмотрев мне прямо в глаза, от чего по всему телу побежали мурашки, обронил:


-Тогда почему ты обвинила меня в похищении своего брата? Ведь доказательств не было.


Вопрос огорошил меня своей внезапностью, но я попыталась не теряться и сконцентрироваться на ответе. Необходимо все разъяснить сейчас. Все зашло слишком далеко.


-Почему же не было? Было, да еще какое, — я снова хихикнула, — ты и есть доказательство. Больше и не надо.


Да-а, кажется, я схожу с ума. Максим однозначно попортил мои нервы.


Так как Чернышевский и не думал отвечать, я встала с кровати и, подойдя к небольшому окну, отодвинула занавески, впуская в помещение яркий свет утренних лучей солнца. Опершись обеими руками о стекло и устремив взгляд на светлое небо, я тяжело вздохнула и решилась ответить откровенностью на откровенность.


-Ты разрушил всю мою жизнь, просто растоптал меня, унизил… ты разрушил все мои уставы и ценности… из-за тебя вся моя жизнь потеряла смысл, — мой голос становился все громче и громче, — ты влюбил меня в себя, а затем заставил возненавидеть… ты подарил мне рай, чтобы потом низвергнуть в ад…


Я просто была на взводе, злость так и пробиралась наружу.

Хотелось высказать ему все, что накипело… хотелось накричать, ударить…


-Я верила тебе. Была предана. Любила. Уважала. Черт побери, просто Боготворила, — оторвавшись от разглядывания необъятного пространства, я начала мерить комнату длинными шагами, — а что сделал ты? Растоптал все мои чувства, обманул, предал… и после этого ты хочешь, чтобы я тебе поверила?


Послышался скрип кровати и в следующую секунду я была крепко прижата к твердой груди. Заключена в тиски его горячих объятий.

Шумное дыхание коснулось левого уха, губы пробежались по чувствительной раковине, взволнованный голос тронул душу, добрался до сердца…


-Ты не дала мне шанса. Не дала возможности все объяснить.


-Объяснить, что я являюсь любовницей? Что я разрушаю чужую жизнь?


Надо все-таки пройти курсы по самообороне. Это просто жизненно необходимо.


Максим, не обращая внимания на мое сопротивление, развернул к себе лицом и, схватившись за подбородок, приподнял голову.


-Объяснить, что я только твой. Что я дышу лишь ради тебя, — он теплыми губами собрал, против воли, накопившиеся в уголках глаз, слезы, и продолжил, — что все не так, как кажется…


Он, что издевается надо мной?

Решил, что его слова заставят меня забыть все прошлое и благородно кинуться на колени?

В конце концов, что я поверю его лживым словам?


Одно резкое движение и в комнате раздался звонкий звук удара. Щека Максима мигом покраснела, и на ней выделился отпечаток моих длинных тонких пальцев.

Злость накопилась не только в тебе, Максим! Она переполняет и меня, порабощает каждую частичку тела, острыми иголочками врезается в сердце и испепеляющей лавой проносится по венам.


Я злорадно ухмыльнулась своему поступку.

Никакой жалости, никакого сочувствия. Наоборот, наступило какое-то странное облегчение, заставившее меня глотнуть побольше воздуха и твердым голосом выдать:


-Отпусти меня!


И меня отпустили.

Максим разжал руки и отодвинулся на несколько шагов, не отведя стального взгляда от моего лица.

Этот взгляд заставил меня замереть на месте. В нем было столько боли и отчаяния, что оставило неприятный осадок на душе и в сердце после столь злорадного смеха. Он не имеет права так смотреть на меня…

Смотреть, будто я виновата во всех смертных грехах и являюсь возможной причиной Апокалипсиса.

Да уж, глупое сравнение.


Один шаг назад и тоска разгорелась во всем теле. Второй шаг заставил сердце сжаться. Третий — в воздухе повеяло холодом моей души. Четвертый — все вокруг замирает от терзающей меня боли. Пятый шаг — Максим закрывает глаза.

Шестой… седьмой — проскальзываю в прохожую.

Восьмой… девятый… десятый — решающие шаги.


Одиннадцатый и я упираюсь спиной в холодную дверь. Тяжело вздыхаю, не отвожу взгляда от Чернышевского, который все еще держит глаза закрытыми.

Не желает наблюдать за моим уходом?

Или же только радуется, что все так разрешилось?


Наплевать! Пусть будет, что будет.

Главное свалить отсюда, а там можно закатывать и истерику на неудавшуюся жизнь и невзаимную любовь.


Поворот спиной и захват дверной ручки.

«Пожалуйста, Максим…»

Что «пожалуйста»?


«Пожалуйста, Максим останови меня» или же «Пожалуйста, Макс не дай мне уйти»?

Из глаз почему-то (честно не знаю из-за чего!!!) льются горячие слезы и стекают по холодным щекам. Хороший контраст.


Хочется остановить время, обернуться и взглянуть на него в последний раз, но… НЕЛЬЗЯ!!! Это слишком непозволительная роскошь.


Обернусь-сдамся. Поддамся его власти и уже никогда не смогу уйти.

Не обернусь — буду мучиться и страдать, жалея об этом.


Предпоследняя преграда преодолена.

Остался последний шаг, который все расставит по своим местам.

Судорожный вздох вырывается из многострадальной груди. Я уже готова все кинуть к чертям и броситься вон из квартиры, воя и крича, но хриплый неуверенный голос останавливает, преграждает путь прозрачной нерушимой стеной.


Тихие слова достигают разум и сталкиваются с ним в противоборство. Проносятся гулкими ударами по всему помещению и оставляют неприятный осадок.


— Наталья никогда не была моей женой. Все было спектаклем, устроенным ее собственным отцом.

Глава 15

Одно единственное слово может исказить смысл всего предложения и разрушить не одну судьбу».



POV ВАЛИ


-И…


Я раздраженно выдохнула, когда Роза, ничего не ответив, откинулась на спинку дивана и устремила взгляд усталых глаз в потолок.

За окном опустилась ночь, солнце уже давно скрылось, а история все еще остается недоконченной и недосказанной…


За эти несколько часов, показавшиеся мне вечностью, я успела проникнуться к объекту моего задания симпатией и уважением. Не знаю, как я буду отдуваться перед заказчицей, но решение приняла уже после первых минут общения с Розой.

Задание провалено! Я не собираюсь играть чувствами людей, особенно этой, изможденной жизнью, девушки.


Сколько выпито жидкости? Сколько проплакано слез? Сколько выплеснуто эмоций?

Кажется, бесчисленное множество, но это совсем не так…


У многих свои принципы, свои законы… У каждого мыслителя, философа, ученого, индивида свои взгляды на окружающий мир, на свое место в этом мире и на самого себя. Но всех объединяет одно — невозможность возврата в прошлое и изменение пройденных событий.

Порой наши поступки противоречат нашим желаниям.

Как говорил Карл Маркс: «Идейные мотивы людей не зависят от нашей воли и нашего сознания. Далеко не всегда люди осознают не только отдаленные, но и ближайшие последствия своих поступков и действий!»


Для меня стало сюрпризом и то, что с Розой мы оказались знакомыми. Она лежала в той же больнице, что и я.

От этих мрачных воспоминаний мое сердце сжалось от боли, а перед глазами мигом предстало красивое мужественное лицо мужчины, который уже давно похитил мою душу и поселился в сердце.

Как давно я его не видела, да и увижу ли еще?

Он, наверное, меня ненавидит…


Стоп.

В больнице я лежала полтора года назад, а значит…


-Ну и все, — нарушил мои внутренние метания спокойный голос Розы, которая все еще не отрывала взгляда от потолка. И что она там нашла?


-Что значит Все? — удивленно спросила я.


Роза, наконец, взглянула на меня и, улыбнувшись, ответила:

-Все значит, что история подошла к концу.


В ее изумрудных глазах плясали смешинки, явно издеваясь надо мной.

И что, она такая радостная?


Роза уже давно скинула свою парадную одежду, в которой я ее обнаружила, когда пришла и переоделась в домашний голубой халат со смешными зайчатами. Теперь она выглядела более домашней что ли, и я не ощущала изначальной неловкости перед этой красивой женщиной.


Проведя по своим, уже изрядно взлохмаченным волосам, я оглядела комнату, которая так разительно отличалась от той, которую мне описывала Роза. (От авт. — в начале романа я уже описывала эту комнату и, думаю, нет нужды повторяться).

Было видно, что она изрядно постаралась. Будто вдохнула частичку своей души и своего спокойствия.


Глубоко вздохнув, я постаралась успокоиться и выпалила череду, интересующих меня вопросов:


-А как же его признание? Как же твоя болезнь? Родители? Андрей?…


От дальнейшего выплеска эмоций меня прервал раскатистый смех Розы и, остановившись, я удивленно приподняла брови.

Что такого смешного она увидела?


-Прости, Валя… просто ты такая смешная, когда злишься…