-Хватит, Роза!


Он развернул меня к себе, и я замерла, впервые увидев такую ярость на его лице.

Глаза Андрея из серых превратись почти в черные, и полыхали неистовым гневом, опаляя искрами все вокруг себя. Рука, сжимавшая мою локоть, сжималась все сильнее и причиняла боль, а голос, пропитанный злостью, резал слух:


-Думаешь, я был бы так спокоен, если бы на то не было причины? Думаешь, я просто так сидел бы, ничего не предпринимая? — он покачал головой, словно не ожидал от меня такого поведения и продолжил, — Да, Максим обманул твое доверие, предал тебя, но это еще не позволяет тебе равнять меня с ним. Ты просто не имеешь права отмахиваться от моей помощи и не доверять мне! Если хочешь знать, то я подключил все свои связи, всех людей, которые подчиняются мне и, даже тех, которых не знал до сего дня! Они знают свое дело и отыщут твоего брата, где бы его ни прятали.


Андрей неожиданно отпустил меня и направился к выходу из кухни, а я стояла, не решаясь даже обернуться. Прежде чем хлопнула входная дверь, я сумела различить слова, произнесенные тихим голосом:


-Я никогда не достучусь до твоего сердца!


Не знаю, сколько я простояла после ухода Андрея, но пробудил меня к реальности голос матери, в котором слышалось беспокойство:


-Дорогая, где наш Стас? Он еще не вернулся?


Я медленно подошла к маме, стоящей у порога, и обняла хрупкое тело.


-Он вернется мама, обещаю тебе. Скоро наш Стас будет дома!



***


Я стояла у номера 82, гостиницы «Garden Ring», боясь протянуть руку и позвонить!

Нервы были напряжены до предела, а голова раскалывалась от боли, не желавшей отступить, и мешавшей в такой важной, для меня, миссии.

Андрей был прав. Прав в том, что, после предательства Максима, я разом утратила способность доверять. Доверять всем окружающим, не считая близких.

Хоть Андрей и заверил меня по телефону в том, что он все решит сам, и мой брат будет дома в ближайшее время, я не могла полностью поверить ему.


Я просто боялась!

Боялась, что из-за моего бездействия брат может пострадать еще сильнее и его уже не вернут нам. Что, если я полностью доверюсь Андрею, может случиться что-нибудь страшное.


И вот, после нескольких часов раздумий, в одиннадцать часов ночи, я стою перед номером Максима Чернышевского, жаждая получить ответы.

Пусть Андрей и не верит в то, что все дело рук Максима, я знаю, что это он.

Ведь его последние слова и странная записка, веское этому доказательство, не так ли?


Найти его было не так уж и трудно. Я знала, что он еще не уехал из Москвы. Не могу это объяснить, но какая-то частичка моего сердца чувствовала его присутствие в этом городе.

Чувствовала, что он рядом, стоит только решиться на отчаянный шаг.

И я на него решилась! Только вот, не с теми требованиями и пожеланиями сердца, на которые оно надеялось. Все было с точностью до наоборот.


После нескольких звонков в самые элитные гостиницы Москвы, я узнала его местонахождение.

Конечно, сотрудники не решались делиться со мной такой конфиденциальной информацией, но термин «жена» и «сюрприз» действовал на них отлично.


Искомый объект обнаружился в небольшом элегантном отеле европейского стиля.


«Garden Ring», что в переводе означало «Садовое кольцо», был расположен в деловом центре Москвы, на пересечении Садового Кольца и проспекта Мира, в нескольких шагах от метро «Сухаревская» и «Проспект Мира» и, чтобы добраться до него мне понадобилось немало времени!

Но каков бы не был результат, он стоит затраченных усилий. На кону жизнь брата и спокойствие матери!


Наконец, собравшись духом, я нажала кнопку звонка и, в ожидании ответа, начала нервно поправлять одежду. Нельзя показать ему, как сильно меня задел его поступок!


На мне была черная юбка-карандаш, достающая до середины колен, серый кашемировый свитер и теплая куртка поверх него.

Сапоги на низких каблуках давали передвигаться и относительно спокойно, и с максимально возможной скоростью, в зависимости от настроения и, самое главное, от «настроя», а волосы, зачесанные назад и, закрепленные заколкой, заставляли чувствовать себя более уверенно.


Услышав шаги за дверью, я мигом насторожилась и приготовилась к атаке.

Дверь медленно приоткрылась, и мои глаза встретились, с некогда любимыми, карими, которые, увидев меня, удивленно распахнулись и зажглись РАДОСТНЫМ??? светом, который сразу же скрылся за привычной маской равнодушия!

Мне просто показалось!


Я усмехнулась. Наверное, считает, что я пришла с просьбой о прощении и помиловании.


Фиг те, милый!

Птичка улетела, а любовь потонула в глубине твоих злодеяний.


-Привет, Максим! Я пришла поговорить.


Черные брови «моего врага» приподнялись, а губы изогнулись в приторно-сладкой улыбочке, которая всколыхнула во мне раздражение. Рука сама потянулась к карману, в котором находилось «сокровище» для борьбы с этим жестоким зверем.


-Что, поняла всю глубину своих заблуждений и решилась вернуться к своему истинному избраннику Судьбы?


В его словах звучал такой сарказм, а глаза блестели таким торжеством, что мне понадобилось все мое самообладание, чтобы сдержать сумасбродный порыв.

Рука, уже прокравшаяся в карман куртки, сжалась в кулак.


-Все еще мечтаешь, Чернышевский? — я постаралась, чтобы голос звучал как можно бесстрастнее, а смех был пропитан ядом.

Кажется, удалось, поскольку глаза обидчика распахнулись еще шире, а брови поднялись еще выше.


Прежде чем он понял, что я делаю, я затолкала его в комнату и прикрыла дверь.

Не дай Бог, кто-нибудь заметит меня с пистолетом на руках!

Да-да!

Именно с пистолетом, который я взяла в сейфе нашего дома. Не думайте! Здесь никакого правонарушения нет!

Оружие принадлежало моему отцу по законному основанию, а после его смерти, было спрятано в бывшем кабинете отца, в сейфе с кодировкой.


Мама никогда не скрывала от меня номера сейфа, да и зачем ей это?


Она никогда не поверила бы, если ей сказали бы, что ее дочь с пистолетом ее умершего мужа, угрожает бывшему любовнику и «несостоявшемуся жениху».

Людмила Сергеевна лишь посмеялась бы в лицо неудачно «пошутившему», и заявила:

«Моя дочь-то? Моя милая, спокойная и тихая Роза, которая и муху не обидит? Ну, не шутите так со мной!»


Кажется, Максим поддержал бы в этом мою маму, если собственными глазами не увидел бы дуло пистолета, направленного прямо в его порочное и холодное сердце.

Это было видно по его ошеломленному лицу!

Конечно, я никогда не выстрелила бы в человека, пусть Макс и законченный ублюдок. Мне не хватит духу, а, если даже сделать это, то совесть погубит меня вслед за ним.

Мама, в какой-то мере права: Я никогда не опущусь до такого уровня!

Но пистолет нужен мне для того, чтобы испугать.

Я надеюсь, что это вспугнет его, и он прекратит свои игры!


-Я знаю, что это сделал ты, Максим и тебе же будет лучше, если ты во всем признаешься и скажешь, где Стас.


На лице Максима отразилось недоумение, а глаза выражали искреннюю растерянность.


-О чем ты, Роза?


Я сильнее приставила дуло к его сердцу и злобным голосом прошипела:


-Не смей притворяться дураком. Я не верю тебе. Точно знаю, что это ты спрятал моего брата и, что это ты написал ту записку. Говори, или я разнесу в клочья тот кусок льда, который прячется в твоей груди.


-Что ты творишь? Ты сама понимаешь, в чем меня обвиняешь? — он протянул руку к моей щеке, пытаясь дотронуться, но я мигом отшатнулась и влепила ему увесистую пощечину. Мужчина, не готовый признать свою вину — не Мужчина.


Я готова была бороться, драться, или, в крайнем случае, бежать, но, к моему великому удивлению, Максим лишь провел рукой по уже раскрасневшейся щеке, и тихо спросил:


-Что случилось со Стасом?


Я уже готова была влепить еще одну… готова была кинуться на него с кулаками, но хриплый женский голос ворвался в мое затуманенное подсознание и заставил резко обернуться.


На пороге одной из двух дверей, «незнаюкудаведущих», стояла, среднего возраста, блондинка и с укором глядела на сцену, развернувшуюся перед ней.

В ее голубых, как летнее небо, глазах можно было увидеть страх и беспокойство, а голос, хоть она и пыталась это скрыть, дрожал.


-Что здесь происходит? Кто вы такая?


Не знаю, как и откуда, но ко мне сразу пришло понимание того, кто стоит передо мной и кем является эта женщина для Максима!

Да, я могла посчитать ее любовницей, уличной шлюхой или продажной девкой… в глубине души я хотела, чтобы это было так, но…


Но ее осанка, манера говорить, то, как она смотрела и то, как ее голова была величественно приподнята, говорили совсем о другом.

Можно было с уверенностью заявить, что эта женщина является прирожденной леди и, что она не привыкла к отказам.


Я сразу поняла, что это жена Максима Чернышевского.