Боже, она так хороша. Так хороша, что каждое нервное окончание внутри меня раскаляется докрасна, сигнализируя, что пора остановиться. Я быстро вытаскиваю член и понимаю, что из-за затмения, которое она на меня оказывает, я растерял каждую каплю здравого смысла.

— Что? — сипло спрашивает она, с почти болезненным выражением лица.

— Черт, — с досадой я произношу сквозь зубы. Я тянусь к прикроватной тумбочке и извлекаю из верхнего ящика презерватив. Глаза Элли становятся все больше и больше при виде маленькой блестящей упаковки.

— О-о, — шепчет она, стараясь смотреть на что угодно, но только не на меня, пока я разрываю упаковку.

— Да, — я вытаскиваю латекс и располагаю его над головкой моего члена, все еще блестящего от ее соков.

— Подожди, — рука Элли ложится поверх моей, пытающейся надеть презерватив. — Подожди. Ты можешь... Ты можешь его не использовать. Я доверяю тебе. И я надеюсь... я надеюсь, ты доверяешь мне тоже.

Я сажусь на пятки, чтобы четко видеть ее лицо.

— Я доверяю тебе, но… — черт. Как мне сказать, что я не доверяю Эвану? Что я не должен этого делать, потому что у него есть не заслуживающие доверия привычки?

— Мы всегда используем презерватив, — говорит она, читая мои мысли. — Всегда. Я ему не доверяю. Но... Джастис, я доверяю тебе.

Я отбрасываю презерватив в сторону, больше не заботясь, куда он упадет, и наклоняюсь над телом Элли, жадно засасывая ее язык в свой рот, и медленно толкаю свой член в нее. Она благодарно мурлычет, улыбаясь напротив моих губ, в то время как я двигаю тазом вверх, убеждаясь, что касаюсь той сладкой точки. Она помогает мне, работая своими бедрами в одном ритме со мной, встречая мои толчки и засасывая меня все глубже в себя.

«Почему она здесь?» — задаюсь я вопросом, когда скольжу рукой под ее попку, выравнивая ее, чтобы она смогла принять меня еще глубже.

Я имею в виду, я чертовски рад, что она пришла, но Элли не имеет никакого права находиться здесь, в «Оазисе». С ней все нормально. Нет, мать вашу, ни одной причины, чтобы она была здесь. То, как она стонет и мяукает, поглаживая и царапая мою спину, то, как ее мягкие бедра сжимаются вокруг моей талии, говорит мне, чтобы я вошел глубже, то, как ее тело двигается в одном такте с моим, как если бы мы были созданы для этого. Как будто она была специально создана исключительно для меня... Элли не нужны никакие сертификаты, удостоверяющие, что она хорошая любовница. Она уже является ею. Даже больше, чем я мог предположить. И, похоже, что какая-то часть меня, это всегда знала, что так и есть.

Мои бедра горят, словно по ним прошелся огненный шар, и угли подогревают мои яйца, и я знаю, что скоро она полностью потеряет свое чувство контроля. Ее киска начинает пульсировать, задабривая огненный шар, полыхающий внутри меня. Я чувствую, как она отдает больше соков, готовых затушить мой огонь хлынувшим потоком от капитуляции.

Одной рукой я приподнимаю ее попку, а другой — ласкаю ее клитор, я подбираю темп своих толчков, страстно желая утонуть в ее теплых водах. Элли кричит в экстазе и начинает пощипывать и сжимать свою грудь. Я наклоняюсь и беру в рот затвердевший сосок, затем посасываю и лижу другой, Элли прижимает их друг к другу, предлагая их моему языку и зубам.

Все мое тело трахает ее, погружая в чувства. Она стонет и хрипло выкрикивает мое имя. Этот звук, словно пение для моих ушей, которое заставляет ощущать себя настолько хорошо. От того, что я так глубоко. От того, что она хочет, чтобы я продолжил двигаться и никогда не останавливался. Никогда, никогда не переставать трахать или я-буду-трахать-до конца-пожалуйста-ох-пожалуйста-не останавливайся.

Ее спина выгибается, и я чувствую, словно внутри нее что-то взорвалось, глаза плотно зажмурены, рот открыт, но из него не выходит ни единого звука.

— Да, вот так, малышка, — хрипло говорю я, по-прежнему толкаясь внутри нее. — Продолжай, не останавливайся. Кончай для меня.

Она великолепна. Дико красива. Мне нравится наблюдать, как она распадается на части от дикого возбуждения снова и снова, пока не становится оцепеневшей и не в состоянии даже двигаться. Но, наблюдая за ней столь уязвимой и дикой, когда она пульсирует вокруг моего члена, на меня накатывает собственный оргазм, скользящий вверх по позвоночнику. Я хочу замедлить свои толчки, но слишком поздно. Моя спина напрягается, пальцы впиваются в ее бедра, и я загоняю свой член в нее последний раз. Я вхожу медленно в Элли, но так глубоко, насколько это возможно, наполняя ее лоно горячим семенем. Помечая ее киску, что я не только был в ней, а теперь обладаю ею.

Я наваливаюсь на нее сверху, и меня, словно тяжелый плащ, накрывает волна изнеможения. Только мои трясущиеся локти с трудом удерживают меня, чтобы не придавить ее маленькое тело своим.

— Какой это был урок? — сонно спрашивает она с улыбкой на губах. Я целую ее и чувствую вкус солнца.

— Не урок, малышка. Это было чертовски невероятно, и этому нельзя научить.


*


— Кока-кола или пепси?

— Кола.

— Пепперони или колбаса?

— Пепперони.

— Боевики или комедии?

— В этом есть какой-то смысл?

— Мы должны поговорить. Мне нравится узнавать тебя. Поэтому ответь на вопрос, секретный агент.

— Боевики. А теперь помолчи, потому что мне нужно тебя покормить.

Я кладу холодную ложку между ее губ, и она слизывает все мороженое до последнего кусочка.

— Ммммм. Ты считаешь разумным выбирать боевики.

Следующую ложку я кладу себе в рот, смакуя этот ледяной вкус, который именно сейчас мне кажется столь восхитительным после такой работы над телом Элли, в качестве ее собственного личного эротического тренера.

— А что?

Она опирается локтем на подушку и придвигает свое обнаженное тело к моему. Мои глаза тут же удивленно расширяются, глядя на ее идеальную грудь, завалившуюся на один бок и касающуюся моего плеча.

— Ну, учитывая, что у тебя уже есть имя супергероя и все...

— Супергероя?

— Не беспокойтесь! Джастис Дрейк здесь! — декларирует она в театральной манере, рассекая кулаком воздух. — И готов убить злодеев Скотсдейла с двуглавыми членами и кислотной смазкой лазеров!

Мы оба смеемся до слез, которые появляются в уголках глаз. До тех пор, пока хихиканье не уменьшается и не переходит в мягкое мурлыканье и прикосновения. И мы опять придвигаемся грудь к груди, кожа к коже, и я поглощаю ее рот, полностью забыв про мороженое. Элли обхватывает меня ногами, и я поднимаю тело выше к ее лицу, чтобы поцеловать глубже.

— Я никогда не смогу привыкнуть к этому, да? — замечает она, пока я нежно посасываю ее кожу под подбородком.

— А ты хочешь? — спрашиваю я, прежде двинуться вниз по шее, направляясь к пространству между ее грудей.

— Нет. Я хочу это возбуждение, эту новизну и веселье... я хочу, чтобы это всегда было таким.

Может это?

Вопрос крутится у меня на языке, но я глушу его, лаская сморщенные соски Элли, заставляя ее простонать мое имя. Всем вопросам и последствиям придется подождать. Нет ни одного дела, которое бы требовало моего внимания, когда она находится в моих объятиях. И я даже не могу предположить, как долго это может длиться.

— Эй, — говорит она, скользя пальцами по моему загривку и захватывая волосы. — Ты пытаешься отвлечь меня от поставленной задачи.

Мои руки медленно дрейфуют вниз по ее животу, пока не останавливаются у набухшего влагалища.

— Я думал, что это было поставленной задачей.

— Оооо, это хорошая мысль.

Я нежно дотрагиваюсь до ее клитора, зная, что он у нее может побаливать и быть очень чувствительным, и передвигаюсь намного ниже, чтобы ее бедра оказались на моих плечах. Когда я заменяю пальцы своим языком, у Элли вырывается какой-то искаженный звук, напоминающий рычание.

— Что, малышка? — спрашиваю я, прижимая клитор своими губами. Я беру его зубами и чуть-чуть придавливаю. — Я не расслышал тебя.

— Пошел ты, — шепчет она сквозь стон.

Я сильнее сосу ее плоть, слегка ударяя по клитору языком, чтобы облегчить боль.

— Ох, какие непристойные слова вылетают из такого ротика, Эллисон. Может быть, я должен заполнить его чем-то, чтобы ты не могла мне говорить такие пикантные вещи.

Она задыхается, я вставляю палец в нее и продолжаю лизать клитор.

— Не смей останавливаться. Если ты не хочешь, чтобы твоя голова стала надолго помятой от моих бедер, сжимающих ее, как орех.

— Я думал, ты хотела поговорить, детка? — я вставляю еще один палец и жестко и быстро трахаю ими всего несколько секунд, прежде чем вытащить. — Мне не следует этого делать. Нам надо поговорить.

— Если ты остановишься, что ты и сделал, Джастис Дрейк, да поможет мне бог, я привяжу тебя к этой кровати и пошлю все несчастья на твою задницу!

Я смеюсь, позволяя передаваться вибрациям воздуха от моего рта и щекотать ее чувствительную плоть. Я усиливаю ощущения, вставив указательный палец и медленно и лениво кружа языком вокруг клитора.

— Ладно, — соглашаюсь я, целуя ее мягкие складки. — Ты говори, а я буду лизать.

— Ты действительно считаешь, что я буду в состоянии сформировать реальные слова? Предложения? Мысли?

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя пальцем и при этом сосал твой клитор, пока ты не кончишь мне в рот, до такой степени, что ты отключишься?

Ее глаза округляются от восторга.

— Да, пожалуйста.

— Тогда поговори со мной, детка.

Я пожираю ее киску, смакуя ее сладко-соленый вкус так, словно это моя последняя трапеза перед красивой смертью. Я так изголодался по ней, у меня такое ощущение, словно я не ел несколько недель и Элли единственная, кем я могу насытиться. Ее колени дрожат у моих ушей, и я передвигаю пальцы, сжимая ее бедра, открывая их шире. Затем, со сводящим с ума ритмом, я одновременно сосу ее клитор и трахаю своим языком. Я хочу попробовать на вкус каждую частичку Элли. И когда она кончит, ни капли ее соков не упадет на простыни.