Я тяжело дышу и слушаю последнюю песню, которую Айзек когда-либо давал мне. Я слушаю его, пока моё дыхание замерзает облаком в воздухе.

А в это время снег летит в окна автомобиля.

И в это время мое сердце бьётся, а потом ноет, и снова бьётся.

Я слушаю сердце моей половинки, и потоки солёной воды капают из моих глаз. Он говорит со мной через песню. Также как делал всегда. Это тяжело осознавать, но я больше никогда не увижу Айзека и не услышу его музыку, которая разбудила меня от долгого, беспокойного сна. Тени всё ещё преследуют меня. И я знаю, что когда проснусь, крича от кошмаров среди ночи, Айзек не залезет в постель позади меня, чтобы прогнать их прочь вместе с запутанным состоянием, каким он меня любит. Песня разрушает меня. Наша космическая любовь, наша космическая связь.

Ник был не прав насчёт меня. Наличие Испорченной Крови не убило меня, а спасло. Моя вена привлекла Айзека. Он был светом и последовал за мной в темноту. Стал тьмой, чтобы нести тяготы, которые выпали на мою долю. Айзек спас меня от себя, но, в конце концов, никто не мог спасти меня от рака.

Я неизлечима. Смешное слово. Рак может убить моё тело, но не может убить меня. У меня есть душа. У меня есть вторая половинка. Мы парим; как перелётные птицы. Но, прежде чем придёт завтра, я хочу увидеть цвета — цвета Италии, Франции и Швеции. Хочу увидеть северное сияние. И когда умру, я знаю, что останется невидимая красная нить, соединяющая меня с моей второй половинкой. Она может запутаться и может растянуться, но никогда не порвётся. Когда я умру, то отправлюсь в свет. И когда-нибудь Айзек найдёт меня, потому что он такой.

Я кладу письмо в его почтовый ящик и поднимаю вверх маленький красный флажок.

«Дорогой Айзек,

Я, наконец, поняла твои татуировки. Я никогда не говорила, насколько они беспокоили меня, но иногда, в том доме в снегу, ты ловил меня за разглядыванием их, и я видела скрытую улыбку на твоём лице. Ты знал, что я пыталась их разгадать. Когда я спросила тебя об этом, ты сказал, что мы все связаны чем-то, потому что нам нужно что-то, что не даст нам развалиться. То, что ты обернул вокруг своей души, является результатом борьбы, вот, что ты сказал мне. Но тогда я не поняла. Я считала это бессмыслицей до того дня, когда ты, держа меня за руку, зажал нож, и направил его в своё тело — мы вместе пронзали твою плоть.

В тот час ты забрал моё бремя. Имеет ли это смысл? Ты взял мою ненависть к себе и печаль, моё обещание отомстить всему миру, и направил их на себя. Я уже любила тебя. Потому что ты меня видел. Это был момент пробуждения, я поняла, наконец-то, что стою лицом к лицу перед своей второй половинкой. Понятие, в которое я не верила, пока твоя душа не излечила мою. Тьма, прежде повелевавшая мной, сдалась твоему свету. Вот как я поняла твои татуировки. Отвращение к себе и печаль больше не были путами, связывающими меня. Они вдруг стали тобой, но в хорошем смысле. Мне нужны эти путы, чтобы держать меня. Я больше не хотела разрушать себя, потому что это причиняло боль тебе.

О, Боже. Я заболталась. Мне просто нужно, чтобы ты знал.

Каждую минуту, которую ты потратил, чтобы узнать меня, я тоже узнавала себя. Прости, что не признавала нашу связь раньше, когда у нас ещё было время. Природа любви заключается в преодолении. Ненависти. Даже печали. Главным образом, она преодолевает ненависть к самому себе. Я сидела в белой комнате и ненавидела себя, пока ты не вдохнул в меня жизнь. Ты любил меня так сильно, что я начала любить себя.

Кто бы мог подумать, что в день, когда я выбежала из леса, я буду бежать прямо в руки своего спасителя? Прямо из уродливой жизни, в которой я застряла. Я не выбирала тебя, и ты не выбирал меня. Что-то другое сделало выбор за нас. Снег покрыл меня, и ты покрыл меня, и в том доме, сквозь боль, и холод, и голод, я познала безусловную любовь. Ты моя правда, Айзек, и ты освободил меня.

Мы все умрём когда-нибудь, но я собираюсь умереть первой. До самой последней секунды своей жизни я буду думать о тебе.

Сенна»

КОНЕЦ